Найди ее. Найди ее. Найди ее, говорили они.

– Я никуда без нее не пойду.

Она с негодованием воскликнула:

– Почему? Почему ты не можешь оставить нас в покое и дать моей сестре спокойно провести последние часы ее жизни?

Интересно, она бы пошла со мной, узнав, что моя жизнь напрямую связана с Элизией?

– А как же наш уговор? – Я не мог пойти на такой риск и рассказать ей всю правду.

– Чего ты хочешь? – спросила она. – Денег? Я могу дать тебе чуть больше тысячи банкнот. Забирай.

Откуда у девушки ее возраста столько денег?

– Мне очень жаль, но все не так просто, – сказал я совершенно искренне. Если бы все могли выйти из такой ситуации живыми, но Палиндромена была устроена иначе.

– С деньгами перед тобой откроются все двери, тебе ли этого не знать, работая на Палиндромене. У вас ведь все сводится к деньгам.

Я слегка ослабил хватку.

– Мне жаль, Темпеста, поверь. Я искренне сожалею, что твоя сестра умерла, но ты же знала, на что идешь, когда подписывалась на ее оживление. У вас ровно двадцать четыре часа, по истечении которых она снова умрет.

– Еще одно слово, и Даон разрубит тебя пополам. – Она кивнула на нож в руках бармена.

– Спасательные катера с Палиндромены уже прибыли в гавань Эквинокса, – соврал я. – Тебе некуда бежать. У тебя осталось мало времени.

– Я готова рискнуть. – Она пожала плечами. – И у меня в запасе полно времени.

Я дотронулся рукой до своего эхопорта.

– Давай договоримся: вы обе вернетесь на Палиндромену, и ты проведешь оставшееся время с сестрой, как и планировалось вначале. Тебя не накажут за то, что ты сделала. – Это невозможно, но ей не обязательно об этом знать.

Мне показалось, что Темпеста обдумывает мое предложение.

– Я тебя не виню, – произнес я, – процесс оживления очень сложный, я тебя прекрасно понимаю.

Она кивнула, тогда я еще больше ослабил хватку. Внезапно она выдернула у меня свою руку. Мы оба вскочили со стульев. Я попытался снова ее схватить, но услышал рядом чей-то голос.

– Привет! – сказала Элизия, подойдя поближе и загородив собой сестру. – Не меня ли ты ищешь?

Она накинула что-то на голову, чтобы ее никто не узнал. Но стоило ей встать рядом с сестрой, и сразу стало ясно, кто она такая.

– Элизия! – выдохнул я.

Я нашел ее. И у меня в запасе много времени, чтобы доставить ее на Палиндромену до окончания срока ее оживления.

– Что ты делаешь? – возмущенно спросила Темпеста у сестры.

– Решила зайти, поздороваться, – ответила она не слишком решительно. Она держалась не так уверенно, как хотела показать.

Я достал планшет в надежде, что связь снова работает, и я смогу отправить Рэю просьбу о помощи.

– Не надо! – умоляющим голосом попросила Темпеста. – Отпусти нас, прошу тебя.

– Не волнуйся, Темпе! – сказала Элизия, поворачиваясь ко мне. – Я поеду с тобой.

Быть может, Элизия решила, что провела достаточно времени в своем прошлом? Вдруг моя мама права, и людям необходимо попрощаться с ним. Дело даже не в том, чтобы жить вечно, а в том, чтобы поставить финальную точку.

– Но перед этим я бы хотела кое-что сделать, – сказала Элизия и сорвала платок с лица, а затем повысила голос, чтобы ее услышали. – Даон, положи-ка мне свой фирменный севиче.

Бармен оглянулся с улыбкой, чтобы поприветствовать нового клиента. Но, когда он увидел, кто говорит, нож замер в его руке, да так и остался занесенным наверх. В небе сверкнула молния, и его острый клинок блеснул в ночи.

– Э-элизия? – заикаясь, произнес он. – Но как?

Какой ужас.

– Нет! – прошептал я.

– Соскучился по мне? – спросила она с улыбкой, хотя было видно, как на ее глаза навернулись слезы. – Темпе сказала, что прошло довольно много времени.

Бармен выглядел так, будто он готов заплакать.

– Остановись! – Я схватил Элизию за руку.

– Что происходит? – прогремел голос бармена.

Темпеста указала на меня.

– Он хочет нас убить!

На лице бармена удивление сменилось яростью. Он сжал рукоятку ножа и шагнул мне навстречу.

– Ты угрожал моим девочкам?

Я выставил руки.

– Нет, это не то, что ты думаешь. Я с Палиндромены, а Элизия…

– Он уже один раз убил меня! – воскликнула Элизия. – Не дай ему сделать это снова!

– Что? – взревел бармен.

Это была откровенная ложь, но ее хватило, чтобы вызвать ярость парня. Он направил нож в мою сторону. Увидев, как он рассекает воздух, мне в голову пришла одна мысль. Возможно, я заслужил это. Может, и правда лучше отпустить девушек.

Нож вонзился в стойку, поцарапав мне руку и пригвоздив манжет моей рубашки к деревянной стойке.

Люди бросились врассыпную. Кто-то начал кричать.

– Бегите! – крикнул бармен Элизии. – Быстрее, спасайтесь!

Я хотел убрать нож, но было уже поздно. Сестры Алерин сбежали.

Глава двадцать первая

Темпеста

Счетчик запущен: осталось 17 часов

Понедельник, 19:00

Мы мчались сквозь толпу. Я крепко держала Элизию за руку, чтобы она не сбежала обратно к Даону. За стенами бара никто не знал о произошедшей потасовке. Звуки грома и музыки помогали нашему побегу. Толпа росла, подобно дождевому облаку, из которого вот-вот хлынет дождь.

Я оглянулась и увидела глаза Даона, полные боли. Он не хотел отпускать Элизию. Интересно, он догадывался, что видит ее в последний раз?

Элизия замешкалась, но я решительно взяла ее за руку и потащила за собой.

Звон колокольчиков сообщил о том, что скоро здесь появятся танцоры. Элизия непроизвольно повернулась в сторону сцены, будто бы отвечая на их зов. Мне так не хотелось уводить ее оттуда.

Стук барабанов становился все громче, и вот на рынке появилась группа танцоров, одетых в костюмы цвета океана, на запястьях и щиколотках у них были колокольчики.

Среди них я заметила человека, который явно пришел сюда по какому-то делу. У него были короткие черные волосы и кожа цвета заходящего солнца. Он был одет в футболку с логотипом Палиндромены. В то время, как все смотрели на танцоров, он разглядывал людей в толпе, явно кого-то разыскивая.

Видимо, это то самое подкрепление, о котором говорил Рэйлан. Я увидела, что он остановился, чтобы задать прохожим вопрос, и они показали в сторону бара Даона.

Я бросилась в укрытие за лавкой торговца, увлекая Элизию за собой. От волнения я до крови прикусила губу и почувствовала, как лимонный соус от севиче попал в ранку.

Мы нарушили правила Палиндромены, и они не могли оставить меня, то есть нас, безнаказанными.

– Плохо дело, – сказала я,