— Ты ведь думала не об этом? — Демьян мягко повернул меня к себе лицом.

Мы стояли как раз неподалёку от высокого фонаря, и свет его окружал нас, подобно свету неяркого софита.

— Не об этом, — несмотря на недавние мысли, я легонько улыбнулась. Как он мог так чувствовать меня? Знать, словно мы пробыли вместе не месяцы, а долгие-долгие годы? — Я думала о том, что могло бы быть, сложись моя жизнь по-другому.

— И что надумала?

— Ничего, — поставила стаканчик на широкую каменную ограду.

Высвободилась из рук мужа и, раскрыв клатч, достала сложенный вчетверо листок. Мне действительно не стоило больше думать о прошлом. Прошлое складывается в настоящее. Из прошлого и настоящего — будущее. Приподняв капюшон, я прикрыла шею, протянула листок Демьяну.

— Что это? — разворачивая, спросил он, быстро глянув мне в лицо.

Я не ответила. Опасения, волнение, тревожное ожидание и лёгкое дымчатое предчувствие, непонятная уверенность, туго сплелись в одно.

Снежинка упала мне на нос, на щёку, слабый порыв ветра, шевельнул листок в руках Демьяна.

Развернув, он мельком глянул на рисунок и тут же пристально — мне в лицо. В глазах его отражался тот же свет, что и на водах Невы. На фоне заснеженной набережной он был особенно, по-мужски красив той опасной красотой, в которой чувствуется сила.

Взгляд его опять метнулся к рисунку. Поставив стакан рядом с моим, он достал из кармана телефон. Наскоро набрал кому-то, отошёл в самое светлое место.

— Слушай меня, — донёсся до меня его жёсткий голос. — Я останавливаю разработку прошлого логотипа для новой линии… Да… Прямо сейчас… Через два часа жду тебя в офисе… Меня не волнует, сколько времени… Да… Я сказал, через два часа в офисе. Всё остальное на месте. Собери всех… Да… Я сказал тебе — это меня не волнует.

Я так и стояла у каменной ограды. По правую руку от меня потихоньку перебирала водами Нева, запах снега и кофе таял в свежем воздухе. Почувствовав, что пальцы начали замерзать, я взяла стакан и, пока Демьян разговаривал, глоток за глотком пила сладковатый кофе. Вот оно — то самое предчувствие.

— Работы будет много, — сказал Демьян прежде, чем закончить разговор.

Ещё некоторое время он так и стоял в свете фонаря, рассматривая разбросанные по листу цветы. Мягкие линии, выведенные детской рукой, нежные бутоны, немного раскосые буквы.

Не подходя, он повернулся ко мне, и я улыбнулась. Взяв его стакан, преодолела разделяющее нас расстояние.

— Мама и Соня, — подала ему кофе. — Название для расслабляющего геля для душа с лавандой. — Мама и Марина — для крема с экстрактом морских водорослей, как тебе?

Сложив лист, он убрал его в карман, туда же, куда до этого телефон. Посмотрел мне в глаза.

— Мама и Миша — для средств с использованием продуктов пчеловодства, — продолжил он мою мысль.

— Верно, — шёпотом отозвалась я.

Обняв, он прижал меня к себе. Мы так и смотрели друг на друга, как будто разговаривали одними лишь взглядами.

— И одно название для всей линии — «Мама и…»

Демьян ничего не сказал, только чуть заметно качнул головой и притянул меня ещё ближе, вплотную, так, что расстояния между нами не осталось совсем.

И снова поцелуй. Жаркий, вне времени, вне прошлого и будущего и даже вне настоящего.

Зимний вечер, прохладными соприкосновениями снежинок трогающий лицо, рука Демьяна на моей талии, его губы на моих, его запах и дыхание. И поцелуй. Ещё более вкусный и дурманящий, чем тот, свидетелем которого стала Нева. Поцелуй с привкусом кофе и лёгкими нотками тёплой карамели.

— Я думала, этот момент никогда не настанет, — призналась я, когда последний из присутствовавших на совещании сотрудников Демьяна закрыл за собой дверь переговорной.

Поднялась и, потянувшись, тихонько застонала. За окном всё ещё было темно, хотя висящие на стене круглые часы с логотипом компании бесстрастно свидетельствовали о том, что утро уже наступило.

— Ты могла бы пойти домой, — заметил Демьян, собирая со стола бумаги.

Сложив листы в стопку, он выровнял их и убрал в чёрную кожаную папку. Перевёл взгляд на меня.

Домой мы зашли лишь затем, чтобы переодеться. Красное платье, в котором я была на банкете, вряд ли подходило для наскоро собранного совещания, хотя, как я убедилась, войдя в зал, многих распоряжение Демьяна застало врасплох.

Из десяти человек, присутствовавших этой ночью в переговорной, только четверо, включая самого Демьяна, были в костюмах, остальные же приехали в чём придётся. На одной из сотрудниц так и вовсе были дополняющие короткую клетчатую юбку высокие лаковые сапоги на шпильке и тонкий обтягивающий свитер.

— Мне было интересно, — сказала честно, подходя к Демьяну.

Присутствовать на совещании он предложил мне, ещё когда мы гуляли по набережной. Предложил, попросил или приказал присутствовать — я так и не поняла. Нечто среднее между всем этим. Отказаться я даже не подумала. Мне действительно было интересно. Хотелось побольше узнать о том, как всё устроено, вникнуть в самую суть. Огромный, построенный фактически из ничего бизнес, корпорация, имеющая вес на мировом рынке… И я, случайно оказавшаяся в самом центре событий.

— Хочешь скажу кое-что по секрету? — подойдя совсем близко, я погладила его по вороту пиджака и тут же сжала ткань пальцами. Встала на носочки и, потянув Демьяна на себя, устало улыбнулась: — Когда я приехала в Питер, у меня практически ничего не было. Ни денег, ни одежды. И косметики тоже не было. Ты сам видел наш посёлок… Там всё совсем по-другому. А этот город… — выпустила пиджак и качнула головой. — В первый же вечер я пошла гулять по Невскому проспекту. Зашла в какой-то магазин косметики… Даже не помню сейчас какой именно. Цены там были…

Демьян слушал меня, придерживая за талию. Не улыбался, не перебивал. Смотрел серьёзно, как будто я говорила нечто очень важное для него. Я вдруг поняла, что действительно важное. Посмотрела ему в глаза.

— Знаешь… Диор, всякое такое… — моя улыбка стала едва заметной, неловкой, направленной внутрь себя, к давним дням, к воспоминаниям. — Даже те бренды, что были дешевле, казались мне чем-то космическим. А потом я увидела стенд с декоративной косметикой Demianica. — Несколько секунд молчания, тишины раннего утра. — Маленький стенд, — проговорила я совсем тихо. — Тогда я купила себе помаду. Ты, наверное, не поверишь, но это была моя первая настоящая помада. Тогда, в том магазине… Она была единственным, что я смогла позволить себе. Были еще какие-то доступные марки, но… когда я пробовала их, — покачала головой. — Мне хотелось красивую помаду. Так хотелось…

Голос мой стал совсем тихим, сердце как-то странно сжалось. А Демьян так и продолжал смотреть на меня, не отводя взгляда.

— И ты всё ещё считаешь, что это не фатум? — наконец спросил он так же тихо. Заправил прядь волос мне за ухо и обрисовал кончиками пальцев овал лица — по виску, по скуле, по подбородку.