— Я хотела сказать, что совсем недавно, буквально два дня назад, к нам в Белоярск прилетал заместитель начальника ГУБОПа генерал Толубеев. Был личным гостем губернатора, потом быстренько, скорее даже формально, пошерстил нашу криминальную милицию, пару ночей переночевал и отбыл в Москву. Зачем прилетал — никто так толком и не знает.

Мужчины переглянулись.

— М-да, — сказал Меркулов и откинул голову на спинку кресла.

— Отчет или расчет? — задал самому себе вопрос Турецкий,

— А если и то и другое? — хмыкнул Меркулов. — Вы не в курсе, Галина Федоровна, там у вас что-нибудь сдвинулось относительно убийства Смирнова?

Она пожала плечами.

— По-моему, все спускается на тормозах. И поводом к тому — арест нашего гендиректора.

— Красиво получается, — заметил Турецкий, — клин, так сказать, клином… А потом еще кого-нибудь замочат — и по новой!

— А у нас больше нет кандидатов на губернаторский стул, — сказала Галочка. И все внимательно посмотрели на нее, будто именно она открыла им суть происходящего. Тайну, понимаешь, открыла!

Вообще, Галина вдруг отметила про себя, что в ее присутствии мужчины чего-то явно недоговаривают, словно знают нечто такое, о чем ей знать, может быть, даже и не следует вовсе. Они переглядывались, многозначительно похмыкивали, но совсем не спешили делиться с нею своими соображениями.

Наконец вошла Клавдия Сергеевна и принесла две красивые папки тисненой кожи, внутри которых были привезенные из Белоярска письма. И сделаны они были так классно, что, глядя на них, Галочка, честное слово, не могла бы ответить себе — где тут копии, а где оригиналы.

Меркулов немедленно углубился в чтение. А Турецкий аккуратно и как-то по-чудному — не по горизонтали, а по вертикали — сложил две странички и сунул их в плотный конверт с темной бумагой внутри. Специальный, догадалась Галя. Сам конверт небрежно сунул во внешний карман пиджака.

Ознакомившись с текстами, Меркулов оглядел мужчин и спросил:

— Внимательно читали?

Оба кивнули.

— Заметили, да?

— А то! — вскинул голову Турецкий. И добавил: — Я думаю, Костя, все в конечном счете закономерно.

— Ты имеешь в виду этого? — Меркулов ткнул пальцем в письмо губернатора. — Да-а… Ну ладно, подумаем. Завтра у нас что? — спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.

— А завтра у нас суббота! — каким-то цирковым голосом ответил Турецкий. — А нынче у нас…

— Помню, не отшибло память еще, — пробурчал Меркулов. — Ты там скажи Вячеславу… Не могу обещать, но…

— Мы рассчитываем именно на это самое «но», Костя, — сказал Турецкий и поднялся, делая знак остальным.

— Спасибо вам огромное, Константин Дмитриевич, — поднялась и Галочка.

— Нэма защо, — почему-то по-украински ответил Костя.

— Вы угадали, — засмеялась Галочка, — у меня есть и хохлацкие корни.

— Я ж вижу, — довольно пробасил Меркулов.

Время подбиралось к пяти. Турецкий, проводив Гордеева с дамой до лестницы, напомнил, что время встречи изменить никак нельзя, поэтому прибыть следует по известному адресу не позже восьми. И, еще раз чмокнув кончики пальцев у Галочки, повторил:

— Будем особо рады вас видеть. А его, — он ткнул пальцем в грудь Гордеева, — попросите не опаздывать. Есть у него, видите ли, такая неприятная манера.

И ушел к своему кабинету.

Уже сидя в машине, Гордеев спросил спутницу: как, по ее мнению, лучше использовать оставшееся время? Можно заскочить снова в «Глорию», чтоб потом двинуться вместе. Можно смотаться на Башиловку, к нему домой. Да хоть и душ принять. Отдохнуть, а там и ехать в гости к начальнику МУРа. У Галочки, видно, уже голова кружилась от Москвы, от всех этих высоких чинов и званий. Да и куда денешься, когда кругом сплошь генералы! Но в любом случае именно сегодня следовало бы прозвониться в Белоярск. Учитывая разницу во времени. Там ведь уже глубокий вечер, скоро народ спать начнет ложиться, А завтра — субботний день, у кого-то выходной.

Решили поехать домой. Гале действительно захотелось хоть немного отдохнуть, сбросить напряжение, да и вечерний макияж нанести. Женщина должна ведь оставаться женщиной в любых ситуациях.

Пока ехали, Гордеев продумал свой разговор с Журавлевым-младшим и пришел к окончательному выводу, что Галочкин прагматизм будет, пожалуй, наиболее правильной позицией в диалоге с этими деятелями.

Дома сказал без всяких предисловий:

— Сейчас набираем домашний, да? Ну этого вашего Игоря Платоновича. Диктуй. И, пожалуйста, побудь рядом, поконтролируй меня, а если чего, подскажи.

И она легко отреагировала на это его «ты», будто все уже было обговорено и принято.

— Только ты сам не горячись. А то я Игоря знаю, он обожает быть главным и чтоб слушали только его одного. Самонадеянный тип. Странно, что они до сих пор жили душа в душу с Минаевым. Впрочем, это они так говорили… Хотя я и не видела, чтобы они ссорились там либо орали или просто повышали голос друг на друга. Совсем разные люди, а не конфликтовали.

— Значит, кто-то из них мудрый, а кто-то умный.

— А что, есть разница?

— Сама посуди. Мудрый — тот, кто зря не перечит, не выставляется, не стремится удержаться наверху любыми силами. А умный — тут посложнее. Как правило, подлецы дураками не бывают, верно?

— Вон ты куда! — засмеялась Галя.

— Простите, это квартира Игоря Платоновича Журавлева? — начал Гордеев, когда услышал хрипловатое, но бодрое: «Алло?»

— Я слушаю.

— Здравствуйте, вас беспокоит из Москвы адвокат Юрий Петрович Гордеев. Извините, что так поздно. Я совсем забыл за беготней, что у вас давно вечер. Ну а завтра — суббота, и я не хотел бы каким-то образом ломать ваши завтрашние планы. У вас найдется для меня несколько минут?

— Здравствуйте, — несколько замедленно отозвался Журавлев. — Разумеется, временем я располагаю и готов вас выслушать. Особенно в свете весьма неприятных последних событий.

— Что вы, простите, имеете в виду?

— Ну как же? Извините, у меня просто не хватает слов от возмущения! Это черт знает что такое! — Господин Журавлев явно накалялся, точнее, сам себя заводил на праведный гнев — на что же еще иное?

— Если позволите, — вклинился в паузу Гордеев. — Мне не совсем понятно ваше раздражение. Будьте любезны, объясните, в чем дело? Может, я просто не в курсе? Или меня Галина Федоровна невольно ввела в заблуждение?

Гордеев подмигнул ей, словно заговорщик. Он держал трубку не вплотную к уху, а чтобы прислонившаяся к нему женщина могла тоже слышать ответы из Белоярска.

— Как не в курсе? — словно запнулся Журавлев. — А документы?

— Какие? Вы имеете в виду те, что мы сегодня уже положили на столы помощника президента и министра юстиции? Так за это можете не беспокоиться, там люди внимательные. Кроме того, полностью в курсе дела руководство Генеральной прокуратуры. Я после той значительной помощи, которую вы лично и господин губернатор оказали мне как адвокату, хотел бы выразить свою глубокую признательность.