Взгляд Рейфа метнулся к ложбинке между грудей.

– Я… это… – У него не было слов. По крайней мере, тех, которые можно было бы произнести вслух.

– Это что, шутка? – спросила Клио, грозно нахмурившись. – Или ты действительно считаешь, что это – свадебное платье?

– Ну, не совсем… То есть… совсем нет. – В подобном платье совершенно точно нельзя было идти по церковному проходу к алтарю, но если говорить о брачной ночи…

Проклятье! Ему не следовало туда смотреть! «Рейф, не смотри туда!» – мысленно вопил он.

А Клио со вздохом сказала:

– Значит, ты считаешь, что это непотребство должно показаться мне верхом изысканности и элегантности?

– Ну… Может, все не так плохо?

И тут она, уже не сдерживаясь, прокричала:

– Я сейчас выгляжу как шлюха, которой дали роль ангела на вечеринке в борделе!

Рейф невольно рассмеялся. Затем проговорил:

– Кто-то ведь должен привести нас, грешников, в церковь.

– И к тому же… я не могу в этом наряде даже двигаться, – проворчала Клио и сделала три шага в качестве демонстрации. – А звуки, которые ты слышал, – это я падала.

– Дважды? – удивился Рейф.

– Совершенно верно. – Она поморщилась.

– Ну тогда примерь другое платье.

– Я мерила уже все! И они все – малы!

– Но я считал, что Бруизер заказал их по твоим меркам. – Рейф нахмурился.

– Я не давала ему никаких мерок. И уверена, что моя горничная Анна тоже этого не делала. – Клио ненадолго задумалась, потом с улыбкой сказала: – Думаю, это все Дафна. Конечно, это ее шутки.

– Но с какой стати ей так шутить? Я думал, она с головой ушла в подготовку свадьбы.

– О да, разумеется. Но это ее способ напомнить мне о…

– О чем же?

– Ох, неважно.

– Нет, это очень важно! – возразил Рейф. – Так о чем же…

Внезапно соседняя дверь распахнулась, и в коридор вышла Дафна.

– О, вот вы где!.. Клио, дорогая, ты выглядишь очень мило…

– Я выгляжу нелепо, – пробурчала в ответ невеста. – Это ты дала мистеру Монтегю неправильные размеры?

– Нет, я дала ему правильные размеры, – возразила сестра.

– Но платье ей маловато, – заметил Рейф.

– А я полагаю, что в самый раз. – Дафна похлопала старшую сестру по плечу. – Дорогая, успокойся. Поверь, все невесты всегда нервничают. А сейчас… Нам предстоит сделать еще очень многое. И знаешь, ко дню свадьбы это платье подойдет тебе идеально. А если нет… Я здесь именно для того, чтобы помочь. Хочешь, вернем «мамину игру»?

– Но я… – Голос Клио сорвался. – Ох, извините. Мне надо подняться наверх.

– Но ведь ты померила только одно платье! – воскликнула Дафна.

– На сегодня этого более чем достаточно. – Клио отвернулась и, пошатываясь, побрела по коридору, направляясь к лестнице.

– Ты же не обижаешься, правда? – глядя ей вслед, спросила Дафна. Не дождавшись ответа, она взглянула на Рейфа, пожала плечами и улыбнулась. – О, потом она скажет мне спасибо, вот увидите. Время от времени нам всем необходима мотивация.

Мотивация?.. Рейф чувствовал, что «мотивации» ему вполне достаточно для того, чтобы… Чтобы сделать что-то неподобающее. Во всяком случае, кровь уже кипела в его жилах и стучала в ушах. Что же касается Клио… Она дала ему цель.

И снова – бам!

– Будь проклято это платье! – заорал Рейф, не сдержавшись.

За последние восемь лет Клио пришлось пережить немало разочарований. Она мужественно улыбалась долгие недели после бегства Дафны, хотя и знала, что все за ее спиной судачили о том, придет ли когда-нибудь ее, Клио, очередь. Потом ее впервые назвали в «Сплетнике» «Мисс Уэйт-мор». Это было досадно. Однако стало еще хуже, когда она увидела список ставок из «Книги пари», заключенных в клубе «Уайтс». Оказалось, что очень многие английские джентльмены сделали ее эфемерную помолвку предметом пари. Но это?.. О господи, это превзошло все допустимые пределы. Клио еще никогда не чувствовала себя такой униженной. Поставленная в ужасно неловкое положение собственной сестрой, отчаянно желавшая сбежать, спутанная проклятым платьем и вынужденная медленно ковылять по коридору, она в конце концов наступила на подол и в третий раз рухнула на пол. После чего расплакалась. «Ох, разве может быть что-то хуже?» – спрашивала она себя.

– Не вставай! Я здесь! – внезапно раздался голос Рейфа.

О боже!.. Оказывается, что всякий раз, когда кажется, что ничего хуже уже быть не может, – становится еще хуже. Ведь теперь самый привлекательный и неотразимый мужчина из всех, которых она только знала, станет свидетелем ее позора. И теперь ее унижение станет полным, абсолютным.

Он опустился на колени рядом с ней и тихонько спросил:

– Что-нибудь болит? Ты не очень пострадала?

– Только моя гордость. – Клио попыталась встать.

– Значит, ты поэтому вчера не ела торт? – Он взял ее за локоть и помог подняться. – Но ты же не думаешь, что Пирс будет судить тебя по объемам?

– Я – женщина. Нас все судят по объемам. – Ее мать, упокой, Господи, ее душу, никогда не упускала возможности напомнить ей об этом. Мать была дочерью графа и должна была составить блестящую партию, но унизилась до брака с морским офицером – простолюдином. Однажды, по секрету, мать ей сказала: мол, будь она не такой полной, могла бы выйти замуж за пэра. И мать твердо решила, что не позволит дочерям совершить ту же ошибку. Впрочем, Дафна и Феба от природы были стройными, а вот она, Клио, имела склонность к полноте.

– Моя мама… Она называла это «игрой». – Клио всхлипнула. – Мы начали играть в нее, как только состоялась моя помолвка с Пирсом. Она отправляла ужин в мою комнату на подносе. Каждое блюдо – на отдельной тарелке. А потом она устраивала мне экзамен по всему, что мы изучали в тот день. Это могла быть французская грамматика, баварский этикет, правильные формы обращения к представителям ганноверской королевской фамилии. Она задавала мне вопросы, а за каждую ошибку убирала одну тарелку с моего подноса. Иногда я делала так много ошибок, что оставалась вообще без ужина. Но в некоторые дни мне все же удавалось досыта поесть. Правда, мне никогда не удавалось получить десерт.

– Эта игра не кажется мне занимательной, – проворчал Рейф.

– Мне особенно запомнился один ужин, – продолжала Клио. – На тарелке лежал кусочек карамельного торта, моего любимого. До сих пор помню, как я не могла отвести от него глаз. Я буквально чувствовала во рту вкус глазури и орехов. В тот вечер я отвечала на все вопросы безупречно. Не сделала ни одной ошибки. И имела все основания торжествовать в предвкушении десерта. Но затем, когда я сияла от радости, мать забрала с моего подноса торт.