позицию, но равнять его деятельность и деятельность БНФ в Белоруссии или Саюдиса в Литве нельзя. По сравнению с вооруженными организациями националистов в Молдавии, Грузии, Азербайджане и Армении украинский «Рух» был юношеской секцией по вольной борьбе.

На Украине власть держалась до последнего. Украинское общество, в свою очередь, было погружено в перестройку и возможности, которые она перед ним открыла. Регионы Западенщины УССР за пару лет превратились в главные приграничные регионы и логистические центры зарождающейся частной торговли. Одесский порт работал в условиях тотальной контрабандизации экономики, а также смерти союзной таможни и погранслужбы.

Польша, Венгрия, Чехословакия, Румыния, а вскоре и Турция превратились в каналы массового «западного» импорта. За счет этого общесоюзный экономический кризис в УССР был не таким острым.

«Рух» и другие евро националисты оставались этнографическим элементом ландшафта. Поэтому его без опаски пустили в местные советы и Верховный Совет УССР. Во-первых, во исполнение указов о гласности. Во-вторых, никакой погоды не сыграет — партия монолитна, украинского Ельцина не наблюдается.

Вплоть до августа 1991 года украинские коммунисты уверенно удерживали власть. Однако за несколько лет Верховный Совет превратился в Раду. Постоянные демарши оппозиции, пространные демагогические речи — новая оппозиция, будучи в меньшинстве, использовала попадание в Раду как площадку. К тому же заседания проводились в прямом эфире, и новая оппозиция играла на яркую картинку. На фоне скучных ком-партийных лиц в единообразных пальто она была с национальным колоритом. Как в Москве, но в вышиванках и с усами. Тем более что в каждом областном совете шли похожие процессы. Гласность и ускорение были в каждой радиоточке. Советское общество к 1990 году подустало от гласности, его немного тошнило от ускорения, но политическая элита на полных парах неслась в будущее.

Точкой входа в будущее стало 24 августа 1991 года — день неудавшегося путча в Москве.

Напомню: Советский Союз переживал два институциональных кризиса.

С одной стороны, заклинило институт распределения полномочий между союзным центром и республиканской периферией. Некоторые республики перестали делать отчисления в союзный бюджет. Кто-то тихо, не афишируя, саботировал поставки продукции. Началось первичное накопление капитала под предлогом политического кризиса. Но в основе лежал кризис института союзной власти.

Второй институциональный кризис бушевал в экономике. За пять лет кооперативного движения сформировался частный капитал. Балансовая экономика, когда Госплан задавал параметры роста производства вплоть до небольшого города, была возможна только в условиях сохранения 100 % прибыли на счетах предприятия. Как только появляется возможность отчуждать прибыль в интересах третьего лица, государственная экономика рушится, потому что становится невозможным планирование. Создание посредников вокруг госпредприятий с последующим изъятием добавленной стоимости положило экономику на бок. Заклинило важнейший экономический институт СССР планово-распределительный.

Общество остро переживало два этих кризиса. Вместе с институтом союзной власти рушилась и вера в силу власти как таковой: если власти нет, можно все. В конце 1980-х как грибы после дождя в городах появились молодежные группировки, наркопритоны и подобные явления, о которых раньше советское общество читало в книжках про капитализм. Экономический кризис воспринимался через внезапно возникшее социальное неравенство. Появление в фольклоре понятия «новый русский» показывает, насколько общество изумилось происходящему.

Институт власти в Советском Союзе был сакрален, как и в Российской империи и в современной России. Устройство власти — тайна тайн, которую не купишь за деньги. В русской культуре, подобно любой имперской, высшая власть наделена исторической ответственностью. Страна же настолько огромная, что власть должна быть безупречно авторитетна и всесильна.

В конце 1980-х над властью начинают смеяться и откровенно глумиться. И происходит это на самом высшем уровне — в Верховной раде. Пятьдесят наглых и отмороженных «руховцев» в парламенте заставляют плясать под свою дудку 400 степенных коммунистов.

Принцип № 20

Схема власти в СССР

Почему так быстро рухнула власть в СССР? На этот вопрос до сих пор нет внятного и всеобъемлющего ответа. Войска, КГБ, милиция, трудовые коллективы, миллионы членов партии — ничто не помогло спасти единую страну. Как так вышло, если большевики с меньшими силами победили в Гражданской войне?

Дело в том, что за три-четыре поколения большевики прошли такую же деградацию, как институт монархии Романовых за 300 лет. Последний генсек Горбачев был профнепригоден, как и последний император Николай II. Партийная элита оказалась беспомощна, как и монархическая. Неудачливый ГКЧП показал всему миру, что у четвертого поколения коммунистов притупилась воля к власти.

Система власти в СССР была основана на трех вертикалях: политической, экономической и парламентской. Политическая вертикаль была партийной — начиналась в первичной ячейке и росла до ЦК КПСС. Экономическая вертикаль состояла из системы исполкомов — начиналась в райисполкоме во главе с Советом министров СССР. Парламентская вертикаль — советы, начиная с сельского и заканчивая Верховным. Партийная вертикаль занималась вопросами развития и контроля, хозяйственная администрировала, а советская отражала мнение общества.

Система достаточно устойчивая, но при условии сакральности власти. Отмена же в Конституции статьи о правящей роли партии привела к ее десакрализации. Из-за этого партийно-политическая вертикаль утратила функцию управления развитием. Если нет веры в то, что партия права, кто будет исполнять пятилетние планы? Партийные меры воздействия на администрацию перестали работать потерять партбилет отныне было не страшно.

Благодаря десакрализации власти экономическая вертикаль смогла обособиться и выйти из-под политического контроля.

Оставалась советская вертикаль, где, пусть и формально, было представлено все общество, а по факту доминировали представители партийной и экономической вертикалей. Это выражалось в том, что народными депутатами всех уровней являлись директора предприятий, партийные секретари и комсомольские вожаки. Совет «разбавляли» директорами школ, главврачами, ударниками труда, известными личностями и ветеранами, а в 1989 году прибавились диссиденты; в украинском случае «руховцы».

Между союзным Советом министров и самым маленьким райисполкомом стоял посредник — республиканский Совмин. Этот орган власти был распорядителем бюджета, расписываемого в рамках Союза.

Начальство республиканских экономических вертикалей увидело в десакрализации политической власти возможность избавиться не только от партийного контроля, но и от вышестоящего начальства. Совет министров СССР был экономическим органом власти, но мог управлять своей вертикалью только при условии сохранения вертикали политической. Поэтому неверно говорить, что власть в СССР рухнула. Рухнула только одна вертикаль — политическая. Произошел рейдерский демонтаж политической власти элитами из экономической вертикали в союзе с диссидентами. А после захвата политической власти начались процессы ее монетизации.

Итак, относительно спокойная республика, где партия не утратила контроль и нет межнациональных погромов. Что же происходит 24 августа 1991 года, раз Верховная рада провозглашает «незалежность», тем самым ставя крест на будущем Союза?

В самый сложный момент идет одновременная борьба за власть как