Подумала о беременности Марины, о маленьком и наверняка уже счастливом — а как иначе? — ребенке, вспомнила ту, свою первую беременность, к которой так неохотно возвращалась мыслями. И снова, в который раз, в тысячный, миллионный, просто велела себе не думать.

Мамы не было дома, я стояла под душем и пыталась прогнать тоску, которая навалилась. Одно хорошо, глупые, никому не нужные обязательства выполнены. Я завернулась в полотенце, вновь неосознанно жалея об уединении личной квартиры, вытянулась на прохладных простынях своей девичьей постели. Отмотала назад. В те мгновения, когда касалась своими губами его губ. Странное свойство имел Руслан — стоило ему меня коснуться, как я махом забывала о том, что от него надо бежать. Глупая, наивная, никому не нужная. Хотя, мама…я улыбнулась. Хорошо, что есть мама. Пискнул совершенно мною забытый телефон.

«Вкусные были пирожки».

Антон. Я уже успела забыть о нем. Целый день на руках другого мужчины, и вот результат — тот который много лет делил с тобой постель, просто вылетел из головы. Впрочем, к сожалению, ненадолго. Видимо, нужно снова на ручки. Лечу старые душевные раны, параллельно зарабатываю новые.

«Я рада, что тебе понравилось».

Зачем я ему отвечаю? Ахах, если бы я знала ответ на этот вопрос. Все, больше не буду ему писать. Никогда. Вот возьму себя в руки и не буду.

«Я люблю тебя».

Я так привыкла отвечать на эти слова я тебя тоже, что чуть не отправила ответное СМС. Удержалась в последний момент. И подумала, а люблю ли? Страдаю определённо. Лишённая всех ориентиров, всей своей привычной жизни? Но люблю ли… Однако обратно в свою жизнь, к своему мужчине хотелось так, что на то, чтобы этого не сделать, уходили все силы. Телефон снова приглашающе мурлыкнул.

«Прости меня. А если не сможешь, давай просто поговорим. Один раз. Я приеду скоро, ты дождись только. Можешь не отвечать».

Больше всего в людях я ненавидела позднее раскаяние. Оно полосовало ножом по нервам, вызывало кучу сожалений, ненужных соблазнов, миллион 'если бы'.

Если бы да кабы. Если бы дедушка был бабушкой, не к месту вспомнила я глупую прибаутку, и усмехнулась. Я ненавидела не Руслана. Не Антона даже. Я ненавидела себя за то, что коллекционирую ошибки.

Я подумала о том, что скоро Антон приедет. Наверняка приедет, вновь. Снова будет пить чай на маминой кухне, потому что она не сможет ему отказать, улыбаться мне глазами поверх кружки, о, он умел, когда-то этот его шальной взгляд мне голову кружил. А я буду прятаться по соседним дворам, пить пиво и общаться с Колей.

Какие у вас планы на ближайшие дни? Спиться, если повезёт, то летально. Выдать замуж подругу. Станцевать с самым красивым мужчиной, который мне встречался. Который ненавидит меня так, как никто другой. Улыбаться маме и подруге, делая вид, что все нормально. Улыбаться — Надо!!! — бывшему мужу и сказать ему, что у меня появился любовник. Как говорится, ложь во благо. И ещё попробовать захотеть жить.

А может, и правда завести любовника?

Любовники на дороге не валялись. Те мужчины, что встречались мне, возможно, и являлись прекрасными представителями своего пола, но они были чужими для женщины, привыкшей быть замужем. Безмужняя Светка в самой глубине души, самую чуточку все ещё считала себя принадлежащей Антону. Сама бесилась, а отучиться никак.

А один раз, один крошечный экскурс в прошлое, один поцелуй с другим мужчиной, он не считается. Об этом никто узнаёт. Если, конечно, Руслан не расскажет. Ха-ха.

Я сидела в кафе и ждала Аньку. Нудно долгий рабочий день закончился, ожидание нет. Анька, как и я, ни капли не менялась. Правда я была просто дурочкой, а она дурочкой очень красивой. Известие о том, что Анька сошлась с Русланом тогда, несколько лет назад, я восприняла удивительно болезненно, учитывая то, что и сама была тогда замужем. Словно мне думалось, что он всегда будет одинок. Одинок и свободен.

Стыла уже вторая, наполовину выпитая чашка чая, когда колокольчики, подвешенные над дверью, зазвенели, и в зал вошла Аня. Привычно огляделась, выискивая взглядом самых интересных мужчин, заметно скисла, таковых не обнаружив, и направилась к моему столику, покачивая бедрами. Честное слово, даже я загляделась. Актриса погорелого театра.

— Привет, — сказала она и бухнулась на стул.

Стул угрожающе скрипнул, и я подумала, что он тоже отметил, что Анькина задница несколько потяжелела. Я злорадно улыбнулась, Анька напряглась.

— Привет.

Я подозвала официанта, пора уже заказывать третий чай, а потом идти домой, булькая как пол-литровка водки. Анька смотрела в меню с таким видом, словно в жизни ничего увлекательнее не читала. Впрочем, о чем я? Чтобы Анька и читала? Я эту девицу миллион лет знаю и ни разу с книжкой не видела. Наконец она решилась, судя по горькому вздоху, не без сложной душевной борьбы.

— Это и это, — ткнула она пальцем в картинки с пышными и наверняка полными калорий пирожными. — Воду. Кофе без сахара.

— Кофе без сахара вряд ли спасёт твою задницу, если жрать столько.

Анька посмотрела на меня, словно на дитя бестолковое. На мгновение я даже себя им почувствовала. Отхлебнула из стакана воды, который принесли сразу же.

— А Руслану нравится, — пожала плечами она. И улыбнулась.

Причём сказала именно «нравится», а не нравилось. Ревность колючкой заерзала в глубине груди. Нелепое, но такое уже привычное чувство. Но уж кого, а эту девицу о моих чувствах оповещать не стоит. Ей в чужих ранах ковырять только удовольствие.

— Я думаю, она ему нравилась килограмм этак семь назад, — ответила я. И сама же подумала, зачем я её провоцирую?

Тем более Анька бросалась в ответ на провокации, как бык на красную тряпку. А может, даже резвее.

— Ты знаешь, почему расстались? — чуть подалась вперёд она, наклонилась, вывалив вперед грудь. А грудь и правда была хороша. Обидно. — Я сама от него ушла. Тебе стоило видеть его тогда, и ты перестала бы пускать на него слюнки. Пьяный, обросший бородой, хромой. Он с палкой ходил, ты в курсе? Как дедушка. Пил, чуть ли не плакал, посуду бил. А ты где была? Даже на похороны отца явиться не соизволила. Не мышь ты, Светка. Крыса.

Я могла бы ей сказать, что, когда умирал отец, пыталась спасти ребёнка в своей утробе. В итоге потеряла и отца, и ребёнка. Но Анька энергетический вампир. И знатная сплетница. Кормить её своими бедами я не хотела.

— Понятно, — я в три глотка допила чай и отставила чашку. — А теперь он сбрил бороду, выкинул палку, начал зарабатывать денежки — и блудная девица вернулась? Только хрен тебе обломится.

Анька открыла рот, намереваясь что-то ответить, я немного зависла, залюбовавшись тем, как бурно вздымается её грудь, и вдруг рассмеялась.

— Хватит, — сказала я, — делить ничейного мужика. Бери свою долю речей для выкупа. Надеюсь, выучить сможешь?

Аня фыркнула, так же быстро успокоившись, как завелась. Зашуршала бумажками, читала она забавно, чуть шевеля губами, как старательный первоклассник.