В глазах девушки мелькнуло сочувствие. Или мне показалось? Она достала коробочку, пробила, сказала мне цену. Я оплатила, стараясь не смотреть на то, как дрожат мои пальцы. Спрятала покупку в сумку ото всех, от самой себя. Выбежала на улицу прочь от всех, кто мог быть свидетелем моего позора. Заблудилась в хитросплетении незнакомых мне дворов, забилась в угол в пустой беседке на детской площадке и разревелась. Я боялась сделать последний шаг — просто узнать. И не знала, куда нести свой страх. Даже Маринке не могла рассказать, словно её испачкало бы одно только знание. И куда идти? Я не могла даже представить, что несу этот ненавистный тест домой.

Наконец, словно решившись, я встала, привела себя в относительный порядок при помощи зеркальца и влажных салфеток, и, рассекая наступающие сумерки, отправилась к центру города. Вошла в один из ярких, конфеточных торговых центров, поднялась зачем-то на третий этаж. Гремела музыка, её мотив был так навязчив, что засел в моей голове навечно, вспоминаясь потом в самые неподходящие моменты. Вошла в туалет, закрылась в одной из кабинок.

Открыла коробочку, содрав с неё целлофановую обёртку. Достала кусок пластика, такой лёгкий, несерьёзный, но способный разрушить мою жизнь. И сделала это. Просто пописала на него. И положенные минуты сидела, крепко зажмурив глаза, прислонившись спиной к стене кабинки, нисколько не заботясь её чистотой и бесконечно проигрывая в голове тот подхваченный мотивчик. И понимая, что глаза придётся открыть рано или поздно.

Я надеялась на чудо до последнего. Говорила себе, Свет, ты откроешь глаза, увидишь одну полоску, обзовёшь себя дурой и пойдёшь домой. И все равно боялась.

А когда открыла, осознание увиденного упало сверху, придавило, словно плитой бетонной. Размазало, растерло в кровавую кашу. Уничтожило. Полосок было две. Четких, издевательски ярких. Они одним своим видом кричали, что все так, как есть, а никак иначе. Факт.

Я смотрела на тест мучительно долго. Будто могла силой воли заставить одну из полосок исчезнуть. Не вышло. Обе красовались на положенном им месте. Я только сейчас поняла, что съехала вниз по стене и сижу на кафельном полу общественного туалета. Вздрогнула, приходя в себя, отбросила тест, как отравленный. Он упал мимо мусорного ведра, на пол, и все так же смотрел на меня двумя полосками. Но я не прикоснулась бы к нему ни за какие деньги в мире. Пусть лежит. Вышла из кабинки, из ТЦ. Вышла и пошла куда глаза глядят. Домой стыдно. Стыдно и страшно.

То, что было внутри меня, не казалось мне ребёнком, нет. Оно казалось мне клеймом, которое оставил во мне Руслан из ненависти, чтобы теперь-то я точно пала ниже некуда. Туда, откуда не выбраться. Представила, как отреагирует мама. Наверняка сделает вид, что приняла все как есть, попытается поддержать. А сама будет реветь ночами и бояться косых взглядов. А Марина, которой, как и мне, всего восемнадцать, будет ходить на пары, возможно, строить глазки Владу, в то время как я буду медленно разбухать, заполняясь ребёнком и ненавистью.

Отчаяние накатило так резко, что мне пришлось остановиться, вызывая недоумение редких прохожих, и укусить свою руку, пытаясь прийти в чувство, не закричать. Удержать в себе все эти мерзкие слова, что рвались наружу. Да и адресовать их было некому. Во всем виновата сама. И от этого ещё горше. Ноги между тем несли меня не дабы куда, а по знакомому им маршруту. Вскоре справа показался наш универ, за которым тянулись корпуса общежитий. Тут, прямо напротив во дворах, небольшая подвальная забегаловка, где частенько тусили наши ребята. Здесь всегда было чистенько, уютно и относительно недорого. Даже с претензией на шик, со скидкой для студентов. Я спустилась по ступеням, кивнула знакомому охраннику и прошла в зал. Здесь было шумно и многолюдно, но, сколько я не смотрела по сторонам, никого из наших не увидела. Лето, все разъехались. Села возле барной стойки, в самом уголке, не зная, что делать, как быть дальше, куда идти.

В зал вошла очередная шумная компания, я поежилась, понимая, что странно выгляжу на этом празднике жизни. И уже почти решилась возвращаться домой, как на моё предплечье легла рука. Обернулась — Влад. Можно и нужно было обрадоваться, сердце должно забиться сильнее, колени подогнуться, но нет, нет. То, что росло внутри меня, все выжгло. Только страх оставило. Страх перед будущим.

— Привет, — растянул губы в улыбке Влад. — Шикарно выглядишь. Маринку ждёшь?

— Да. Она…не придёт. Не смогла.

— Подсядешь за наш столик? Хорошие ребята. Ваньку ты знаешь.

Я согласилась. Мне некуда было идти, а теперь есть. Прошла через зал, села на выдвинутый Владом стул, улыбнулась, здороваясь. Парень, имя которого я тут же забыла, принёс от бара уставленный бокалами поднос. Один из них Влад протянул мне. В нем плескалась сладкая, чуть терпковатая жидкость. Я выключила мозг и сделала один глоток. Потом второй. И почувствовала, что становится легче. Не потому, что проблема решается. А просто потому, что можно говорить, можно смеяться и не думать о ней хоть некоторое время. Тем более когда на твоём бедре, обтянутом тонкой тканью, лежит рука Влада, а пьяный организм вдруг вспомнил, как он на него реагировал раньше.

Алкоголь дарил иллюзии, обманывал, сладко шептал, что все в порядке. Звал за собой на танцпол, толкал теснее прижаться к мужскому телу. Он сразу напомнил мне, что именно по Владу я убивалась уже целый год, а Руслан? Причем здесь Руслан?

Через час я была уже так пьяна, что мысли с трудом ворочались в голове. И это мне тоже нравилось.

— Может, поедем ко мне? — спросил Влад, склонившись к моему уху.

Я подумала — а ведь это прекрасный повод оттянуть возвращение домой. А терять мне нечего. Все уже растеряла…

— Поехали, — решительно кивнула я и поднялась, слегка покачнувшись.

Влад придержал меня за локоть, я захихикала, найдя забавным то, как заплетаются мои ноги.

Мы вышли на улицу, свежий воздух нисколько меня не отрезвил. Сели в одно из свободных такси, ожидающих клиентов на стоянке. Негромко играла музыка, за окном плыли городские огни, рука Влада лежала на моём колене. Вторая легла на талию, по-хозяйски уверенно. Я замерла, понимая своим пьяным умом, что вот сейчас-то он меня и поцелует. И что я этого совсем не боюсь. Влад, в отличие от Руслана, нисколько меня не пугал. Поэтому я смело потянулась к нему губами. И…разочаровалась. Наш поцелуй был влажным, неловким, пах алкоголем. Совсем не то, что…не думай, Светка, не думай.

Машина остановилась у подъезда, Влад расплатился, и мы вышли. Меня укачало и слегка подташнивало. До меня дошло, что ехать сюда было чертовски глупой затеей, но как донести это до Влада, я не знала.

Он же открыл дверь подъезда и, крепко ухватив за руку, не давая времени на сомнения, увлёк за собой. В кабинке лифта прижался, буквально залепив мой рот поцелуем, лапал тело. Я закрыла глаза и почувствовала, как вращается мир вокруг меня. Подкатывала тошнота. Я испугалась неотвратимости происходящего. Меня пугала даже сама я, почувствовала, что впадаю в панику. Лифт остановился на нужном этаже, мы вошли в квартиру, где уже в тёмной прихожей он набросился на меня, расстёгивая пуговицы рубашки, спускаясь поцелуями по шее к груди. Я застонала. Не от возбуждения. От отчаяния.