Ни к чему было искать определения в словаре, думала Анна. Цветок? Какой цветок? В реальности все гораздо проще. Больно было, как от укола шипом или тупым предметом, который не разрезает плоть, а только продавливает ее. И вот уже пленка, будто фрукт, треснула пополам.

Анна смотрела на Маттиа, как ребенок, который решил спросить совета у плохого дяди. Она ни с кем еще не была настолько вместе. И ей это нравилось. Она полностью отдавалась новым для нее острым ощущениям. Непрерывное движение Маттиа почему-то напоминало ей покачивание колыбели.

В ночь Феррагосто Маттиа давал клятву ее брату, утирая кровь с разбитой губы. Но какое это имеет значение? Алессио далеко и ничего не узнает. Его сестра восхитительна, Маттиа ни с кем не переживал подобное. Она быстро уловила нужный темп и сама стремилась к наслаждению.

Маттиа знал ее едва ли не самого рождения. Он видел, как она росла, как играла в куклы вместе со своей белокурой подружкой. Он помнил, как она пошла в школу с ранцем за плечами и в фартуке в розовую клеточку. Он видел, как она купалась в школьном бассейне на крыше вместе с другими ребятишками.

А теперь она кончает на его глазах.

Глаза Анны будто выцвели, на мокром от пота лице светилась ее знаменитая улыбка. Она внезапно почувствовала, как в недрах ее тела будто зашевелился гигантский муравейник, и, обессиленная, замерла.

Маттиа хотел взорваться у нее внутри, но в последний момент вышел и кончил ей на живот. Сердце бешено колотилось, он ничком повалился на белую грудь с острыми сосками.

Прости, Алессио…

Когда Маттиа с Анной стали отряхиваться от песка и водорослей, Роза как раз звонила в квартиру Сандры…

Когда Анна пошла смывать с живота белую жидкость, Алессио втягивал в себя очередную порцию кокаина, сидя в кабине крана…

Им не хотелось уходить с пляжа. Они сидели рядом в тени лодки. Солнце адски палило, на Эльбе, на горе Капанне, горел лес. Анна забрасывала Маттиа вопросами, а тот, вместо того чтобы отвечать, целовал ее в макушку.

Кристиано тоже видел дым, поднимающийся над Эльбой. Он терпеть не мог островитян: горят и горят, пёс с ними.

Он сидел на пластиковом стуле под зонтиком. В свой первый семейный выезд они с Дженнифер отправились на Соляную Гору, пляж, расположенный между «Энель» и «Дальмине-Тенарис».

Народу было много. Мужчины, оживленно жестикулируя, обсуждали пожар. Кристиано даже сделал погромче радио, чтобы послушать последние новости о футболе.

Дженнифер загорала, растянувшись на полотенце. Ее бедра и ягодицы после родов расплылись; она вообще здорово подурнела — от хрупкой пятнадцатилетней девчонки, которая отдавалась ему под лестницей или в кабинке на пляже, не осталось и следа.

На руках Кристиано агукал сын, которому он подарил модные позолоченные кеды «Найк». На эти башмаки он потратил кучу денег, и они, к тому же, были слишком большие. Но откуда Кристиано мог знать о детских размерах?

Кристиано смотрел на сопли под носом Джеймса — вот имечко то! — и не знал, что ему делать. В конце концов он все же достал из сумки платок и вытер сыну нос.

Признаться, его смущал взгляд маленьких глаз. Все это было непросто. Ему совсем не хотелось стать таким же, как эти пузатые сорокалетние мужики с сумками-холодильниками, набитыми водой и пивом. Черт, вот уже битый час толкуют, что Эльба горит каждое лето.

Но разве ему светит что-то другое? Чего он сможет добиться в Пьомбино, вкалывая каждый день на смене, а по воскресеньям отправляясь с семейкой на пляж?

Ограбление — вот выход. Нужно поговорить об этом с Маттиа. Набраться адреналина, ворваться в здание почты с пистолетом в руках — все на пол, руки за голову! — а потом исчезнуть и шиковать в каком-нибудь крутом местечке.

Кристиано улыбнулся и, поглаживая лысую головку Джеймса, шепнул ему на ушко:

— Папа отвезет тебя в Бразилию — посмотришь на карнавал!

Но шестимесячный Джеймс ни с того ни с сего разревелся. Кристиано пришлось орать, чтобы перекричать музыку в наушниках Дженнифер. Он не знал, как успокоить ребенка.

Вернувшись домой, Анна даже не поздоровалась с матерью и сразу бросилась в ванную. Она уселась на унитаз, спустила трусики и стала пристально разглядывать их. Действительно, осталось маленькое пятнышко.

Схватив мыло, она с остервенением стала оттирать кровь. Это пятно никто не должен увидеть… Но… Ей было немного жаль, что оно светлеет… Светлеет, но не отходит, и ей совершенно не хотелось весь день его отстирывать. Поэтому она скомкала трусики и бросила их под кровать.

Когда Анна вошла в кухню, было очевидно, с ней что-то происходит. В другой день Сандра заметила бы это. Чего уж тут не заметить: о парне, вернувшемся из России, судачили все во дворе, и, если понаблюдать за Анной, задачка решалась просто.

Сандра сидела за столом, развернув газету, но не читала ее. Услышав шаги дочери, она подняла голову и увидела песок на только что подметенном полу.

— Сколько раз я тебя просила мыть ноги после пляжа?

Анна схватила из вазы с фруктами персик и вгрызлась в него.

— Кошмар какой, — вздохнула Сандра, качая головой. — Ты прямо с кожицей его ешь?

— Угу, она ворсистая и вкусная, — ответила Анна, не прекращая жевать, а потом выплюнула косточку прямо в раковину. Сандра уже хотела сказать что-то вроде «Разве я тебя этому учила?», как дочь уставилась на нее и нахально спросила:

— И когда же вернется твой муж?

Как всегда, она застала мать врасплох и теперь смотрела на нее вызывающе.

— Не знаю я, когда твой отец собирается возвращаться! — Сандра в сердцах отшвырнула газету. — Он вчера звонил, что-то там вякал, просил передать привет и получше следить за тобой.

Анна криво улыбнулась:

— Хорошо же вы за мной следите.

Сандра схватила веник и принялась заметать песок на полу.

— Но у него все хорошо? — спросила Анна.

— Хорошо, плохо… — буркнула Анна. — Я-то откуда знаю? Жив-здоров. У него, знаешь ли, дела, произведения искусства! Как же иначе! Занятой человек! Я даже знать не хочу, чем он там занимается. Кстати, сказал, что завтра приедет.

Услышав слово завтра, Анна ощутила неожиданный прилив радости, но попыталась это скрыть.

Тем временем Сандра перерывала ящики в поисках сигарет.

— Я думаю, вряд ли он приедет. Ему и так хорошо, он прекрасно устроился! Мне говорили, что видели его в Сан-Винченцо! — Тут Сандра остановилась, подумав, что не стоит говорить подобные вещи при дочери. — Я, конечно, надеюсь, что он вернется, и поскорее, иначе… — пошла она на попятную, но ее хватило ненадолго, и она снова сорвалась — Иначе не знаю, что будет! Твой брат — идиот, вот что! Он пошел и внес залог за «Фольксваген Гольф» — взял кредит на автомобиль! Нет, и почему только я всегда должна надрываться, а? Разве нельзя хотя бы немножко головой соображать?