– Вы кто? – упорно повторяла Варя. – Вы кто? Кто?..

– А, понял! Ты хочешь знать, что я там делал, у Зольникова? Считай, что я работаю там под прикрытием. Это все, что я могу тебе сейчас сказать.

– Вы знали, что я там, в подвале?

Тимаков отвел глаза.

– Давай потом обо всем поговорим. Тебе надо сейчас согреться. Дай-ка руки сюда.

Он стал сильно растирать ей руки. Варя тупо смотрела на него. С ней начало происходить что-то нехорошее. Согреться ей никак не удавалось, несмотря на горячий воздух, дувший прямо на нее. Ее трясло все сильнее, так, что стали клацать зубы. Голова горела, рот пересох. Мысли путались, нужно было непременно спросить еще о чем-то важном, но она не могла вспомнить о чем. Она тупо повторила:

– Вы знали?

Тимаков прямо взглянул ей в глаза.

– Знал. И я бы тебя непременно вытащил. Только ты не дождалась…

Он опять пристально взглянул ей в глаза и вдруг захохотал:

– Нет, ну надо же! Такая девочка с виду, тихая, нежная, а на самом деле – Терминатор! Двоих мужиков вырубила голыми руками, меня, спеца, чуть не подстрелила! Только оружие надо с предохранителя снимать, прежде чем стрелять, Никита-недоучка!

Варя тоже пристально смотрела ему в глаза и сейчас, с всклокоченными спутанными волосами, бледным лицом в пятнах нездорового румянца, с распухшими кровоточащими губами совершенно точно ничем не напоминала тихую, нежную девочку. И было ей совсем не до смеха. Ей становилось все хуже, она как будто горела изнутри, а снаружи была скована ледяным панцирем. Сознание путалось, с большим трудом она наконец вспомнила то важное, о чем хотела спросить:

– Вы знаете, что Зольников вколол мне свой препарат?

Ответа она уже не услышала. Ей как будто отключили звук. Тимаков шевелил губами, жестикулировал, но она не слышала, не понимала. Ее как будто уносило вдаль, все смещалось, уходило, терялось. Тимаков схватил ее за плечи, начал трясти, по движению губ она понимала, что он кричит: «Варя, Варя!», но из того далека, куда уходила, ответить она ничего не могла…

11

Варя очнулась в крохотной больничной палате. Три койки, две пустые, на третьей лежала она. Рядом сидела на стуле Гайка в белом халате и белой косынке, туго повязанной вокруг головы. Варя сразу и не узнала ее в этой косынке, настолько непривычно Гайка выглядела без своей буйной шевелюры.

– Привет! – сказала Варя. – Я на этом свете или мы с тобой на том?

– На этом, – всхлипнула Гайка. – Не двигай рукой, у тебя там капельница торчит. Я уж думала, не увижу тебя больше!

– Я тоже не надеялась, – призналась Варя. – И как этот свет называется? Мы где?

– Это Снегири, село такое. Здесь у Тимаковых дача, вернее, дом деревенский. А это больница, Слава тебя больную привез, без сознания. В город тебя везти было нельзя, тебя ищут бандиты. Пока их всех не повяжут, мы должны здесь сидеть. Тебе было очень плохо, но тут врач очень хороший, Владимир Алексеич, он сказал, что поставит тебя на ноги. Но все равно ты почти неделю в бреду валялась. Бабушку звала и от Снежной королевы убегала.

И Гайка снова захлюпала носом.

– Понятно, – протянула Варя, хотя на самом деле ей было ничего не понятно. – Ты мне скажи, как я выжить ухитрилась? Мне что, противоядие ввели?

– Не знаю, – растерялась Гайка. – Зачем противоядие? Тебя что, отравили?

– Разве Тимаков тебе ничего не рассказал? – удивилась Варя.

– Варечка, я его видела пять минут, он к нам заехал после того, как тебя в больницу устроил. Ничего не объяснил, сказал только, что ты заболела. Мрачный был, ужас! И уехал тут же, даже чаю не выпил!

– К кому это «к нам»? – поинтересовалась Варя. – Ты где тут живешь?

– У родителей Славиных. Он нас с Персиком сюда привез в тот же день, как ты пропала. Варя, какой ужас был, когда ты не вернулась! И на звонки не отвечала! Я уж думала – все!

И она уже вслух заревела.

– Гая, ну Гая, – старалась отвлечь ее Варя. – Скажи, а как там Персик поживает?

– Ничего, – вяло ответила Гайка, сморкаясь в кусок марли, извлеченный из кармана. – С котом враждует. Ты мне расскажи, что с тобой случилось? Чем тебя отравили?

Тут их сумбурный разговор прервала толстая женщина в белом халате.

– О! Ожила! – громко заговорила она, величественно, как белый теплоход, вплывая в палату. – Давно пора, сколько можно без памяти валяться!

Она отцепила Варю от капельницы и повернулась к Гайке:

– А ты, стрекотуха, давай-ка домой. Рано ей еще тары-бары растабарывать! Потом наговоритесь!

– Тетя Клавочка, еще чуточку посижу! – взмолилась Гайка.

– Давай, давай! – Неумолимая тетя Клавочка двинулась к двери, увозя стойку капельницы и гоня перед собой Гайку. – Сейчас снотворное ей вколю, спать будет. Завтра придешь, наговоритесь.

Гайка из-за ее плеча виновато помахала Варе рукой.

Варя устало закрыла глаза. Все хорошо, все живы, и Гайка, и Персик. Все здесь, близко. И Тимаков когда-нибудь тоже приедет… Все-таки он ее спас, а она подумала, что он предатель… Наверное, у него было противоядие… А теперь спать… спать…

Варя ела и спала. Потом опять ела и опять спала. Гайка приносила горы еды и жалостливо смотрела на жадно жующую подругу. Варя рассказала ей, чем ее кормили в виварии.

Но вообще много они не говорили. После еды Варя становилась такой сонной, что еле двигала языком. Гайка торопливо собирала посуду и убегала, приговаривая:

– Давай, отдыхай, успеем поговорить.

Варе даже казалось, что уходила она с облегчением. Это было странно, но думать над этим у Вари не было сил. Она падала на подушку, зарывалась с головой в одеяло и засыпала. До следующей еды.

Один раз, правда, Варя попросила Гайку привести Персика.

– Я так соскучилась по нему! Я хоть из окошка посмотрю. Я его в таком жутком сне видела!..

Гайка даже рассердилась слегка.

– Варя, ну как я его приведу? На улице дождь, слякоть… Я сюда в резиновых сапогах прихожу! Тут асфальта нет. Где я его потом отмывать буду?

Варя посмотрела в окно, за которым непрерывно и уныло моросил дождь, и смирилась.

– Ладно, извини, я не подумала.

Гайка ушла с рассерженным лицом, а у Вари в душе остался неприятный осадок. Но углубляться в размышления по-прежнему не было сил, и она опять заснула, убедив себя, что Гайка просто устала и изнервничалась.

Но все-таки настал день, когда она наконец выпала из своего сомнамбулического состояния и почувствовала, что она здорова, ей больше не хочется спать. Ей хочется двигаться, что-то делать. Ей хочется разобраться в Гайкиных проблемах.

С Гайкой действительно что-то было не так. Варя убедилась в этом, когда та в очередной раз явилась с пакетами еды. У нее были грустные глаза, и она все время их отводила, как будто боялась встретиться с Варей взглядом.