– Очень нравится! – сказала мама.

– Тогда располагайтесь, – пригласил Майк. – Я пока чайник поставлю. Думаю, чашечка чаю будет кстати.

– Вот бы это был наш дом, – сказала я маме, когда Майк ушел.

– Ах, Красавица! – Мама со вздохом достала из сумочки мобильник. – Наверное, надо позвонить домой.

– Зачем?! Мы ведь туда не вернемся, нет?

– Нет, нет. Но нужно сообщить папе, где мы. Ты же его дочка. Я не могу просто так тебя увезти и не сказать куда.

– Мама, может, потом? У нас ведь отпуск!

– Я хотя бы успокою его, что с тобой все в порядке.

Мама включила телефон, и он тут же стал надрывно трезвонить – скопилась целая куча сообщений. Мама вытянула руку с телефоном, держа его подальше от себя, словно он мог взорваться. Просмотрела первую эсэмэску, вторую, третью – так быстро, что я не успевала читать. Потом мама прослушала первое сообщение на автоответчике. Она прижимала трубку к уху, но я все равно расслышала несколько слов. В основном ругательных.

– О господи, – вздохнула мама. – Подождем лучше до завтра.

И она снова отключила телефон.

Утром я открыла глаза – а в щелку между занавесками льется солнечный свет. Еще один чудесный день в Кроличьей бухте!

Я тихо лежала рядом с мамой и водила пальцем по швам лоскутного одеяла. Вдруг за окном послышался резкий птичий крик. Я вскочила и отдернула занавеску. На подоконнике пристроились две чайки и нахально долбили клювами в стекло.

– Кыш!

Я постучала по стеклу, чайки улетели, а я представила себе, как это – парить высоко в небе, и, раскинув руки, закружилась по комнате.

– Что это ты делаешь? – сонно спросила мама.

– Да просто летаю.

– Смешная ты! – Мама села и потянулась. – Как настроение, маленькая моя?

– Самое-самое-самое замечательное! Мне здесь так нравится! Можно мы опять пойдем на пляж?

– Конечно, можно!

– Как ты думаешь, Майк правда мне позволит порисовать масляными красками?

– Наверное.

– Он такой хороший, скажи?

– Да, он милый. По-моему, он с нас берет не полную стоимость за комнату – но я спорить не буду! – Мама потянула носом воздух. – Чуешь, там бекон жарится? М-м!

Мы быстренько умылись и спустились вниз. Там уже завтракали две парочки в джинсах, тяжелых ботинках и толстых шерстяных носках – видно, собрались в поход вдоль берега. И еще была семья с маленьким мальчиком и совсем крохотным карапузом.

Из кухни то и дело выбегал Майк в длинном полосатом фартуке в синюю полоску. Одной походной парочке Майк принес вегетерианский завтрак, другой – яичницу с беконом и шоколадный пудинг, а семейству – гренки с тушеной фасолью и яйца «в мешочек». Мама взяла только сэндвич с беконом, а я попросила всего сразу. Майк принес мне большую тарелку, и все оказалось потрясающе вкусным. Поболтать с нами Майку было некогда – он был все время занят на кухне. Вдобавок успел найти походникам специальную карту окрестностей с обозначенными на ней пешеходными маршрутами, а малышам дал игрушечные машинки. Мальчишки сразу стали их возить по столу, между тарелками.

Когда все остальные разошлись, Майк присел за наш столик выпить с нами чаю. От этого стало казаться, что мы не просто постояльцы, а его гости.

– Ну, дамы, что у вас на сегодня запланировано? – спросил Майк.

– Пляж! – ответила я.

Майк сказал:

– Мне с утра нужно прибраться в комнатах и сходить за покупками, а потом я буду рисовать на своем обычном месте. Красавица, приходи, если захочешь, попробуешь поработать масляными красками.

Мы с мамой все утро валялись на пляже. Там и поели – снова устроили пикник. Семья с двумя мальчиками тоже пришла к морю. Я построила настоящий замок из мокрого песка у самой воды, а мальчишки мне помогали – приносили водоросли и ракушки, чтобы украсить замок, и лили воду в ров из своих игрушечных ведерок.

Потом пришел Майк. Он принес маленький холст, специально для меня! И фанерку принес, на которой смешивать краски, и пару кисточек – тоненькую и толстую.

– Что изобразишь? – спросил Майк. – Морской пейзаж?

– Хочу нарисовать портрет. Воображаемый. Можно?

– Смешная! Конечно, можно. Рисуй все, что душа пожелает.

Я нарисовала карандашом очертания человека – высокого, почти во весь холст. Потом выдавила из тюбиков на палитру синей, черной, коричневой, красной и белой краски и взялась за дело всерьез. Было ужасно интересно класть на холст густую масляную краску! Она не растекалась, как акварель, а послушно оставалась там, где я дотронулась кистью. Неправильные мазки можно было запросто снять тряпкой – или закрасить другим цветом позже, когда высохнет.

У изображенного мной человека были блестящие каштановые волосы и очень красивые карие глаза. Я одела его в синие джинсы, а потом долго работала тоненькой кисточкой, чтобы получилась рубашка в клетку. Это было непросто, хотя на виду оставалось не так много клеточек – человек держал на руках большого белого кролика. Труднее всего было сделать похоже на настоящего кролика, а не на огромную зефирину. Майк показал мне, как смешать светло-серую краску и тонюсенькими штрихами обозначить мех. Для кроличьего носа я смешала нежно-розовый тон и сделала человеку такие же розовые щеки.

– Потрясающе! – сказал Майк. Потом спросил, помолчав: – Значит… Это твой папа?

– Нет! Это Сэм и его крольчиха Лили. Передача такая есть, для самых маленьких. Я уже большая, а все равно малявка… – Я повесила голову.

– Красавица, ты видишь перед собой человека, который не пропускал ни одного выпуска детской передачи «Волшебная карусель». Я даже дочку свою назвал Флоренс, в честь одного из персонажей «Карусели». К счастью, у нее не такое смешное лицо и не такие большие ноги, как у куклы Флоренс.

– А я не видела ни одной девочки в коттедже «Лилии», – нерешительно сказала я.

– Так она сейчас уже взрослая. Живет в Лондоне, поблизости от своей мамы, – объяснил Майк.

Я кивнула:

– А, понятно.

– Мы разошлись несколько лет назад. Моей жене здесь ужасно не нравилось.

– Как кому-то может не нравиться Кроличья бухта?!

Я начала закрашивать небо за спиной Сэма – только сейчас сообразила, что, вообще-то, с этого лучше было начать.

– Дженни любит городскую жизнь – яркие огни, много магазинов и всяких развлечений. А я рано ушел на пенсию, и мы переехали сюда. Ей здесь было очень скучно. Может быть, и я для нее слишком скучный, – сказал Майк.