Эти слова возымели действие. И мрачные господа снова вступили в диалог.

– Давай ей все объясним и отпустим?

– Не слушай ее! Дьявол уже овладел ее разумом. Это он искушает тебя отпустить свою прислужницу!

– Я никому не служу! Пустите меня!

– Послушай, – обратился к ней тот, что был не таким мрачным и более лоялен к Лесе. – Ты знаешь, кто мы такие?

Леся помотала головой, хотя ее так и подмывало выкрикнуть: «Вы чокнутые психи!»

Но вместо этого она просто помотала головой. И мрачный господин торжественно изрек:

– Мы два воина Света. И мы призваны очистить землю от вурдалаков, упырей, оживших мертвецов и прочей нечисти. Понимаешь?

– А как же! – теперь уже с готовностью закивала головой Леся, окончательно уверившись, что имеет дело с психически невменяемыми людьми. – Еще как понимаю! Молодцы!

– Та ведьма, которую ты видела в замке и которую нам хитростью удалось заманить в эту сторожку, должна сейчас сгореть.

– Прекрасно вас понимаю.

– Ты веришь, что служанка на самом деле ведьма?

– Сама видела, как она прошлой ночью летала на метле!

Господа переглянулись.

– Мы тоже это видели. Ведьма отправилась на мерзкий шабаш.

– Но теперь этому будет положен конец!

– И в окрестностях замка наконец-то воцарится мир и спокойствие.

Леся снова изобразила восторг:

– Отлично! Просто прекрасно!

– Так ты с нами?

И что оставалось делать Лесе? Она с максимально доступным ей воодушевлением кивнула, судорожно прикидывая, успела ли Влада уже добежать до замка. И если да, то сколько времени ей понадобится, чтобы внушить Стасу, Любушу и остальным, что ее слова насчет Лотты, сторожки и костра вовсе не глупая шутка? И что в полукилометре от замка затевается новое смертоубийство?

Увы, Леся не могла рассчитать точно это время. Одно она знала точно. Она сделала все, что возможно. И теперь ей оставалось только надеяться на быстроту и смекалку Влады. Обычно той удавалось добиваться от мужчин всего, что ей было нужно. Будем надеяться, что и в этот раз это умение не подведет ее и Лесю.

Двое господ поволокли Лесю обратно к сторожке. И, приведя, поставили так, чтобы она не могла от них удрать.

– Мы вынесли тебе приговор, мерзкая ведьма! – выкрикнул один из мрачных типов, глядя на Лотту. – Ты его слышала?

Лотта завертела головой.

– Слушайте, надо дать ей возможность сказать последнее слово! – воскликнула Леся.

– Она права!

Второй мрачный господин помрачнел еще больше. Но большинство было не на его стороне. И он шагнул к Лотте, сорвав пластырь с ее рта.

– А-а-а-а! – немедленно заверещала Лотта во весь голос. – Спа…

Больше ей не удалось произнести ничего. Смачный удар запечатал ей рот. И она захлебнулась своим собственным криком. Мрачный господин заклеил ей рот пластырем. И, насмешливо глядя на Лесю, произнес:

– Будем считать, что ее последнее слово сказано. Приступим! Огонь!

– Нет! – закричала Леся. – Стойте!

– Что еще?

– Нужно прочесть молитву! Позаботиться о ее душе!

И Леся, не дожидаясь, пока мрачные господа последуют ее примеру, плюхнулась на колени. И принялась повторять слова всех известных ей молитв. Увы, знала она всего три. Отче наш, молитвы к Иисусу и к Богоматери. И даже их ей не дали дочитать до конца.

– Хватит! – рявкнул мрачный господин номер два. – Душа этой ведьмы проклята! И никакие молитвы не в силах искупить ее грехов. Очистительное пламя костра – вот единственный способ избавить эту женщину от поразившей ее скверны!

И он снова схватился за зажигалку. Что же это такое? Больше Лесе не пришло в голову ничего. И она принялась молча карабкаться на дровяную поленницу. К Лотте.

– Что такое? – растерялись оба мрачных господина. – Что ты делаешь?

– Составляю компанию этой девушке. Не верю, что она ведьма. А вы даже не дали ей ничего сказать.

– Все было сказано ею еще вчера ночью! Только ведьмы летают по воздуху на метлах!

– Нет никаких ведьм! Это все сказки для детей или дураков!

– Ты сама видела, как она летала!

– Надо дать ей сказать, как она это делала!

Леся хотела сдернуть со рта Лотты пластырь.

– Не двигайся!

В руке мрачного господина номер два появился пистолет. И он направил его на Лесю.

– Я все понял! – холодно произнес он. – Ты нам не союзница! Твоя душа черна, как и душа этой ведьмы! И вовсе не праздное любопытство привело тебя прошлой ночью на смотровую башню. Это место проклято. И притягивает к себе такие же проклятые души. Да, теперь я точно понял! Ты тоже проклята!

– Но вы там тоже были!

– Это другое!

– Вы там были!

– Мы там были по долгу службы. А тебя я тоже приговариваю к смерти!

И он нажал на курок. За долю секунды до этого Леся, смекнув, что шутки кончились, заверещала и рухнула вниз. На дрова. Пуля чиркнула стену за ее спиной. Всего на пару сантиметров от того места, где только что была голова Леси. А тип с пистолетом уже снова целился в Лесю. На этот раз падать ей было уже некуда. Разве что зарыться в дрова.

Сухо щелкнул пистолет. И Леся дернулась от пронзившей ее плечо острой боли. Все! Конец! Это была последняя мысль, которая мелькнула в ее голове. А затем здоровой рукой она схватила что-то твердое, оказавшееся поленом, и метнула в сторону стрелявшего. Попасть она в него не попала, но тем не менее что-то произошло.

Раздался треск, а затем в домике стало совершенно темно. До сих пор помещение освещалось электрической лампой. Но в нее-то и угодил снаряд, посланный Лесей. Стеклянная лампа от удара тяжелого полена тут же приказала долго жить. И наступила темнота, тем более темная, что глаза еще не привыкли к ночи.

Двое палачей выругались. Но убегать не собирались. Чего им убегать, если дело было еще не закончено?

И внезапно Леся заметила, что в домике снова стало светлей. Светлей и будто бы даже жарче. Она подняла голову и всмотрелась. Так и есть! Эти скоты все-таки подожгли дрова! Всего и дел, что найти в темноте поленницу и чиркнуть зажигалкой. И вот теперь политые специальной жидкостью поленья быстро разгораются, а огонь подбирается все выше и выше к Лесе.

Конец! Теперь уж полный и окончательный. Лесе оставалось только выбрать: выскочить из огня и принять смерть от пули или покорно превратиться в головешки, обуглившись живьем. Что и говорить, выбор небогатый. Из глаз Лотты текли слезы. То ли от едкого дыма, поднимавшегося к потолку, то ли от жалости к самой себе, такой молодой и красивой, вынужденной погибнуть от рук религиозных фанатиков.