– Хорошо, – воскликнула Элен Моррис и тут же зарделась от смущения. – У меня немножко есть, минут на сорок – сорок пять. Но прежде чем принести, я хочу спросить: а вы уверены, что завтра мы получим это хваленое Чу-Зи? Поймите меня правильно, я принесу свою последнюю дозу, а потом придет утро…

– Тащи его сюда, все будет в порядке! – заверил Норм. Стоило Элен выйти, как он добавил: – Можете не беспокоиться, Чу-Зи уже на подходе! Сегодня днем, когда я забирал сверху мешок с солью, ко мне подошел их торговец. Вот его карточка! – Он показал присутствующим какую-то визитку и тут же спрятал в карман. – Надо только пульнуть в семь тридцать стронциевую ракету – и все дела! Они тут же спустятся к нам со своего спутника.

«Спутника!»

От неожиданности присутствующие даже повскакивали со своих мест.

– Если это так, – сказала Фрэн дрожащим голосом, – значит, они добились от ООН разрешения на свою деятельность. Интересно, может, у них и свои комплекты есть, и рекламные агенты на спутниках?

– Пока неизвестно, – ответил Норм. – Честно говоря, я и сам пока ничего не понимаю. Поживем – увидим. Вся эта пыль со временем осядет…

– Здесь, на Марсе, пыль никогда не оседает, – угрюмо заметил Сэм Риган.

Они сели в кружок. Перед ними был расставлен полный комплект Крошки Пэт, во всем своем многообразии и великолепии. Стало как-то немного грустно. Норм Шайн вздохнул и тяжело качнул головой. Они уже никогда не смогут вернуться туда… к Пэт… Хотя кто знает… Интересно, что будет при сочетании Пэт-комплекта и Чу-Зи?

И тут вдруг он ни с того ни с сего понял, что ничего хорошего не выйдет.

Скорее всего, опыт поверг бы их в смятение и уныние…

Норм снова вздохнул.

– Во время нашего путешествия мы собираемся поработать с новым приобретением Пэт. Это – книжный аниматор, – сказал Сэм Риган, обратившись к Барни Майерсону. – Эти штуки только-только начали выпускать там, на Терре. Честно сказать, мы толком и не представляем, что это такое. Может, вы нам, темным, объясните?

Барни на миг задумался и тут же стал отвечать:

– Вы должны опустить какую-нибудь книгу, например «Моби Дик», в приемное устройство. Затем поставьте переключатель «Долгое/Краткое» в одно из двух положений. Далее. Выбираете вариант версии. Их всего три: «смешная», «грустная» и «исходная». Следующий этап – выбор художника. В аниматорах среднего класса художников обычно десять-двенадцать. При покупке устройства вы можете заказать тот или иной набор. Обычно это: Дали, Пикассо, Ван Гог и тому подобное. Существуют и другие возможности, но я, признаться, как-то их подзабыл…

– Вот это блеск! – засмеялся Норм Шайн. – Этим же можно забавляться до бесконечности! Только представьте, грустная версия «Ярмарки тщеславия» в манере Джека Райта!

Фрэн вздохнула и, мечтательно закатив глаза, прошептала:

– Как сильно чувствуется, что новичок только прибыл с Терры! Твоя душа полна земного!

– Сейчас и наши души наполнятся тем же самым! – заверил Норм Шайн и взял со стола свою порцию Кэн-Ди. – Поехали! Я уже знаю, что мне делать с этим самым аниматором. Это будет полнометражный смешной мультик в манере Де Кирико, основанный на… труде Марка Аврелия «Наедине с собой»!

– Очень умно, ничего не скажешь! – фыркнула Элен Моррис. – Я предложила бы «Исповедь» Августина в стиле Лихтенштейна. Версия, разумеется, смешная!

– Я ведь серьезно! Только представьте: сюрреалистическая перспектива, полуразрушенные здания с дорическими колоннами, рухнувшими наземь. Земля, усыпанная черепами…

– Давайте не будем отвлекать друг друга, – поморщилась Фрэн. – Иначе мы окажемся там в разное время!

Барни взял свою дозу. «Конец старого мира, – подумал он, разжевывая горьковатую пластинку, – эта нора уже никогда не будет такой, как прежде. И эти люди тоже. Им придется стать другими. Если Лео сказал правду, то все изменится к худшему. Сладкие грезы сменятся беспросветным кошмаром. Впрочем. Лео явно лицо заинтересованное… Велемудрый Лео…»

Он узнал в предметах, расставленных на полу, миниатюрные копии тех образцов, которые сам лично когда-то отбирал. Еще немного – и он окажется в их мире. В отличие от колонистов ему есть с чем сравнить свои ощущения, ибо память о Земле была не просто свежа в нем – он до сих пор продолжал жить исключительно земным.

«Скоро мне придется проделать то же самое и с Чу-Зи».

Вдруг раздался радостный голос Норма Шайна.

– Барни, ты и не представляешь, насколько странное это ощущение! Ты окажешься в теле, в котором, кроме твоей собственной души, будут и души трех твоих товарищей! К чему бы ни относилась деятельность нашего тела, каждый раз нам нужно будет приходить к соглашению. Иначе тело попросту откажется повиноваться нам! Представляешь, как забавно!

– В половине случаев, – добавил Тод Моррис, – именно это и происходит.

Один за другим они заглатывали свои дозы. Барни в этом деле заметно отставал от остальных – челюсти двигались крайне вяло. Ни с того ни с сего он вдруг вскочил со своего места и, подбежав к раковине, сплюнул. «А пошли они все к черту!» – подумал он и выплюнул непрожеванную пластинку.

Этого никто не заметил. Все обитатели Чумного Барака уже находились в состоянии глубокой комы. Барни остался в полном одиночестве. В течение сорока минут нора должна принадлежать только ему.

Он принялся бесцельно бродить по комнатам.

«Я не могу сделать этого. Я не хочу глотать эту дрянь! Сейчас, во всяком случае. Что будет потом, я не знаю».

И тут в дверь позвонили.

Кто-то стоял у входа, кто-то хотел попасть в отсек. Решить, пускать или не пускать неведомого гостя вовнутрь, мог только Барни. Он поспешил наверх, надеясь, что это не сотрудники Отдела по борьбе с наркотиками. Те вмиг обнаружили бы его новых товарищей – застали бы их, как говорится, на месте преступления. Впрочем, тогда ему тоже несдобровать…

У входа стояла молодая женщина с фонарем в руке. Она была одета в мешковатый утепленный комбинезон, явно затруднявший движения.

– Здравствуйте, мистер Майерсон, – сказала она. – Вы меня помните? Я пришла к вам потому, что мне очень одиноко! Вы меня не пустите к себе? – Это была Энн Готорн. – Если я чем-то помешала вам, вы так и скажите. Тогда я зайду в другой раз – хорошо? – Голосок ее дрожал.

– Я смотрю, Марс вас потряс! – улыбнулся Барни.

– Я знаю, что это грех, – пробормотала Энн, – но я с первой же минуты прямо-таки возненавидела его! Я знаю, что лишения надо терпеть, и, поверьте, я пытаюсь смирять себя. Но у меня ничегошеньки не выходит! – Она подняла фонарь над головой. – Посмотрите вокруг! Вы видите?! Теперь у меня осталось одно-единственное желание – поскорее вернуться на Землю! Теперь я уже никого не хочу обращать в истинную веру. Я вижу, что здешним людям все это просто не нужно! Я хочу побыстрее улететь отсюда! Понимаете, мистер Майерсон, улететь! – С минуту помолчав, она печально добавила: – Понимаю всю нелепость мечты… Поэтому-то и пришла к вам.