Анечка только кивнула.

Когда Виталий ушел, она прежде всего отправилась готовить обед — домашние дела всегда стояли на первом месте. Дэн не должен был догадаться, что она занимается чем-то еще помимо обеспечения его уюта. Но руки не слушались. Анечка застыла над разделочной доской, зажмурившись и глотая душившие её слёзы, а потом и вовсе опустилась на стул и разрыдалась, закрыв лицо ладонями. У нее никогда не было и не будет родителей, а единственный близкий человек уехал, чтобы больше не видеть, ведь теперь она — жена другого. И это полностью её вина, её амбиции, её паутина лжи, в которой Анечка сама же запуталась. Её тело готово сдаться Денису, её разум твердит, что она должна ему помочь — и только сердце обливается кровью от того, что она больше не принадлежит самой себе и своим чувствам.

Но долго плакать Анечка не привыкла. Быстро закончила с приготовлением обеда, убедилась, что в детской комнате не осталось никаких следов, включая отпечатков пальцев, привела себя в порядок, надела темные очки и вызвала такси. Конечно, целью поездки она назвала не определенный адрес, а городскую площадь — и уже оттуда направилась в крупное отделение банка.

А завершив свои дела, позаботилась об алиби и заглянула на центральный рынок. И там, нарочно не торопясь, принялась бродить среди рядов, будто бы высматривая товар получше — а на деле решая, что именно и для какого блюда купить. Неудивительно, что очень скоро Анечка увидела знакомую спину — и как можно тише последовала за Марком и его спутницей. Они как раз нырнули в павильон с крупами, и Анечка, прошмыгнув туда же и отвернувшись к противоположной витрине, изобразила крайне заинтересованного покупателя, время от времени краем глаза поглядывая на эту парочку.

– Какой у вас замечательный... помощник! – произнесла продавщица, передавая полный пакет и без того нагруженному сумками Марку. Она еще помнила свой промах и потому не хотела рисковать, определяя навскидку отношения покупателей.

– Это мой парень! – гордо отозвалась сопровождавшая Марка женщина, моментально хватая его под руку и прижимая к себе. Тот изобразил улыбку, и парочка вышла из павильона под пристальным взглядом Анечки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Вдовушка действительно была хороша собой: стройная, подтянутая блондинка не старше тридцати пяти. Но всё равно это вызвало отчего-то ехидную усмешку. Как-то не верилось, что Марк по собственной воле стал бы жить с этой женщиной, послушно ходить за покупками и изображать счастливого влюбленного. А он, почувствовав чужое пристальное внимание, оглянулся по сторонам, заметил Анечку — и та взглядом подала ему знак, что хочет поговорить. Марк стрельнул глазами в сторону дальнего выхода с рынка. Спустя семь минут он сам объявился там, достал из кармана пачку сигарет и сунул одну из них в рот.

– Ты же вроде не курил? – скривилась Анечка, отступая подальше.

– А как еще я должен ей объяснять, зачем постоянно выхожу на улицу, особенно вечером? – пожал плечами Марк, щелкнув зажигалкой.

– Отвратительно... – пробормотала Анечка.

– Это всё, что ты хотела мне сказать? – приподнял он брови, выдыхая струю дыма в лицо собеседнице.

Анечка закашлялась, пытаясь отмахнуться.

– Нет. Я знаю, у тебя осталась связь с моим дядей. На всякий случай.

Ян бы не смог вот так её бросить...

– Ну, допустим, – хмыкнул Марк.

– Передай ему привет от Красной Шапочки. Пусть знает, что я в порядке.

Это означало: проверь нашу ячейку в банке, уезжай подальше и заляг на дно.

Но Марк, не догадывавшийся о подобном шифре, лишь негромко рассмеялся.

– Это так он тебя называл, малышка? Как мило. Я запомню.

Анечка лишь изобразила кислую улыбку. Раньше «сладкая», теперь еще «малышка»... а вдовушку он свою как называет, «старушка»? Ты жива еще, моя старушка, а то я уже всё?

Анечка хмыкнула в кулачок, получив в ответ вопросительный взгляд Марка.

– Это семейное, другим нельзя, – беспечно отозвалась она. – И кстати, прекращай уже с динамиками играться, это лишнее.

Марк недобро прищурился.

– Ну уж нет, – произнёс он мстительно, – даже не проси. Он у меня в любом случае получит!

Анечка окинула Марка хмурым взглядом, впервые ощутив исходящую от него злость. Это уже не было обычными подколками относительно её близости с мужем... нет, Марк действительно ненавидел Дэна.

– Так может, решите всё по-мужски? – с вызовом предложила она, нисколько не сомневаясь в том, что Дэн из этой стычки выйдет победителем. – Просто дождёшься его, и устроите драку?

Марк поморщился, он тоже дураком не был.

– Это вряд ли, у меня до сих пор ребра как следует не срослись, – возразил он, затушив сигарету и выбросив её в урну. – Так что обойдешься без представления, а Дэн — без полноценного сна.

– Но это всё портит! – не выдержав, воскликнула Анечка. – Он бесится, мне становится всё труднее...

– Я знаю, – вкрадчиво произнёс Марк, наклоняясь ближе. – Но ты умница, ты справишься.

В его голосе явно слышалась издевка, а запах табака заставил наморщить нос. Понимая, что ничего от этого упрямца не добьется, и не собираясь более продолжать пустой разговор, Анечка вздернула подбородок и зашагала к ближайшей остановке. Марк своим поведением заставлял её нервничать всё больше, он давно уже превратился из помощника в проблему — но у Анечки, по сути, никто и не спрашивал, согласна ли она сотрудничать. И теперь она не могла дождаться, когда же от него наконец избавится.

Остаток дня она потратила на генеральную уборку дома — просто, чтобы успокоиться и занять себя делом. Когда Дэн в самые первые дни испытывал её на прочность, и то было легче! Сейчас же Анечка варилась в собственных эмоциях, она стала сомневаться в себе, своих поступках и чувствах. Не покориться Дэну оказалось проще, чем не подчиняться собственным порывам! До этого у неё было чёткое представление о своем будущем, простой и прозрачный план — теперь же он претерпел огромные изменения, и Анечка не знала, как поведет себе завтра. Она потеряла половину своего запала и действительно начинала чувствовать себя обычной домохозяйкой. Ей надо было бежать! Но она решила, что дождется их годовщины.

– Я дома! – сообщил с порога Дэн и замер, увидев Анечку, намывающую ступени лестницы, ведущей на второй этаж. – Ты что, кого-то убила в моё отсутствие?