– Беглый каторжник!

– Не перебивайте, сэр Генри, прошу вас. Это босой шестилетний мальчик. Он утверждает, что кто-то убил его маму. Примчавшиеся по вызову карабинеры прочёсывают местность и в паре километров от дома, на заброшенной дороге рядом с кладбищем, обнаруживают автомобиль с выключенным мотором. Никаких повреждений кузова и стёкол. Указатель поворота беспрерывно мигает. На передних сидениях – изрешечённые пулями полураздетые тела мужчины и женщины. Мальчик – его зовут Наталино – говорит, что это его мать и дядя. Сам он, по его словам, спал на заднем сиденье, затем раздались выстрелы, он испугался, убежал и брёл куда глаза глядят, пока не наткнулся на жилье.

– Вы сказали, нет повреждений. И ребёнок не пострадал. Но как же тогда?..

– Элементарно, Ватсон. Парочка намеревалась предаться запретной любви. Преступник подкрался к автомобилю со стороны багажника, просунул руку в приспущенное окно задней двери и открыл огонь.

– Но как вы догадались, мистер Холмс?..

– Эмм… Дедукция. Да-с. Продолжайте, Бэрримор, прошу вас.

– Быстро выясняется, что погибший мужчина дядей Наталино в действительности не доводился. Он был любовником его матери. На тайные же кладбищенские свидания они были вынуждены отправляться, дабы не быть застигнутыми другими её любовниками, которые проживали прямо у неё дома. Муж – то есть отец Наталино – там тоже проживал. Функции его сводилась в основном к тому, чтобы приносить всем в постель утренний кофе. Этот-то бедолага – звали его Стефано Меле – и превратился в основного подозреваемого. А вскоре дал признательные показания. Провели следственный эксперимент. Впечатление он оставил двойственное. Хотя Меле и описывал детали, о которых мог знать лишь человек, своими глазами видевший место преступления – работающий сигнал поворота, отсутствие одного ботинка на ноге убитого и тому подобное, – выяснилось, что он совершенно не умел обращаться с оружием и был даже не в состоянии с уверенностью сказать, с какой стороны подходил к машине. Пистолет, по его утверждению, он выбросил в ближайшую канаву. Тщательные поиски, однако, не привели ни к чему. Тогда Меле изменил показания, заявив, что на злодеяние его подговорил один из любовников жены, который якобы снабдил его оружием и довёз до кладбища. Правда, он затруднялся припомнить, кто именно из любовников это был, а потому начал объявлять сообщниками всех их по очереди. Следует отметить, версия эта звучала правдоподобно. Все любовники отличались характерным связующим признаком. Сардинцы, сэр!

– Спасибо, но нет, пожалуй. Я бы предпочёл стерлядь. А лучше хороший бифштекс.

– Гм… Сэр Генри, если бы вы читали мою монографию «Организованные разбойничьи шайки Британской империи и её окрестностей», то знали бы, что преступники острова Сардиния издавна специализировались на похищениях людей с целью получения выкупа. Причём во второй половине XX века они достигли в этом ремесле таких невиданных высот, что любое преступление против личности, которое полиция оказывалась не в состоянии раскрыть, просто списывалось на anonima sarda – «не пожелавших представиться сардинцев» – и отправлялось в архив. Не так ли, Бэрримор?

– Совершенно верно, мистер Холмс. Сардинские любовники мамы Наталино, вне всякого сомнения, поддерживали тесную связь с криминальным миром. А потому имели все возможности раздобыть оружие и спланировать преступление. Впрочем, в ходе серии очных ставок Стефано Меле раз за разом отказывался от предыдущих показаний, с плачем заявляя, что оговорил невиновных. Но тут полицейские обратили внимание на одно ранее ускользнувшие от них обстоятельство…

– Ха! Такие же недотёпы, как мой добрый друг инспектор Лестрейд. Наконец-то догадались посмотреть прямо себе под ноги. Точнее, на ноги.

– Но как?!.. Ах, ну да, конечно же… Действительно, следователи сообразили, что маленький Наталино прошёл два километра по пыльной и грязной просёлочной дороге в одних лишь носках. Оставшихся абсолютно чистыми. Когда ему объяснили, что хорошие мальчики не должны обманывать органы правопорядка, он сразу же припомнил, как проснувшись от выстрелов, увидал родного отца. Который посадил его на плечи и отнёс к жилью, на прощание строго наказав никому не рассказывать об их встрече. Собственно, дело было раскрыто. Хотя в истории и оставались тёмные места, их списали на помрачённое состояние рассудка незадачливого Меле. Все улики, однако, указывали на него. Потому суд без долгих раздумий приговорил его к четырнадцати годам тюрьмы.

– Простите, но… Я решительно не поминаю! То, что вы нам поведали – это, по сути, история банального убийства на почве ревности. Ужасное преступление, безусловно… Но называть горемыку Меле «монстром»… Помилуйте!

– Не делайте поспешных выводов, доктор. Рассказал я об лишь потому, что во мраке той ночи 68-го года скрыт ключ к загадке последующих леденящих кровь событий. Ключ, который никому не удалось обнаружить до сих пор. Монстр же… Монстр – уже настоящий и несомненный – нанесёт свой первый удар лишь шесть лет спустя. Вновь напрягите воображение. Тёмная-тёмная сентябрьская ночь 1974 года. Живописная – в дневное время – просёлочная дорога, бегущая среди виноградников. Юная парочка – восемнадцать и девятнадцать лет – в стоящем автомобиле. Ну, вы понимаете, дело молодое… Из радиоприёмника тихо льётся чарующая мелодия, воздух исполнен томления и сладкой неги… Бах!.. Бах!.. Бах!.. Стекло разлетается вдребезги, тела сотрясаются от ударов пуль. Юноша убит на месте. Девушка ещё жива. Нападающий выволакивает её из машины, тащит по земле, затем добивает ударом ножа в сердце. Но не останавливается. Продолжает колоть и резать. Значительно позднее, когда суд будет осматривать посмертные фотографии жертвы, впервые увидевший их суровый и не склонный к сантиментам пристав рухнет в обморок прямо перед объективами телекамер…

– Простите, что перебиваю… Ватсон, держите, пожалуйста, наготове нюхательную соль. Мы, кажется, теряем сэра Генри… Продолжайте, продолжайте, Бэрримор!..

– Убийца возвращается к машине, в последнем приступе звериной ярости несколько раз вонзает нож в мёртвое тело молодого человека. Затем хватает сумочку девушки, разбрасывает её содержимое по окрестностям. И бесследно растворяется во тьме виноградников.

– Бесследно? То есть никаких улик?.. Отпечатки?.. Свидетели?

– Хотя полиция прочёсывала всё не на страх, а на совесть, но… Совершенно ничего, мистер Холмс!

– Любопытно. Значит, мы имеем дело не с психопатом, убивающим под влиянием внезапной вспышки ярости, а с тщательно продуманным и спланированным преступлением.

– Именно, сэр! Более того, удалось выяснить, что незадолго до происшествия погибшая девушка жаловалась знакомым: за ней, дескать, следит какой-то мужчина. А значит, можно предположить, что место и время преступления были выбраны отнюдь не случайно. Холодный точный расчёт и нечеловеческая жестокость. Думаю, теперь вы понимаете, почему газетчики сразу же прозвали убийцу «Флорентийским монстром». Правда, вскоре шумиха сошла на нет. Монстр затаился. Минуло ещё целых семь лет, прежде чем он опять вышел на охоту. Вновь тёмная июньская ночь 1981 года. Вновь молодая пара в стоящем на укромной полянке автомобиле. Вновь внезапные выстрелы через боковое стекло, вновь влекомая по траве девушка… Обезображенные многочисленными ножевыми ударами мёртвые тела. Разбросанные вокруг вещи из женской сумочки. Всё в точности как и семь лет назад.