— Какой год вас интересует?

— 1560.

— Понятно, — кивнул он. Ливонская война. — Если я не ошибаюсь, в тот год вокруг храма похоронили десятерых воинов братства Черноголовых.

— Думаю, их было одиннадцать.

— Возможно. Сейчас уточним.

Настоятель принялся перелистывать страницы, которые были настолько ветхие, что, казалось, вот-вот развалятся. Чернила поблекли, но ещё читались.

— Ага, нашёл. Вот они: Ханс Шефингхузен, Ханс Солден, Хинрих Болдевин, Бальтзар Крегер, Бартелт Хаверлант, Симон Конигк, Асмус Руссов, Хермен Бартелс, Мастер Ханс, Иоахим Шрофе, Герт Витте.

— Стало быть я был прав? Похоронили одиннадцать человек? — уточнил Ардашев.

— Нет, — покачал головой смотритель кладбища, — десять.

— То есть как? — удивлённо воскликнул частный сыщик.

— А вот смотрите, — кистер указал пальцем на нижнюю строку и прочитал: «Тело Герта Витте земле не предано. Оно хранится в склепе, согласно статье XVII «Устава братства Черноголовых».

— И опять семнадцать, и опять «VIXI»… — задумчиво проронил Клим Пантелеевич.

— Что вы сказали?

— Так, ничего. Мысли вслух. Не обращайте внимания. А год рождения у него указан?

— 1526.

— Погиб в 34 года.

— Получается так.

— Мы можем войти в этот склеп?

— То есть как? — вопросил кистер, и его поднятые глаза остановились в неприятном изумлении.

— А разве нельзя?

— Строжайше возбраняется! — ледяным голосом выговорил Пуусепп. — Дозволяется только родственникам и священнику во время захоронения.

— Так ведь тело не предано земле.

— Не имеет значения, потому что, покойного внесли в склеп, и была прочитана заупокойная лития. Ведь его душа распрощалась с телом.

— На его дверях висит огромный замок.

— Да. Он заржавел. Этим склепом никто не интересуется. Он заброшен.

— Но я только что видел человека, убиравшего мох с его крыши.

— По кладбищу много разного люда бродит.

— А у кого хранятся ключи от склепов?

— Уже много веков у нас соблюдается следующий порядок: один ключ находится у смотрителя кладбища, то есть у меня, а второй, у кого-то из родственников. Они передают его из поколения в поколение.

— А если он потеряется?

— Однажды при мне был такой случай. Мы отдали потомкам второй ключ, чтобы они сделали дубликат. На следующий день наш ключ вернули.

— Мне хотелось бы взглянуть на ключ от склепа Герта Витте. Надеюсь, это возможно?

— Да, — закивал Пуусепп и открыл ящик. В нём имелось множество отделений с написанными на них цифрами. Он вынул ключ под номером семнадцать.

— Вот он. Как видите, ржавый. Надо бы почистить. При мне его никто не брал.

— И опять семнадцать! — воскликнул частный сыщик.

— Да, семнадцать. А что? — удивился смотритель.

— Нет-нет, это я так. Не обращайте внимания.

— Чем ещё могу быть вам полезен?

— Вы очень помогли следствию. Благодарю.

С лица смотрителя вдруг слетело благорасположение. Он сухо попрощался и, сославшись на занятость, удалился.

Клим Пантелеевич щёлкнул крышкой карманных часов. До встречи с капитаном Волковым оставалось всего двадцать минут. Ещё вчера он протелефонировал в «Портретное ателье г-на Тамма» и назвал восемнадцатый номер заказа, означавший, что встреча состоится сегодня в шесть пополудни.

III

Винтовая каменная лестница ввела на смотровую площадку у шпиля, расположенную над городом на высоте шестьдесят метров. Предстояло преодолеть двести тридцать две каменных ступеньки, полированных подошвами звонарей, в настолько узком проходе, что два человека с трудом могли разминуться. Тлеющие язычки керосиновых ламп у самого потолка едва освещали путь. Перил, в обычном понимании этого слова, здесь не было. Их роль по обеим сторонам стен выполняли толстые корабельные канаты, протянутые сквозь металлические кольца, вбитые в стены. Иногда Ардашеву казалось, что он находится в пищеводе какого-то гигантского чудища, проглотившего его на ужин. Где-то на середине лестницы показалась небольшое пространство со стулом, на котором можно было передохнуть. С этого места винтообразное направление лестницы изменилось на противоположное. Вторая часть восхождения далась легче потому, что было понятно, что уже пройдена половина пути.

Наконец, Клим Пантелеевич достиг основания шпиля. Вид на Старый город, состоящий из Нижгорода и Вышгорода был потрясающим. Крыши домов, флюгеры на дымоходах и листва, пусть уже и не такая яркая, как в апреле, но всё ещё радующая зеленью, казались не частью панорамы, а пейзажем, автором которого была сама природа, само мироздание.

Безбрежное голубое пространство соединялось с горизонтом, разрезавшим, точно ватерлиния гигантского судна, море и небо. Гавань, поделённая на купеческую, военную и каботажную, на новый, и адмиралтейский бассейн, сверху смотрелась единым целым. Порт, усеянный стоящими на рейде и у пристани пароходами, и грузовыми судами, завораживал. Именно отсюда они, разрезая водную гладь, шли в Гельсингфорс, Ригу, Стокгольм и Петроград — город, в котором молодой разведчик начинал карьеру во славу императорской России.

Клим Пантелеевич услышал сзади чьи-то шаги и обернулся. Это был агент Сильвер, или господин Тамм, или просто капитан Волков.

— Как вам подъемчик? — улыбаясь, осведомился он.

— Незабываемые впечатления. Подобные испытывал в Тегеране в четырнадцатом году, когда забирался на башню Шемс-эль-Эмаре[32].

— Вас и туда заносило?

— Дважды. Восток — моя специфика… Но давайте о деле. Этот Ксендзовский ищет вашего агента из «Петербургской гостиницы». Он уверен, что наш агент был хорошо осведомлён о финансовых махинациях Минора. Предупредите своего человека, чтобы был осторожен. И главное: пароход «Парижская коммуна» прибудет в Таллин пятого сентября в два пополудни. В трюмах — золотой груз.

— Вы меня опередили. Я надеялся получить эти сведения завтра. Склоняю голову перед вашим профессионализмом. Неужели удалось провести вербовку ближайшего окружения Стародворского?

— Лучше бы я этого не делал, — вздохнул Ардашев. — Теперь агент в опасности.

Капитан пожал плечами и вымолвил:

— Жаль, конечно, но такова специфика нашей работы. Главное, чтобы он не вывел на вас. С вами они церемониться не будут.

— Скорее всего, это уже случилось. Но мне нужен день-два, чтобы отыскать убийцу Минора и закончить все дела. В любом случае, нам нельзя больше встречаться. Не хочу ставить вас под удар. Перед отъездом я сообщу местной контрразведке сведения о «Парижской коммуне». Надеюсь, они арестуют груз ещё в гавани. Мы теперь с ними друзья, — усмехнувшись, выговорил Ардашев.