— Рад, что вы рады, — ощерился в улыбке Чжао Лян. — Ты, — бросил короткий взгляд в сторону замершего на диване Большакова, — сиди смирно, старик, глядишь, и обойдется.

— Как? — удивился тот. — Разве вы не собираетесь меня убивать?

— Не заплачено.

— Слышали, что сказал? — поделился нечаянной радостью с коллегой Большаков. — Может быть, меня оставят в живых. Что значит профи!

— Точно, — кивнул Гуйлинь. — Самый настоящий. Ну, — с доброй улыбкой глянул на молодого человека, — какие мысли?

— Предлагаю отложить пушки в сторону и решить вопрос честным поединком.

— Кто бы говорил о чести, — проворчал Гуйлинь. — А впрочем, давай. Бросаем оружие на счет «три». Один, два, т…

И оба пистолета оказались в разных углах.

— Давно ждал этого момента, — признался Чжао Лянь. — Даже немного волнуюсь.

— Бывает, — кивнул Гуйлинь. — Ладно, хватит трепаться. Начнем, пожалуй.

На короткое время они застыли на середине комнаты. Невысокие, худощавые, чем-то, несмотря на разницу в годах, очень друг на друга похожие. Смертельно опасные. Молодого слегка потряхивало, не от страха, нет. От нетерпения и предвкушения победы. Гуйлинь, напротив, был спокоен, как дохлый лев.

Уперев кулак правой руки в раскрытую ладонь левой, Чжао Лянь слегка поклонился. Сделал крошечный шажок вперед. Его правая рука тут же стремительно рванулась за спину.

— Хлоп!

Пуля из пистолета с глушителем прошла сквозь газету в руке у Большакова, угодила в грудь молодому китайцу и отбросила легкое тело к стенке.

— Хлоп, хлоп!

Теперь уже стрелял Гуйлинь. Одна пуля угодила Чжао Ляню в грудь. Вторая с идеальной точностью вошла между бровей.

Молодой человек сполз на пол. Небольшой пистолет с глушителем, который он успел-таки выхватить из-за пояса, с негромким стуком выпал из руки.

— Ух, ты! — восхитился Большаков. — Прямо как в кино.

— Угу, — кивнул китаец. — Именно так. Пойдемте уже.

— Точно, погостили и хватит.

Он запер дверь на оба замка и двинулся вниз по лестнице вслед за Гуйлинем.

— А можно нескромный вопрос? — Китаец молча кивнул. — Если бы юноша не схватился за ствол?

— Прикончил его без оружия.

— Уверены? Он все-таки намного моложе.

— И быстрее, — с грустью в голосе добавил Гуйлинь. — А еще прекрасно обучен. Только учил-то его я.

— Теперь понял.

Его ждали. Наблюдали через щелку в занавеске, как он пересекал двор. Потом, после условного звонка, внимательнейшим образом изучали через дверной глазок.

Наконец дверь отворили.

— Доброе утро, шеф, — приветствовал Михаила старший группы, крупный плечистый китаец, явный уроженец севера страны. — Выглядите усталым.

— Не выспался, — честно ответил тот.

Действительно, прошлую ночь он провел практически без сна. Ворочался на кровати, курил у окошка. Несколько раз выходил на кухню попить воды. Однажды даже раскрыл холодильник, потянулся к початой бутылке с исконно русским напитком и с большим трудом себя сдержал.

Демонстрация действия препарата Котовым мало его успокоила. Точнее, не успокоила совсем. Какая, к черту, разница, как в конечном итоге быть убитым: сразу отравленным или сначала усыпленным, а потом уже застреленным? В конце концов Сане это надоело, и он обратился за помощью к Большакову. А там и Гуйлинь подошел.

— Сотрудничать собираешься? — хмуро спросил Большаков.

— Да, — кивнул измаявшийся сомнениями бывший оперативник из Лэнгли. — А вы?

— В смысле?

— Зачем я вам буду нужен, когда сделаю работу?

— Если помнишь, еще в начале нашего знакомства я обещал оставить тебя в живых, если будешь себя правильно вести. Вот и веди правильно, черт бы тебя побрал!

— Можно подумать, — буркнул Михаил, — мне кто-то оставляет выбор.

— Ну, почему же? — удивился китаец. — Выбор есть. Можете помогать нам или прямо сейчас уйти.

— Куда?

— На все четыре стороны, — подсказал Гуйлинь. — Только настоятельно не советую.

— Это еще почему?

— Вчера во второй половине дня Конгресс в Вашингтоне закончил дрючить вашего директора. Теперь у конторы развязаны руки, поэтому в самое ближайшее время здесь станет тесно от ваших бывших коллег.

— Тебя в два счета разыщут, балда, — внес свои несколько копеек в разговор Котов. — И тут же назначат за все сразу виновным. Хрен отмажешься.

Большаков слегка поморщился. Грубовато высказался подчиненный. Хотя, по сути, верно.

— Твою мать, — пробормотал Михаил. — Что же делать?

— Сотрудничать, дружок, сотрудничать, — ласково проговорил китаец.

— А, — тот махнул рукой. Так по-русски. — Была не была. Мне бы сейчас…

— Накатишь, — поймал на лету мысль Котов, — и как следует. Но чуть позже.

И вот он здесь, собранный и деловитый. Только очень страшно.

Захлопнув за собой дверь, Михаил шагнул в прихожую. В квартире, несмотря на летний зной, было относительно прохладно. Значит, работал кондиционер, и окна были плотно закрыты. Это внушало надежду на успех.

* * *

— Ну, я пошел, дорогая. — Бывший командир группы Юра Новиков, позывной «Сова», покинул машину и двинулся в сторону подъезда.

— Удачи, — бросила вслед Юлия, приоткрыла окошко и откинулась на спинку сиденья.

Подъезд дома просматривался нормально. Пара пистолетов с глушителями под газеткой на сиденье позволяли решить вопрос, если вдруг что-то пойдет не так. Впрочем, если за дело брался Сова, все обычно проходило как надо.

* * *

— Все на месте? — Михаил вошел в гостиную.

Садиться не стал, просто прислонился к стене, держа руку за спиной.

— Да, — кивнул старший.

— Позови, — и принялся вытирать платком взмокшее лицо.

Дождался, пока все пятеро разместятся кто где, на стульях, на диване и один — на подоконнике. Тот, что время от времени выглядывал наружу.

— Внимание! — Вернул платок в карман и тут же нажал на кнопку телефона. Время пошло. — Завтра, как вы знаете, предстоит работа, однако, — заложил вторую руку за спину и, вдруг закашлявшись, сломал одну за другой обе ампулы, — в наши планы внесены некоторые коррективы. — И вдруг замолчал, напрочь от волнения забыв все то, что собирался сказать.

А потом и вовсе, к глубокому удивлению собравшихся, рухнул на пол лицом вниз, задев им же краешек стула. Впрочем, удивляться тем пришлось недолго, потому что вскоре все они тоже потухли.