– По данным Национальной службы здравоохранения – это в Англии, – правило пяти секунд – миф. Полное вранье.

– А гениям обязательно крушить чужие иллюзии?

– Нет, просто…

Она улыбнулась и встала.

– Забей, я прикалываюсь, Люк. Ветрянка над тобой прикалывается. Все норм?

– Угу.

– Тебе градусник впендюрили, да?

– Да. И я не готов об этом говорить.

– Понимаю. Сыграем в криббидж до обеда? Я тебя научу, если не умеешь.

– Умею, но не хочу. Пойду лучше посижу у себя.

– Обдумаешь сложившееся положение?

– Вроде того. Увидимся за обедом.

– Ага, когда прозвенит звонок, – сказала Калиша. – Считай, это свидание! Ну-ка, не кисни, маленький герой, дай мне пять.

Она подняла руку, и Люк увидел, что между большим и указательным пальцами она сжимает какой-то белый квадратик. Он прижал свою белую ладонь к ее коричневой, и сложенная бумажка оказалась у него.

– До скорого.

Калиша зашагала к выходу на площадку.

У себя в комнате Люк лег на кровать, отвернулся к стене и развернул бумажку. Калиша писала печатными буквами – очень мелко и аккуратно.

Встреться с Морин рядом с машиной для льда возле комнаты Авери. Записку смой.

Он смял бумажку, пошел в туалет и незаметно бросил ее в унитаз, когда спускал штаны. Эти шпионские игры, с одной стороны, казались ему нелепыми и смешными, а с другой – совсем не казались. Хотелось верить, что в этом la maison du chier[22] нет видеонаблюдения, но верилось с трудом.

Машина для льда. Именно там они с Морин вчера разговаривали. Хм, любопытно. Если верить Калише, на Ближней половине есть несколько подобных мест – где их не слышат или слышат очень плохо, – однако Морин предпочитает именно это. Может, потому, что там нет видеонаблюдения, а может, потому, что шум льдогенератора создает некую стену, за которой Морин спокойнее. А может, рано еще делать выводы – надо сперва собрать побольше данных.

Перед встречей с Морин Люк решил сходить на сайт «Стар трибьюн» и сел за комп. Даже успел добраться до мистера Гриффина… и вдруг замер. А он в самом деле хочет знать? Хочет выяснить, что эти сволочи, эти монстры лгут и его родители мертвы? За визит на сайт миннесотской газеты его могут наказать – неразумно спускать все нажитое непосильным трудом состояние за один поворот рулетки.

Пока рано, решил Люк. Может, он сделает это чуть позже, когда унижение после знакомства с термометром немного забудется, но точно не сейчас. Люк вырубил комп и отправился в соседнее крыло. Рядом с машиной для льда стояла тележка для белья, и слышно было, как Морин напевает что-то про капли дождя. Люк пошел на голос и обнаружил Морин в комнате, украшенной постерами Международной федерации реслинга – сплошь суровые качки в обтягивающих трико, которые, судя по виду, жевали гвозди, а выплевывали канцелярские скрепки.

– Привет, Морин, как дела?

– Хорошо. Спина побаливает, но ибупрофен при мне.

– Хотите, я вам помогу?

– Спасибо, Люк, это последняя комната, и я уже почти закончила. Вот-вот привезут двух девочек и одного мальчика. Это комната мальчика. – Она кивнула на постеры и засмеялась. – Хотя ты и сам уже понял.

– Ясно. Вообще-то мне нужен лед, а ведерка в комнате нет.

– Они стоят в шкафчике рядом с машиной. – Морин с трудом разогнулась, поставила руки на поясницу и поморщилась. Люк услышал, как затрещал ее позвоночник. – Вот, так-то лучше. Пойдем, я тебе покажу.

– Если вам нетрудно…

– Нет-нет. Пойдем. Можешь катить тележку, если хочешь.

Пока они шли по коридору, Люк думал о своих недавних изысканиях на тему кредитов. Особенно его поразила ужасающая статистика: американцы в общей сложности должны банкам больше двенадцати триллионов долларов. Деньги уже потрачены, но при этом не заработаны, а лишь обещаны. Такой парадокс, наверное, может понравиться только бухгалтеру. Большую часть этих денег выдают людям на покупку домов и открытие бизнеса, однако немалая доля приходится на пластиковые прямоугольнички, что лежат у людей в кошельках и бумажниках, – опиум современного американского потребителя.

Морин открыла шкафчик, стоявший рядом с машиной для льда.

– Сам достанешь? Не хочу лишний раз нагибаться. Кто-то очень невнимательный и не думающий о других затолкал все ведра вглубь.

Люк нагнулся и тут же тихо заговорил:

– Калиша рассказала мне про ваши проблемы с кредитом. Кажется, я знаю, как их можно решить. Но все зависит от вашей регистрации.

– Моей регистра…

– В каком штате вы проживаете?

– Я… – Она воровато огляделась по сторонам. – Нам запрещено предоставлять подопечным какую-либо личную информацию. Меня уволят, если узнают. И не просто уволят – накажут. Я могу тебе доверять, Люк?

– Я никому не расскажу.

– Я живу в Вермонте. В Берлингтоне. Туда я уезжаю, когда мне дают неделю отпуска. – После этого признания Морин будто бы прорвало: – Когда выхожу с работы, первым делом удаляю десяток звонков из банка с голосовой почты. А дома сразу чищу автоответчик. Если автоответчик заполнен, они начинают слать письма – предупреждения, угрозы, – забивают ими почтовый ящик, бросают под дверь. Я в любой момент могу остаться без машины, это само по себе ужасно, а недавно начали поговаривать про мой дом! Ипотеку я выплатила, причем без помощи мужа. Когда я сюда устроилась, мне сразу дали приличный бонус – тогда-то я кредит и закрыла. Теперь они грозятся отнять дом, и тогда прощай… как там ее…

– Рыночная стоимость? – шепотом подсказал Люк.

– Да, точно. – Землистые щеки Морин запылали – то ли от стыда, то ли от гнева, Люк не понял. – Потом они потребуют мои сбережения… А я не для себя эти деньги откладывала! Не для себя, но они все равно их заберут. Сами так говорят.

– Неужели он набрал столько кредитов? – поразился Люк.

– Да!

– Потише. – Держа в одной руке пластмассовое ведерко, Люк другой открыл дверцу машины для льда. – Вам повезло со штатом. Вермонт не признает совместную собственность супругов.

– Как это понимать?

Очень просто, подумал Люк. Только они не хотят, чтобы вы про это знали. Про это и про многое другое. Им выгодно, чтобы люди, засевшие в болоте, никогда больше оттуда не вылезли. Люк схватил пластмассовый совок и сделал вид, что разбивает глыбки льда.

– На кого были оформлены кредитные карточки?

– На него, конечно, но они звонят мне, потому что мы по-прежнему официально женаты и номера счетов у нас одинаковые!