молодцы, мальчики! - тут же расцвели "русистки". - Идите в комнату, потом - помыться вам с дороги, наверное, надо. А мы пока на стол сообразим!

В комнате имелись две фанерные кровати, шкаф, стол, тумбочки, вентилятор, занавески, какая-то картина на стене...

- Еще бы печатную машинку - и совсем хорошо было бы! - проговорил я.

- Печатную машинку? - удивился Герилович. - На кой черт тебе... А-а-а-а! Так ты думаешь здесь обосноваться? Тебе кто больше понравился - Ирка или ВерОника?

- Тася, - ответил я. - Мне больше Тася понравилась.

- Какая еще Тася? - Казя склонил голову набок, как птица.

Я полез за кошельком и достал оттуда фотокарточку.

- Вот эта.

- Ого! Вот это царевна так царевна! Одобряю! Жена?

- Невеста.

- То есть ВерОнике ничего сегодня не светит? Видал, как она на тебя смотрела?

Мне казалось, что смотрела на меня как раз-таки Ирина. Ну, да и черт с ними обоими.

- Определенно - ВерОнике ничего не светит. Я намереваюсь со всей страстью и пылом выспаться на этой замечательной кровати, - заявил я.

- Хозяин - барин! - широко улыбнулся Герилович. - Надеюсь, спишь ты крепко! Потому что у меня совсем другие планы...

Плевать мне было на его другие планы. Спал я как убитый, даже Каневский ночью не приходил, за что я ему был особенно благодарен.

***

Глава 15, в которой Каневский всё-таки приходит

- Такие видеокассеты - формата VHS - были большой редкостью в Союзе начала восьмидесятых годов, - Каневский ходил взад и вперед по душному коридору, мешая мне дремать на стуле под кабинетом пресс-атташе советского посольства, и размахивал в воздухе черной пластмассовой видеокассетой. - А тем более редкой была запись, которую можно было просмотреть, используя дефицитный импортный видеомагнитофон - например, "Филипс". Или советский - "Электроника ВМ-12", но это только после 1982 года. Как известно, секса в СССР не было, и порнография отсутствовала как явление...

- Господи, Леонид Семёнович... Ну, причем тут порнография? И вообще - Афганистан не ваша епархия. Дайте поспать, ради всего святого!

- Неискушенные юные шурави из частей, размещенный в Кабуле, нередко приобретали кассеты с "клубничкой" у местных торговцев во время поездок в город, - не унимался Каневский, вглядываясь сурово мне прямо в лицо . - Точно так же поступил младший сержант Прохоров, уроженец города Владимир. Лавочник-нуристанец продал ему фильм, произведенный в Федеративной республике Германия, и обещал незабываемые минуты у экрана. Сторонник исмаилитских фанатиков знал, о чем говорил - внутри кассеты было спрятано взрывное устройство...

- Герман Викторович? Белозор? - меня потрясли за плечо.

- А? Что?! - вот ведь дурацкая белозоровская привычка - засыпать где ни попадя!

- В кабинет приглашают... - молодой человек в выглаженной рубашке смотрел на меня с пониманием.

Я встал, вытер рот ладонью, пригладил волосы, размял шею и виновато развел руками:

- Вы уж извините, разморило что-то...

- Да нормально всё, проходите - вас ждут.

Учитывая "вездеход" от Машерова и "одобрямсы" от местного Самого Главного Представителя конторы глубокого бурения, встреча с пресс-атташе была простой формальностью. И он это понимал, и я это понимал, а поэтому - мы побеседовали о творческих планах, вариантах приобретения в долгосрочную аренду печатной машинки и организации регулярной телефонной связи с редакцией "Комсомолки" - других вариантов оперативной передачи текстов на расстояние, кроме как надиктовать в трубку, не предвиделось. Может, у кого-то был доступ к телетайпу или еще каким местным технологиям - однако мне такое не полагалось. Мы выпили почти литр холодного "Боржоми", обсудили здешние слухи и байки и пообещали держать друг друга в курсе дел насущных.

- Прежде чем ввязаться в очередную авантюру - просто зайдите, позвоните, пришлите записку. Останавливать я вас не собираюсь, наслышан - гиблое это дело... - сказал этот приятный во всех отношениях человек. - Тем более - цензоров у вас хватает. Вы сейчас куда? К витебским десантникам? Давайте, я позвоню шоферу - он подвезет!

В общем, если бы не Каневский и не утренняя настырность Гериловича, который чуть ли не за ногу стащил меня с кровати - день можно было бы считать удачно начавшимся.

***

- А я за Кармаля! - заявил Мустафа, водитель совершенно невероятного транспортного средства. - Как Кармаль пришел - моего дядю отпустили из тюрьмы. Брата отпустили из тюрьмы. Дети в школу к шурави ходят. Может, сын инженер-саибом станет. Я работу у шурави получил. Кто воюет с шурави - тот дурак! Солдаты придут и уйдут, а то, что построили - останется нам, народу Афганистана!

Его русский был неплох, и он кривил душой - к "шурави" Мустафа устроился работать далеко не вчера, а несколько лет назад, и потому так навострился трепаться по-нашему. Советские специалисты учили и строили в ДРА гораздо раньше, чем численность советских войск в стране была резко увеличена в декабре-январе... "Шурави" плотно осваивали Афганистан с пятидесятых годов, если быть точным. Гидроэлектростанции, заводы, больницы - чего только ни появилось здесь благодаря интернациональной помощи... По-хорошему, вести отсчет интервенции - или, если угодно, вмешательству СССР в дела Афганистана именно с зимы 1979-1980 годов было некорректно, но кого это будет интересовать в будущем? Тем более - вмешательство это, изначально мирное, с применением "мягкой" силы, в моем будущем постепенно превратилось в... В то, во что оно тут пока еще не превратилось.

- Я вот чего понять не могу, - продолжал вещать Мустафа, крутя, как сумасшедший, руль своего пепелаца. - Так это почему если со-ци-а-лизм, то обязательно - против Всевышнего? Вот это совсем плохо, понимаешь? Не примет у нас народ такого со-ци-а-лиз-ма, хоть пятьсот школ построй. Не та у нас страна.

Я понимал. У нас ведь тоже раньше была "не та страна". Шестьдесят лет назад. Так что ничего путного ответить я ему не мог, поскольку был с ним в целом солидарен. Этот афганец крепко ухватил загорелыми руками оплетенный бисером руль, ёрзал на обшитом бархатом сидении и говорил еще что-то: про цены на муку, электрификацию и наглых царандоевцев, и почему-то - про Панджшер. Было у меня подозрение, что и сам Мустафа, и эта машина, раскрашенная в невообразимые цвета и с цацками, висюльками и бахромой по всем стеклам, совсем не просто так тут нарисовались, но уговор с Гериловичем был простой - я занимаюсь своими делами, он - своими, а если мне начинает