Я удивилась. У нас с этим человеком была общая песня?

— Что это за песня? — спросила я.

Незнакомец усмехнулся.

— Ты сама знаешь… Напой ее…

Мне в голову внезапно пришла одна мелодия, из моего мира. Я, вспомнив ее, заулыбалась еще шире.

— Мммм…ммм. ммм…

Обернусь я белой кошкой,

Да залезу в колыбееель!

Я к тебе мой милый крошка,

Мой милый менестрееель…

Я услышала, что мужчина тоже мне подпевает, удивительным раскатисто-бархатным голосом, пробирая до мурашек…

— Мы… Мы любим друг друга? — спросила, когда песня закончилась.

Он подошел ближе, я почувствовала на своих плечах сильные осторожные руки.

— А ты как думаешь? — прошептал он мне на ухо, наклонившись совсем близко. Так, что у меня невольно сбилось от волнения дыхание.

— Я…. Я не знаю… — растерялась я.

Действительно! Как можно точно знать, любишь ты кого-то или нет, если ты его ни разу не встречала?

— Знаешь…. — шепот согревал, словно теплое молоко с медом.

Я же отчего-то заупрямилась.

— А вот и нет!

— А вот и да…

Этот сон начал мне надоедать. Пропадала романтика, исчезая, словно легкий дым, я же начинала понимать, что все происходящее вокруг нереально.

Говорят, что для того, чтобы проснуться ото сна, нужно посмотреть на свои руки. Что тогда это помогает выйти из эфемерного состояния, что посылает нам наше сознание.

Я сосредоточилась и опустила взгляд на руки, разглядывая свои длинные пальцы. Сон начал таять, словно его и не было.

— Алиса! Постой! — услышала я печальный крик, но незнакомец исчезал так же быстро, как и появился здесь ранее.

* * *

Присцилла, помощница пекаря, где некогда еще трудилась Алиса, раскладывала на прилавке свежий хрустящий хлеб. Поправила на светлом полотенчике рогалики с шоколадным кремом, осторожно передвинула пончики, политые карамельной глазурью, чтобы положить рядом пушистую буханку настоящего хлеба. Чаще всего выпекался лишь белый хлеб, ржаная мука была опасна чудовищными болезнями, оттого ее употребляли лишь бедняки…

В лавке звонко дзынькнул колокольчик. Внутрь вошел довольно привлекательный, даже не смотря на его худобу, темноволосый мужчина. Он был одет в темную кожаную куртку и брюки, на ногах его были тяжелые ботинки, а за спиной небольшой дорожный рюкзак.

— Скажи, крошка, ты — Присцилла? — спросил он, насмешливо щуря глаза.

Девушка невольно залилась краской, настолько откровенно-оценивающий был взгляд у мужчины.

— Я! Что Вам нужно? Рогалики? Пончики? — деловито ответила она.

— Мне нужна Алиса. — почти ласково, бархатным голосом прошептал посетитель.

— Алиса? Но она… — начала было Присцилла, а затем внезапная догадка осенила ее. — Вы? Вы — Патрик Шираса?! Вы все-таки за ней вернулись?!

— Ооо, судя по тому, что ты обо мне наслышана, моя малышка Алиса много тебе про меня рассказывала, верно? — приподнял насмешливо бровь Патрик.

Присцилла кивнула.

— Она очень ждала Вас…

— Но, как я вижу, не дождалась… Я так понимаю, что близость ежегодного бала заставила ее сдвинуться с насиженных мест… — рассуждал Патрик вслух. — С кем она ушла?

Присцилла не знала, говорить ему или нет. Если честно, то ехидный вид мужчины вообще не вызывал в ней никакого доверия, да и захочет ли Алиса видеть того, кого она считает предателем?

— Я… Я не могу… — начала было она, но Патрик обаятельно улыбнулся, ее перебив.

— Скажите леди, Вам никогда не говорили, что Вы удивительно красивы?

— Я? — удивилась Присцилла. Тем не менее, комплимент был ей приятен, ее щеки заалели ярким румянцем.

— Да! Вы знаете, я был очарован Вами… Такой тонкий стан, такая грация… А как Вы поправляли пончики на прилавке… — продолжал заливаться соловьем Патрик Шираса.

Девушка невольно начала улыбаться.

— Кажется, у меня был где-то небольшой сувенир…. — мужчина выудил из кармана кожаной куртки маленькую аккуратную коробочку. — Как раз для такой прелестной дамы… Думал его Алисе отдать, но Ваша красота сразила меня наповал!

Патрик протянул коробочку Присцилле. Та нерешительно взяла ее в руки. Заглянула внутрь. На мягкой алой подушечке лежала небольшая золотая подвеска в виде пчелки на цепочке. Она была столь искусно сделана, что казалось, будто она живая. Взмахнет сейсчас легкими крылышками и упорхнет с ладони…

— Ты такая же, как и эта пчелка… Алиса, куда бы она не пошла, не достойна такого подарка… — незаметно вновь перешел на “Ты” Патрик.

— Алиса… Она ушла с “Покупателем секретов…” — машинально ответила девушка, пытаясь справиться с мудреной застежкой цепочки..

Патрик с мягкой улыбкой помог ей застегнуть кулон на шее.

— А как звали этого продавца секретов? — шепнул он ей на ухо.

— Граниэль, кажется… — отозвалась девушка.

Патрик, усмехнувшись, протянул ей небольшое зеркальце на ручке, лежавшее за прилавком.

— Красиво, верно?

— Очень! — призналась Присцилла.

— Что ж, милая, надеюсь на нашу скорую встречу! А сейчас у меня дела! — сообщил мужчина, направляясь к выходу из лавки.

— Ты не останешься на ужин? — разочарованно вздохнула девушка.

— Нет! Думаю, мой милый подарок будет тебе утешением.

Едва Патрик Шираса ушел, девушка вновь кинулась к зеркальцу. Однако то, что она увидела, заставило ее закричать в голос. По шее, от маленькой пчелки, расходились кольцами ужасные красные волдыри, которые вместе образовывали жуткую корявую надпись: “Предательница”.

Проснулась я от настойчивого стука в дверь. Потянувшись и накинув хламиду, напоминавшую гибрид халата и пледа, я открыла дверь, стараясь не думать, в каком виде предстану перед тем, кто так хочет меня с утра пораньше лицезреть.

— О! Ты еще не готова? Мы выезжаем через полчаса. Думаю, что завтрак можем с собой взять, сегодня булочки и бутерброды. — застыл на пороге Граниэль, оглядывая меня красноречиво-оценивающим взглядом.

— Угу. Мне пятнадцать минут на сборы нужно. — сообщила я.

Затем, захлопнув дверь, спешно начала одевать все то многоступенчатое облачение, которое здесь было принято по этикету. Справившись со шнуровкой верхнего платья, и расчесав растрепанные ото сна волосы, я уже хотела было спуститься вниз, как заметила что-то неладное. Моя рука! Она, все еще сжимавшая расческу, светилась странным голубоватым светом.