Она повернулась к ним спиной и улыбнулась в объектив фотоаппарата. Сверкнула вспышка.

Нелли не знала, что было хуже всего на вернисаже. Сама картина или поведение Штеффи. Не следовало кричать на Кариту и позориться перед людьми. Можно было просто уйти оттуда, тихо и спокойно.

Штеффи все еще заметно нервничала. Она бежала по центральной улице, словно галерея и Карита преследовали ее.

- Не беги так быстро, - взмолилась Нелли.

Штеффи замедлила шаг и посмотрела на сестру.

- Знаешь что? Давай сходим в кондитерскую. Хочешь?

- Хочу.

Нелли огляделась. На другой стороне улицы виднелась позолоченная вывеска и большое окно кондитерской.

- Вот!

Штеффи заколебалась.

- Давай поищем другую.

- Здесь так красиво! Почему мы не можем пойти сюда?

Штеффи продолжала медлить.

- У меня есть деньги, - сказала Нелли. - Если ты боишься, что тут слишком дорого.

- По поводу денег не волнуйся, - ответила Штеффи. - Я угощаю. Здесь не дороже, чем в других местах.

Они пересекли улицу и вошли в кондитерскую. Как красиво! Мебель обтянута красным бархатом, на стенах - большие зеркала в позолоченных рамах. Официантки одеты в белые блузки, черные юбки и кружевные передники.

Девочкам повезло - у окна только что освободился столик. Официантка поспешила убрать пустые чашки и блюдца.

- Хочешь горячего шоколада?

- Хочу.

- А пирожное?

- Да.

Нелли выбрала пирожное со взбитыми сливками и зеленым марципаном. Штеффи заказала себе чашку кофе и шоколадный бисквит.

Настоящие взбитые сливки. Нелли держала их во рту, а они таяли. Нежные сливки, горьковатый шоколад и сладкий марципан - чудесный вкус.

На какое-то время Нелли почти забыла о вернисаже. Но едва она слизнула остатки сливок, как у нее заныло под ложечкой.

- Штеффи, - сказала она, - как думаешь, Карита очень рассердилась?

- Рассердилась ли она? Какое тебе дело до нее? Она так с тобой обошлась!

- Светлая картина красивая, - пробормотала Нелли.

- А вторая?

- Все равно, ты зря раскричалась. Все смотрели на нас.

- Ну и что?

Глядя на выражение лица Нелли, Штеффи сменила тон.

- Прости, Нелли. Мне и правда не стоило кричать. Но я просто взбесилась! Я хотела тебя защитить.

Нелли кивнула.

- Знаю. Я не сержусь на тебя.

- Хочешь переночевать в городе? Я позвоню тете Альме и скажу, что ты останешься у меня.

Нелли с радостью осталась бы у сестры. Но она знала, что утром Штеффи переезжает. Это был ее последний вечер в семье Карлссон. Наверняка они хотели провести его вместе.

Она покачала головой.

- Я поеду домой. Проводишь меня на пароход?

- Само собой. У нас есть еще два часа. Можем погулять или сходить в кино, если есть дневной сеанс.

- В кино?

В голосе Нелли прозвучал ужас. Пятидесятники[13]запрещают кино.

- Извини, - сказала Штеффи. - Я забыла. Не будем понапрасну гневить Бога. Лучше прогуляемся. Погода чудесная.

Они вышли из кондитерской: небо было безоблачно, солнце припекало. Сестры отправились по Авеню к площади Гёта.

- Тут праздновали окончание войны, - сказала Нелли. - Я помню.

- Да, - ответила Штеффи. - Сегодня исполняется ровно шесть лет с того дня, как началась война.

- Сегодня?

- Да.

- Если бы войны не было, - спросила Нелли, - интересно, как сложилась бы наша судьба?

- Мама осталась бы жива.

Нелли почувствовала, что настал удачный момент для вопроса.

- Штеффи, а папа тоже умер?

- Не знаю, - ответила та. - Я не знаю, Нелли. Но никто не смог его разыскать.

- Тогда он, скорее всего, умер.

Штеффи не ответила. Она взяла руку Нелли и сжала в своей ладони.

- Поехали куда-нибудь, - предложила старшая сестра. - Например, в Слоттскуген.

Они вышли из трамвая и по дорожке пересекли широкий газон. У подножия холма, на вершине которого находится пруд с тюленями, торговали воздушными шарами и ветряными вертушками.

- Хочешь вертушку?

Нелли помотала головой. Она уже взрослая.

Морем и рыбой запахло еще до того, как они подошли к пруду. В зеленоватой воде плавали тюлени.

Нелли видела тюленей у острова, но так близко и так много сразу - никогда. Звери ловко двигались в воде, ныряли, переворачивались на спину и обратно на живот. Время от времени то один тюлень, то другой высовывал из воды голову и оглядывался по сторонам.

Бедные тюлени - сидят в пруду, вместо того, чтобы свободно плавать в море!

Девочки еще долго гуляли по парку Слоттскуген, разглядывая самых разных животных - лосей и оленей, лошадей и коз, осторожных лисиц и щеголеватых павлинов.

Время пробежало незаметно, осталось всего полчаса до отплытия парохода Нелли.

Штеффи проводила сестру к Деревянному пирсу и дождалась, пока та поднимется на борт. Помахала Нелли рукой. Судно отчалило. Штеффи стояла на пирсе до тех пор, пока пароход не скрылся из глаз.

Комната, которую снимала Штеффи, находилась в подвале частного дома. Хозяйка долго извинялась, но Штеффи это нисколько не смущало: летом на острове она всегда жила в подвале - остальные комнаты сдавали дачникам. Окна располагались высоковато, в целом же комната была уютной и довольно светлой, по крайней мере сейчас, в погожие сентябрьские дни.

Штеффи было непривычно, приходя домой, оказываться в одиночестве. Ужин она не готовила, довольствовалась чаем и бутербродами, зато взяла привычку обедать в больничной столовой для персонала. По воскресеньям Штеффи неизменно ждали к обеду Карлссоны, если она не уезжала на остров.

Одиночество навевало Штеффи грустные мысли. Ей казалось, что такая жизнь теперь никогда не кончится. Каждое утро Штеффи будет просыпаться и собираться на опостылевшую работу, каждый вечер будет возвращаться в комнатку с чужой мебелью и керосиновой плиткой. Наверное, у нее никогда не будет настоящего дома.