Для Советского Союза все это означало, что после нескольких лет сверхчеловеческих усилий и огромных потерь, когда победа была уже так близка, на повестке дня по-прежнему стояли выживание, спасение, жизнеспособность страны, живучесть «социализма в одной стране», что было так дорого Сталину. Советского лидера беспокоил, и не без оснований на то, сценарий Геббельса. В лагере западных союзников целый ряд именитых личностей, генералы и государственные деятели, считали этот сценарий привлекательным. После войны некоторые из них открыто выражали сожаление о том, что в 1945 г. армии западных союзников не продолжили марш-бросок на восток, на Москву. Сам Черчилль заигрывал с мыслью об этой инициативе, известной как «Немецкая альтернатива», или «Германский выбор».

У Сталина не было никаких иллюзий в отношении западных антипатий к Советскому Союзу. Его дипломаты и разведчики докладывали ему о мнениях и событиях в Лондоне, Вашингтоне и всех других странах. Для советского лидера, который хорошо помнил исторический прецедент интервенции союзников Антанты в Гражданской войне в России, возможность измены союзников, совместных германско-западных действий против Советского Союза была настоящим кошмаром. Во избежание этого он не давал ни Черчиллю, ни Рузвельту никаких поводов для возможных действий против СССР. Исходя из этого, можно понять, почему он воздерживался критиковать их действия в Западной Европе и Греции, а также его сговорчивость в Ялте232.

К концу января 1945 года западные союзники все еще приходили в себя после тяжелой битвы в Арденнах, и они еще не дошли до Рейна, не говоря уже о том, чтобы через него перейти. В то же время Советы глубоко проникли на территорию Германии, достигли Одера и оказались на весьма близком расстоянии от Берлина. Эта ситуация вызвала некоторый дискомфорт у Черчилля и Рузвельта, которые готовились поехать в Ялту и не могли иметь ни малейшего понятия, что на этой конференции Сталин окажется любезным хозяином. Учитывая впечатляющие недавние успехи Красной армии, они, вероятно, ожидали, что он будет дерзким и что с ним трудно будет иметь дело. Чтобы несколько «спустить его с неба на землю» и таким образом сделать его «более управляемым» в Ялте, британские и американские лидеры хотели дать ему понять, что несмотря на последние неудачи их военную мощь не следует недооценивать. Красная армия, действительно, была сильна огромными массами пехотинцев, отличными танками и мощной артиллерией. Западные союзники, однако, имели на руках военный козырь, против которого у Советов не было никакого эквивалента, козырь, который позволял американцам и англичанам наносить разрушительные удары даже на большом расстоянии от их собственных фронтов. Этим козырем были их военно-воздушные силы, самый впечатляющий воздушный флот бомбардировщиков, который когда-либо видел мир. И Вашингтон, и Лондон хотели, чтобы Сталин знал об этом. В ночь с 13 на 14 февраля 1945 года, которая оказалась ночью с масленицы на пепельную среду, Дрезден, столица Саксонии, город, известный хранившимися там произведениями искусства, был атакован британскими бомбардировщиками не один, а два раза. А на следующее утро город подвергся нападению бомбардировщиков американских. Последствия этого тройного рейда, в котором приняли участие в общей сложности более 1 000 бомбардировщиков, были катастрофическими. Историческое ядро «Флоренции на Эльбе» было сожжено. Особенно разрушительным было то, что интенсивное использование британцами зажигательных бомб – по оценкам, их было сброшено около 750.000 – намеренно вызвало огненную бурю, которую британский журналист и историк Филипп Найтли описывает так:

«Искусственный торнадо, в результате которого воздух все быстрее и быстрее втягивается в огонь. В Дрездене ветры со скоростью более 150 километров в час сметали людей и обломки в огромный пылающий костер с температурой более тысячи градусов по Цельсию. Пламя пожирало все органические вещества, все, что могло гореть. Тысячи людей погибли, были сожжены, обращены в пепел, задохнулись»233.

Огромное количество жителей города, а также беженцев, которых в Дрездене оказались десятки тысяч, погибли. Точной информации о числе жертв не имеется; мы не знаем точно, сколько людей потеряло свои жизни в огне в ту ночь. В прошлом, как правило, приводились огромные цифры, доходящие до 300.000. Часто упоминается и сравнительно низкая цифра примерно в 30.000 погибших, но, кажется, это только число опознанных трупов, лишь малая доля от общего числа жертв, которое, согласно секретному докладу местной полиции, возможно, составляет где-то от 200.000 и до четверти миллиона. По многим причинам мы, вероятно, никогда не узнаем точное количество. Тем не менее большинство из тех, кто считается экспертами в этом вопросе в астоящее время, похоже, согласны на минимум в 25.000 и максимум в 40.000234. Точные статистические данные, впрочем, не имеют решающего значения. Достаточно знать, что в Дрездене огромное количество людей погибло страшной смертью. Смерть и разрушения, нанесенные этому городу, как правило, считаются бессмысленными. Основной причиной этого мнения является то, что красивая «Флоренция на Эльбе» не имела большого значения в промышленном и военном отношении и потому не являлась целью, заслуживающей таких американских и британских усилий, которые были затрачены на этот рейд. С военной и стратегической точки зрения Дрезден с его «зачаточной военной промышленностью, на которую эти удары даже не были направлены» был слишком незначительным, чтобы оправдать чрезмерное американо-британское «усердие», таков был вывод американского историка Майкла С. Шерри, сделанный им в конце 1980-х годов235. Бомбежку Дрездена также нельзя было объяснить как возмездие за прошлые немецкие бомбардировки таких городов, как Роттердам и Ковентри. Для уничтожения этих городов, которые немецкие Люфтваффе бомбили беспощадно в 1940 году, Берлин, Гамбург, Кельн и бесчисленные другие большие и маленькие немецкие города уже дорого заплатили в 1942, 1943 и 1944 годах. В начале 1945 года британские и американские военные руководители прекрасно знали, что даже самым свирепым бомбардировочным налетом не удастся «запугать [немцев] до того, чтобы они сдались»236, так что нереально приписать этот мотив организаторам операции. Бомбардировка Дрездена в свете всего вышесказанного казалась бессмысленным убийством.

Однако в последние годы, когда бомбардировки стран и городов стали обычным явлением, которое оправдывают не только наши политические лидеры, но также и наши СМИ, представляющие эти бомбардировки в качестве «эффективной военной меры» и как «вполне законное» средство для достижения якобы благородных целей. В этом контексте для некоторых историков было проще утверждать, что бомбардировки городов во время Второй мировой войны были также оправданны и эффективны. В своей книге «Почему союзники победили», опубликованной в 1995 году, например, Ричард Овери выступил против до сих пор преобладающего мнения, что бомбардировки играли важную роль в разгроме нацистской Германии237. Но в этом новом общественном климате даже страшное нападение на Дрезден было реабилитировано. В книге «В Дрездене: вторник, 13 февраля 1945 года», опубликованной в 2004 году, британский историк Фредерик Тейлор утверждал, во-первых, что огромные разрушения в саксонской столице не были задуманы теми, кто планировал бомбардировки, а лишь неожиданным результатом сочетания неблагоприятных обстоятельств. К ним относились рост эффективности стратегии «зоны бомбардировки», разработанной англичанами под командованием Артура Харриса, также известного, как «бомбовый Харрис», в ответ на прошлые немецкие воздушные атаки на Великобританию; идеальные погодные условия и то, что город принял безнадежно неадекватные меры защиты от воздушных атак и был плохо готов к ним. В то время как многие прежние воздушные налеты на немецкие города вызвали меньший ущерб, чем ожидалось, налет на Дрезден получился вызвавшим гораздо больший ущерб, чем ожидалось. По крайней мере, таково видение Тейлора, который приходит к выводу, что нападение на Дрезден было атакой, в «котором все пошло ужасно, как надо»238. Кроме того, возражая общепринятой точке зрения, Тейлор утверждает, что Дрезден представлял собой законную цель, так как это был не только важный военный центр, но также и важный железнодорожный пункт, и крупный промышленный город, в котором бесчисленное множество фабрик и заводов производили всякого рода важную военную боевую технику. Однако обоснованию гипотезы Тейлора, что степень разрушения оказалась больше, чем ожидалось, потому что «все пошло больше, чем по плану», противоречит факт, о котором он сам упоминает в своей книге, а именно, что примерно сорок американских тяжелых бомбардировщиков сбились с пути и в конечном итоге сбросили бомбы на Прагу, а не на Дрезден239. Если бы все пошло по плану, то разрушения в Дрездене, несомненно, были бы даже больше, чем они оказались. Совершено очевидно, что необычно высокая степень разрушения планировалась, и это и есть причина того, почему необычайно высокая степень разрушения (хотя и не такая высокая, как предполагалось) был на самом деле достигнута. Более убедительным кажется аргумент Тэйлора о том, что Дрезден был важным железнодорожным узлом и что в городе имелось определенное число военных объектов, а также многочисленные заводы и фабрики, где производилось оружие и другая военная техника, что делало Дрезден законной мишенью для крупного воздушного налета. Тем не менее ряд фактов показывает, что присутствие в городе всевозможных объектов, заслуживающих бомбардировки, вряд ли играло роль в расчетах, планировавших этот рейд. Во-первых, единственный по-настоящему значительный военный объект, аэродром Люфтваффе в нескольких километрах к северу от города, не был атакован за все время рейда. Во-вторых, якобы принципиально важный железнодорожный вокзал не был отмечен в качестве мишени британскими разведсамолетами, которые предшествовали бомбардировщикам. Экипажи были проинструктированы сбрасывать бомбы на центр города, расположенный к северу от железнодорожного вокзала. Следовательно, хотя многие люди погибли в нем, сам вокзал пострадал относительно мало, так мало в действительности, что он оказался в состоянии снова принимать поезда, перевозящие войска уже через несколько дней после бомбардировки. В-третьих, большинство важных объектов военной отрасли Дрездена были расположены не в городе, а в пригородах, куда бомбы сброшены не были, по крайней мере, намеренно240.