Нельзя отрицать, что Дрезден, как и любой другой крупный немецкий город, содержал важные в военном отношении промышленные объекты и что, по крайней мере, некоторые из этих объектов были расположены в центре города и поэтому уничтожены в ходе рейде. Но это не приводит логично к выводу, что нападение было запланировано именно для этой цели. Больницы и церкви были также уничтожены, но никто не утверждает, что рейд был организован для того, чтобы уничтожить их. Некоторому числу евреев и членов антигитлеровского сопротивления Германии, которые находились в городе в ожидании депортации и / или казни, удалось бежать из тюрьмы во время хаоса, вызванного бомбардировкой241, но никто не утверждает, что это было целью рейда. Наконец, многочисленные военнопленные союзники, которые тоже находились в городе в то время, были убиты в Дрездене 13–14 февраля 1945 года, но разве кто-нибудь будет утверждать, что это было причиной, по которой город был уничтожен? Нет никакой логической причины делать вывод, что разрушение неизвестного числа промышленных объектов, которые имели более-менее военную важность, было главным смыслом осуществления этого рейда или что, подобно освобождению горстки евреев и немецких антифашистов, это разрушение было лишь незапланированным последствием операции.

Объяснение, которое часто предлагают историки, в том числе Тейлор повторяет то, что уже говорили экипажи бомбардировщиков, оправленных на миссию в Дрезден, что бомбардировка столицы Саксонии имела своей целью якобы облегчить наступление Красной армии. Утверждают, что Советы просили своих западных партнеров во время Ялтинской конференции (4 – 11 февраля 1945 года) ослабить сопротивление немцев вдоль Восточного фронта с помощью воздушных рейдов, чтобы таким образом облегчить наступление Красной армии в сердце Германии. Тем не менее нет никаких доказательств, которые подтверждают истинность такого утверждения. Возможность англо-американских бомбардировок по целям в восточной Германия, действительно, обсуждалась в Ялте, но во время этих переговоров Советы выразили обеспокоенность тем, что их собственные войска могут попасть под удар бомбардировщиков, так что они просили, чтобы ВВС Британии и США не залетали слишком далеко на восток242. (Опасения Советов в отношении того, что сейчас называется «дружественным огнем», не были необоснованными, как это было продемонстрировано в ходе рейда в самом Дрездене, когда, как мы уже знаем, значительное число самолетов сбились с пути и бомбили Прагу, расположенную примерно так же далеко от Дрездена, как и войска Красной армии). Именно в этом контексте можно упомянуть общий интерес советского генерала Антонова к «воздушным атакам, которые препятствуют движениям противника, но это вряд ли можно интерпретировать как запрос разбомбить саксонскую столицу, которая вообще не упоминалась, или любой другой немецкий город, да еще так, как это испытал на себе Дрезден 13–14 февраля. Ни в Ялте, ни где-либо еще Советы не просили своих западных союзников о таком виде поддержки с воздуха, который материализовался в виде уничтожения Дрездена. Кроме того, они никогда не давали свое согласие на планы бомбить Дрезден, как это часто утверждают243. Следует также отметить, что Советы не предоставляли своим западным союзникам точной информации о направлении движения своих войск, так что было бы довольно трудно узнать, какие города надо бомбить, чтобы облегчить их продвижение. Советы не просил бомбить Дрезден. Более того, это еще вопрос, даже если Москва попросила бы о такой помощи в Ялте, ответили бы политические и военные власти в Лондоне и Вашингтон на эту просьбу так скоро, всего через несколько дней после окончания Крымской конференции, да еще таким актом, как бомбардировка Дрездена с использованием необычно огромного числа бомбардировщиков. Ответ на этот вопрос, несомненно, является отрицательным. Американцы, англичане и канадцы еще не перешли Рейн, и их войска еще находились в более чем 500 километров от Берлина. На Восточном фронте между тем Красная армия 12 января приступила к крупному наступлению и быстро подошел к берегам реки Одер, в некоторых местах приблизившись к центру столицы Германии до пределов 100 километров. Основывающаяся на этих фактах неизбежность того, что Советы не только возьмут Берлин, но и зайдут глубоко в западную половину Германии до окончания войны, значительно волновала многих американских и британских военных и политических лидеров. Реально ли поверить, что в этих условиях, Вашингтон и Лондон были бы готовы помочь Советам достигнуть еще большего прогресса? Даже если бы Сталин попросил англо-американской воздушной помощи, Черчилль и Рузвельт, несомненно, придумали бы оправдание для того, чтобы ее не предоставлять. Они могли бы предоставить какую-то чисто формальную помощь, но никогда бы не начали массовую и беспрецедентную совместную операцию, которой стали бомбардировки Дрездена. Кроме того, для нападения на Дрезден требовалось, чтобы сотни больших бомбардировщиков пролетели более 2 000 километров через воздушное пространство противника, с тем чтобы приблизиться так близко к войскам Красной армии, что они рисковали попасть под огонь советской зенитной артиллерии или, наоборот, сбросить бомбы на советские войска. Можно ли поверить, чтобы Черчилль или Рузвельт вложили такие огромные людские и материальные ресурсы, да еще с таким риском для того, чтобы облегчить для Красной армии взятие Берлин и, возможно, достижение Рейна до того, как они сами окажутся там? Совершенно очевидно, что нет. Американо-британские политические и военные лидеры, несомненно, считали, что Красная армия уже и без того наступает достаточно быстро.

Бомбардировка Дрездена была запланирована до Ялтинской конференции, где, как считалось, советский лидер будет дерзким, и с ним будет трудно иметь дело. В этом контексте демонстрация военной мощи западных союзников и особенно могущества их военно-воздушных сил рассматривалась как полезная.

Считалось, что Сталин должен был знать, что у американцев и англичан имеется на руках военный козырь, противопоставить которому Советы ничего не в состоянии, – наиболее впечатляющая коллекция бомбардировщиков, которую когда-либо видел мир, козырь, который позволял им наносить разрушительные удары даже по самым удаленным целям. Если бы Сталин узнал об этом, с ним бы было легче иметь дело на встрече в Ялте и после нее, разве не так? Именно Черчилль решил, что полное уничтожение немецкого города под носом у Советов, так сказать, «даст понять то, что надо» Кремлю. Британские и американские ВВС уже в течение довольно продолжительного времени до этого могли нанести сокрушительный удар по любому немецкому городу, и подробные планы такой операции, известные как операция «Громовой удар», были тщательно подготовлены. Однако в течение лета 1944 года, когда быстрое продвижение из Нормандии сделало, казалось, возможным то, чтобы война была победоносно закончена до конца года, и мысли союзников поэтому были обращены уже к послевоенной реконструкции, планы такой операции начали вырисовываться как полезный способ «запугать Советы». Так, в августе 1944 года меморандум ВВС отметил:

«Впечатляющий и последний урок немецкому народу… будет иметь непреходящую ценность в послевоенный период… Полное опустошение центра огромного города… будет представлять собой неопровержимое доказательство мощи современных ВВС для всех народов… [Это] убедит российских союзников… в эффективности англо-американской мощи в воздухе»244.