— Это подозрительно, не так ли?

— Но на наши дела это никак не повлияет. Ах, да, вот еще что! Что вы думаете о Нао?

— Восток есть Восток…

— Порой убийца не недооценивает, а переоценивает ваш интеллект, друг мой, — заметила миссис Брэдли.

— Ну, что теперь? — спросил Джонс, допив вторую чашку.

Вернувшись к своему обычному чаепитию, без сахара и без миссис Пэшен, он воспрянул духом. Миссис Брэдли вздохнула и откинулась в кресле:

— Вряд ли в последние годы вы когда-нибудь выглядели столь же здоровым и счастливым.

— А почему нет? — вмешался сидевший рядом Ричард.

Миссис Брэдли отвлекла его внимание, отрезав ему большой кусок пирога. Этот удачный ответ занял его на пять минут, и она продолжила, обратившись к Джонсу:

— Мы должны найти неопровержимые доказательства родства. Интересно узнать правду насчет матери, но гораздо любопытнее — насчет отца.

— Что значит «неопровержимые»? — спросил он.

Глаза миссис Брэдли блеснули.

— Например, серия тестов с достоверным результатом, — ответила она.

— Вы имеете в виду анализ крови?

— Да.

— Для этого вам понадобится согласие участников теста, не так ли?

— Разумеется. Кроме того, анализы крови показывают только негативный результат.

— Понимаю. Вы можете доказать, что кто-то не является матерью или отцом ребенка, но не наоборот. Скверно, правда?

— А я знаю человека, который сдает свою кровь в больницы для умирающих людей, — снова вставил Ричард, с сожалением глядя на крошки от съеденного пирога.

— Весьма похвально, — рассеянно отозвалась миссис Брэдли. — Хочешь еще пирога?

— Нет, спасибо. Можно крыжовник?

— Бери всю чашку и беги на улицу — поболтай с миссис Пэшен.

— Спасибо! Я научу Генри Пайка боксировать.

— Только не поубивайте друг друга, — попросил Джонс.

— Еще чего! — возмутился уязвленный Ричард. — Это же не спарринг. Когда кого-нибудь обучаешь, не дерешься в полную силу.

— Ладно, извини.

— Так о чем мы говорили? — спросил писатель, когда Ричард ушел.

— О том, что Хэнли Миддлтон должен быть хирургом, — ответила миссис Брэдли.

— Да, если он смог сделать такую операцию. А если в целом — что вы думаете обо всей этой истории?

— То же, что говорила раньше. Пайк стал жертвой. Миддлтон его прооперировал и убил, а доктор Кревистер, который никогда его не видел, решил, что он хирург из Стаухолла, и подписал заключение о смерти.

— Значит, это Миддлтон позвонил доктору Литтлу и попросил его не приезжать? — предположил Джонс. — Я предлагаю поговорить с миссис Пайк и миссис Пэшен. Кто-то из них наверняка знает о том, что произошло. Давайте начнем с миссис Пайк. Я хочу выяснить, насколько болен был ее муж перед своим исчезновением.

— Хороший план, — одобрила миссис Брэдли. — Приступим немедленно. Когда Генри ложится спать?

— Насчет Генри не волнуйтесь. Он может прийти сюда и целый час куролесить с Ричардом. Кстати, странная ситуация с этим Ричардом. Не могу поверить, что он сын Пэшена.

— Слабоумие — рецессивный признак, друг мой.

— Вы все-таки считаете, что он может быть сыном Пэшена?

— Нет.

— Ура!

— Берите шляпу, друг мой. Оставьте Ричарду шесть пенсов на расходы. И пойдемте.

— У Ричарда есть свои карманные деньги. Ни к чему его баловать.

— Но если уж мы говорим о морали, хорошо ли заставлять Ричарда развлекать Генри за свои деньги, когда тот явится сюда для нашего удобства?

— Справедливо, — кивнул Джонс и вышел, положив на стол монету.

Миссис Пайк сидела дома и читала Библию. Она старательно изучала строчку за строчкой, однако продвигалась медленно. Каждое слово проговаривала вслух, но при этом, похоже, забывала начало предложения раньше, чем доходила до его конца. Увидев Джонса и миссис Брэдли, миссис Пайк вскочила и принялась неистово протирать тряпкой два пыльных стула. Миссис Брэдли протянула к книге свою тощую клешню, и миссис Пайк уставилась на нее с глуповатой улыбкой.

— Это глава про Иону и кита, — сообщила она. — Пастор прочитал нам о ней проповедь, а я попросила показать мне нужное место в книге и заложила его фиалкой с могилы Пайка. Милая история, правда?

Миссис Брэдли пролистала назад пару страниц и начала читать вслух.

— Большое спасибо, — промолвила миссис Пайк, когда миссис Брэдли закончила главу и отложила книгу. — И он снова выбрался наружу невредимым? Это просто чудо, разве нет? Выбрался невредимым! Настоящее чудо. Как вы думаете, все это правда, мэм?

— Да, — охотно подтвердила миссис Брэдли. — Иона был добрым человеком. И очень храбрым. Сначала попытался уклониться от своих обязанностей, но потом решил пожертвовать жизнью ради несчастных моряков.

— Да-да, конечно, — закивала миссис Пайк, и ее глаза затуманились от слез. — Я не хочу попасть в пасть киту и потом не выбраться обратно, — пробормотала она. У нее задрожали губы.

— Нет-нет. С вами этого не случится, — заверила миссис Брэдли. — Теперь все киты рождаются с маленьким горлом, чтобы они не могли никого проглотить.

— Так же, как было с радугой? — воскликнула миссис Пайк, мгновенно повеселев.

— Да. Жаль, что до сих пор нет дождя. Не припомню столь засушливого лета.

— Когда я была девушкой, — воскликнула миссис Пайк, — у нас были сплошные засухи. И позднее, когда я вышла замуж.

— Это было во времена мистера Миддлтона, не так ли?

— Да. Тогда родился наш малыш Генри. Это пастор привел Пайка к алтарю. Пайк не хотел жениться на мне, говорил, что я дурочка, хотя это неправда. Я женщина честная, и пастор показал это всей деревне, когда Пайк объявил меня своей женой, а я стояла в белоснежном платье и венке из апельсиновых цветов, какого у Марты Пэшен в жизни не было, уж поверьте. А потом, когда я уже думала, что все так хорошо, наш Генри умер.

— Умер? — воскликнул Джонс, взглянув на миссис Брэдли.

— Умер, — повторила миссис Пайк, уныло качая головой.

Но вскоре ее лицо просветлело, и, улыбнувшись, она торжествующе объявила:

— Однако в тот же день я пошла к мистеру Миддлтону, и он сказал мне, чтобы я взяла мертвого ребенка и отправилась к миссис Флюк. Я положила его на кухонный стол, где она разделывала кур, и упросила ее снова вернуть его к жизни, так же, как библейская ведьма воскресила Самуила. Она мне обещала это сделать. Сначала не хотела, но мистер Миддлтон приказал ей. «У малыша будет немного другой вид, — и твой муж не будет его так любить, потом он уедет далеко за моря и не вернется, но зато ты снова вернешь свое дитя. Приходи сюда через три дня, и твое дитя опять будет плакать на твоих руках». Так оно и вышло! Но я его берегла и прятала от всех, боясь, что кто-нибудь его сглазит и он снова умрет. Я постоянно держала его в доме, подальше от нее, потому что она тоже могла сглазить его, как любая ведьма.