Майкл последовал за ней.

– Подожди, не включай свет, – шепотом предупредила она его, когда Майкл потянулся к выключателю.

Он мысленно ругнул себя. Сразу ясно, что он всегда был далек от детей. Ничего, я исправлюсь, пообещал он себе, выходя из комнаты.

Роза ловко раздела малышей и уложила их на широкую кровать. Первая ночь в доме их отца.

Довольно убогий дом, подумала она с ласковой усмешкой. Ну и пусть.

Розе было все равно. Ей, привыкшей к роскоши родительского дома, были абсолютно безразличны и потертые стулья, и тусклые светильники, и дешевенькие обои. Безмятежный покой царил в ее душе. Как она нуждается в этих минутах спокойствия после стольких лет страдания!

Она подоткнула одеяло под сыновей и обложила их подушками для надежности. Роза вышла из комнаты и на секунду зажмурилась от яркого света. Майкл стоял к ней спиной и смотрел в окно. Роза провела рукой по лбу. Безмятежный покой? Как бы не так! О каком покое можно говорить рядом с этим человеком?

Майкл ее муж, она любит его, и, кажется, ее молитвы были услышаны – он любит ее…

Майкл почувствовал взгляд Розы и повернулся. Какой утомленной она выглядит! Сколько всего случилось за сегодняшний вечер…

– Дети спят? – спросил Майкл только для того, чтобы обнаружить, что его голос охрип и не повинуется ему.

Роза кивнула. Она ощущала странное оцепенение. Она родила этому мужчине двоих детей, и все равно ее не покидает чувство, что он еще ни разу не дотрагивался до нее. Как тяжело смотреть ему в глаза! Он бесконечно далек от нее, но как же ее к нему тянет…

– Нам тоже пора спать, – сказала Роза, превозмогая себя. Не могут же они всю ночь стоять так напротив друг друга! – Я ужасно устала.

– Да, конечно, – очнулся Майкл. Остолоп!

Она с ног валится от усталости, а он только о своих желаниях думает. – Я разберу тебе этот диван, а сам лягу на раскладушке. У меня где-то здесь была раскладушка…

Он подошел к дивану и принялся с излишним усердием разбирать его.

– Потише, Майкл, дети спят, – машинально произнесла Роза вне себя от обиды.

Я лягу на раскладушке… Значит, делить постель с ней он не собирается? Тогда зачем все это? Его приезд в аэропорт, красивые долгожданные слова, от которых кружится голова?

Она вся истосковалась по нему, по его телу, рукам, запаху, хотя, знает Бог, ей не о чем вспоминать! И сейчас ей придется лежать на расстоянии вытянутой руки от него и сознавать, что она по-прежнему нежеланна…

Майкл разобрал диван и пошел искать раскладушку. Молчание Розы задевало его. Могла хотя бы знак подать, что он ей небезразличен!

Кровь пульсировала в висках, и Майкл боялся, что если он чуть задержит на Розе взгляд, то уже будет не в силах совладать собой. Вряд ли ее католические принципы одобрят его поведение. Он не имеет права вести себя как дикарь и снова оттолкнуть ее от себя! Терпение – вот в чем залог его успеха.

Майкл разложил раскладушку и поставил ее как можно дальше от дивана. Он вел себя подчеркнуто деловито, как будто Роза была его давним приятелем, и нет ничего особенного в том, что они собираются провести ночь в одной комнате.

– Можно я приму душ? – спросила Роза.

Майкл показал ей ванную комнату и дал чистое полотенце. А потом сел в кресло и обхватил голову руками, стараясь не думать о том, что задвижка в ванной комнате давным-давно сломана и ничто не мешает ему войти сейчас к Розе.

Ничто, кроме боязни шокировать ее, настроить против себя.

Роза ожесточенно терла свое тело. Снова и снова она вспоминала глаза Майкла, когда он разговаривал с ней в аэропорту. Тогда она поверила в его любовь. Но что происходит сейчас? Почему он отводит глаза?

Не могу же я сама броситься ему на шею, сказала она себе. Я бы умерла от стыда.

Значит, будешь лежать всю ночь в холодной постели и сознавать, что по-прежнему не вызываешь в нем желания, ехидно возразила она сама себе.

Она вышла из ванной, завернувшись в полотенце. И сразу увидела Майкла. Он сидел в кресле напротив двери и на этот раз смотрел прямо на нее. Роза затаила дыхание. Господи, что она только что насочиняла себе! Майкл любит ее, любит и хочет, и почему-то сдерживает себя… Разве может быть такой взгляд у человека, который НЕ любит?

Роза прислонилась к дверному косяку. Она почувствовала внезапную слабость, словно взгляд мужчины пригвоздил ее к месту, загипнотизировал ее. Майкл встал с кресла и за три шага преодолел расстояние между ними. Все доводы разума казались ему теперь смешными и глупыми. Он чуть не свалял большого дурака.

Подумать только, почти позволил Розе спать одной!

Он положил руки на ее обнаженные плечи и мягко привлек ее к себе. Майкл не помнил, какова ее кожа на ощупь – зато теперь он знал, что она невероятно гладкая и бархатистая. Он наклонился и вдохнул аромат ее волос, сладковатый, душистый, волнующий. Кровь быстрее побежала по жилам. Он слышал ее учащенное дыхание и точно знал, что она испытывает те же чувства.

Роза дотронулась рукой до его подбородка, потом шеи, потом провела пальцем по видневшейся в вырезе рубашки груди. Ее Майкл. Теперь только ее.

Он взял ее за руку и повел к дивану.

– Подожди секунду, – шепнул он ей в самое ухо, слегка пощекотав губами мочку.

Роза послушно замерла на месте. Майкл подошел к стене, щелкнул выключателем, и комната погрузилась в темноту. Потом он включил маленький ночник, теперь можно было различить очертания предметов.

– Я хочу тебя видеть, – прошептал Майкл, подходя к Розе. – Я ни разу не видел твое тело…

Она попыталась что-то сказать, но он закрыл ее рот властным поцелуем. Роза затрепетала в его руках. Он сдернул с нее полотенце и отшвырнул его. Потом отступил на шаг и молитвенно прошептал:

– Как ты прекрасна, моя Роза. Роза счастья.

Она протянула к нему руки. Майкл уже срывал с себя одежду.

– Любимая, моя любимая, – шептали его губы, когда он заново открывал для себя стройность ее тела, нежность ее кожи, податливость ее губ, неопытность ее рук…

– Майкл, дорогой… – откликалась она, упиваясь своим долгожданным счастьем.

Счастьем любить и быть любимой.