litbaza книги онлайнФэнтезиВыстрел в Опере - Лада Лузина

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 34 35 36 37 38 39 40 41 42 ... 145
Перейти на страницу:

Некоторое время «убитая» Ковалева молчала, придавленная массивом смертей и Дашиным дремавшим по сей день образованием.

— Но почему, — хныкнула посрамленная Разведчица Прошлого, — в статье «Анна Ахматова в Киеве» об этом ничего не написано?

— Наверное, — предположила Даша скучливо, — потому что все они умерли не в Киеве.

— Но почему ты мне ничего не сказала? Ты ж все знаешь!

Во всяком случае в суицидально-поэтической области дочери матери-маяковки не было равных.

— Потому, — весомо оповестила ее Землепотрясная Даша, — что мне это по фигу! Я в отличие от них всех умирать из-за Анны Ахматовой не собираюсь. Я собираюсь умирать по своим личным причинам. И если ты…

— Знаешь что? — Маша раздраженно полезла в ридикюль за журналом, выявившимся крайне плохим информатором. — Бери Книгу и иди на кухню зелье варить! Три часа — не повод для крика. Через тридцать четыре часа ты не сможешь сварить вообще ничего… У входа меня встретила знакомая ведьма. Она сказала: ночью большая часть киевских ведьм собирается на Лысой Горе, чтобы отдать Акнир свою силу.

— В смысле? — насупилась Чуб.

— Это, — грозно отрапортовала Маша, — один из шести Великих ритуалов. Сила Киевицы равна силе всех киевских ведьм — такова Истина Равновесия. Но нас Трое. Сила поделена на троих. И если хотя бы половина ведьм добровольно отдадут Акнир свои силы, они станут бессильны, а она равной по силам мне и половине тебя.

— То есть, — поняла Чуб, — если сражаться с ней один на один, она будет сильнее любой из нас?

— Вот именно! — прикончила ее Ковалева. — Поэтому, хочешь ты смотреть на звезды или нет, дело твое. Но помни, после проигрыша у нас все отберут. И не только звезды — Книгу в первую очередь! А в ней больше ста способов вернуть утерянное. За это время ты должна испробовать все. Потом поздно будет.

— Ой, мамочки! — встрепенулась Землепотрясная. — Об этом я как-то не подумала…

— И еще, — посуровела Разведчица Прошлого, — веришь ты мне или нет, Весы выпрямились. А значит, дело Анны Ахматовой, возможно, наше единственное спасенье.

Уже не слушая Машу, Чуб испуганно бросилась к Книге, вцепилась в нее… Маша открыла журнал «Ренессанс». Вгляделась в неотмеченные ранее, сухие даты жизни и смерти ахматовских братьев и сестер.

Младшая сестра Анны Рика-Ирина умерла вскоре после того, как избежала смерти от лап медведя.

Старшая сестра Ахматовой — Инна — умерла в 1906.

В тот самый год, когда после двенадцатилетней отлучки семнадцатилетняя Анна вернулась в Киев!

* * *

Ровно полчаса спустя и сто лет назад — Маша Ковалева зашла в ателье известного киевского портного Швейцера.

Примененная «Рать» пенилась в голове, мешая мыслям, мешая привычкам…

«Ахматова учится в Фундуклеевской гимназии. Темный фартук. Темное платье. Гимназистка».

Разведчица огляделась, пытаясь признать «Златоустую Анну всея Руси» образца 1906 года.

«Рать» щекотала грудь изнутри, точно кто-то с хлопком раскупорил внутри Маши огромную бутыль шампанского и веселая белая пена залила все.

Было празднично. Бесстрашно и весело. Жадно хотелось приключений, событий.

И события не заставили ждать.

Семипудовая дама вынула из обширного декольте образок, прижалась к нему губами:

— Сделай так, чтобы хорошо сидело!

И только тогда Маша узнала стоящую поодаль от семипудовой, узнала по страстно-презрительному взгляду Анечки Горенко, брошенному на кузину. Ничем иным девушка, замершая у большого, увенчанного амурами зеркала, не напоминала ни будущую гордость России, ни описания современников.

Они утверждали:

С юных лет Ахматова была очень красивой — не зря познакомившийся с четырнадцатилетнею Анечкой семнадцатилетний Николай Гумилев мгновенно влюбился в нее!

Они живописали ее крайнюю хрупкость и худобу, тонкую талию (что, в сочетании с высокой девичьей грудью, придавало ей особую привлекательность!). Длинные черные русалочьи волосы, прямые, как водоросли. Прозрачные глаза на бледном лице.

Лицо гимназистки было бледным.

И непримечательным.

Семнадцатилетняя, — она была рабою неверного времени, когда твоя личность похожа на расплывшееся, мутное пятно, и ты пытливо вглядываешься в свои зеркальные черты, пытаясь понять, кто ты?

И когда искать свое отражение нужно не в зеркале, а внутри себя — в своих желаниях, стремлениях, чувствах… которые, годы спустя, и сформируют твой лик.

Но ныне, в 1906, смазанные, семнадцатилетние, совсем не ахматовские черточки еще не выкристаллизовались в четкий, как печать, символ: ровная челка до бровей, царственная шаль, «патрицианский профиль».

Нескладная блуза (видать по всему, с чужого плеча), темная юбка, унылая шляпка. Незапоминающаяся внешность.

Даже горбинка на знаменитом носу казалась полустертой, неважной — не проступившей пока, как неповторимый отличительный знак.

И еще — в сравнении с худосочною Машей Анечка была вполне упитанной барышней.

— Вот нелепость-то! — с непонятным ей пенным весельем воскликнула Ковалева тихо, но так, чтобы ее слышала девушка с неприметной горбинкой. — Причем преступная нелепость. И Богу противная, и пол наш порочащая. Вы не находите?

— Это невыносимо, — горбоносая отозвалась еще тише.

Маша даже не была уверена, ответила ли Анна ей, или сказала это самой себе.

Но уцепилась за ответ:

— Нет, все-таки Киев — город вульгарных женщин. Эта дама, верно, жена какого-нибудь сахарозаводчика!

— Нет, нет, — сказала Анна совсем еле слышно, но уже явно адресуя свои «нет» собеседнице.

— Неужто она ваша знакомая? — ахнула Маша. — В это невозможно поверить! Вы совсем из другого теста. Я подумала, вы из Петербурга.

— Правда? — девушка наконец посмотрела на Машу. — Вы почти угадали. Я… гощу здесь, — мучительно запнулась она.

И, вобрав уважительный взгляд гимназистки, четверокурсница педагогического внезапно осознала смешное:

Эта — будущая Анна Ахматова — в настоящем намного младше ее!

И она, Маша, кажется ей страшно взрослой дамой, ведь к двадцати двум, в достопамятные дореволюционные времена, давно сочетались браком и успешно производили на свет двух-трех детишек.

Но, окрыленная «Ратью», опьяненная легкостью своего бесстрашия, Маша, привыкшая вечно ощущать себя самой младшей и глупой, вдруг почувствовала себя ужасно уверенно в роли женщины не только взрослой, но и в летах.

— Я не представилась. Мария Владимировна. Свободная женщина. Нет, не то, что вы подумали… Просто я свободна. И всегда делаю то, что хочу!

1 ... 34 35 36 37 38 39 40 41 42 ... 145
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?