— Да так, почти ссыльный. — Я не стала вдаваться в подробности. — А хотел поздороваться.

— Знаешь, он как-то слишком настойчиво хотел. Целых три квартала гнался — и это, чтобы только поприветствовать? — с сомнением вопросил темный.

— Просто Астор Крон очень вежливый, — произнесла я. И, подумав, что одной вежливости для оправдания подобного поведения мало, добавила: — И настойчивый.

Ну не скажешь же, что рыжий, наверное, хотел уточнить: не пробудила ли эта ночь во мне, как и в нем, желание убить двух темных. И не стоит ли нам объединить усилия.

Скорее всего, почтовый селезень прилетел не ко мне одной: светлые столичные интриганы, не желая отдавать топи темным, наверняка прислали приказ на «тихое устранение» пришлых всем, кто хотя бы теоретически мог организовать покушение. А Крон… Не то чтобы очень, но мог.

— То есть ты хочешь сказать, что рыжий тип, сильно обремененный этикетом, реши он меня убить ножом в спину в подворотне, сначала извинится или испросит разрешения? — ехидно уточнил он.

— Я сказала, что Астор вежливый, а не глупый. Он сначала убьет, а потом уже извинится перед трупом.

— А то, что он хочет убить, ты не отрицаешь? — прозорливо уточнил темный.

— Спрашивают обычно о том, о чем думают сами! Я сегодня ночью видела за окном вестника-ворона. Не от темного ли властелина он нес послание?

— Тебе тоже, я так понимаю, птичка в клюве пожелание принесла? — в лучших гномьих традициях ответил Джером.

— Да, доставила. Рекомендации из столицы. Жить и здравствовать в Хеллвиле долго и счастливо. И вам, темным, дозволено находиться в городе. Главное, чтобы вы обитали под землей. Горизонтально. Вот тут… — И я выразительно показала на погост. А затем уточнила: — Вам, я так понимаю, было аналогичное письмо?

— Не совсем, — не стал отпираться темный. — Эрриану не приказывали иикого убивать. Лишь удерживать.

— Удерживать? — непонимающе моргнула я.

— Власть, — пояснил смуглый. — Ну, если дословно: «Ты держал в руках мою жизнь. Теперь твоя задача — удержать свой разум и дар, который ты получил от меня».

Видя, что я смотрю на темного, как дриада на хищного бобра, то бишь с легким недоумением, он пояснил:

— Удел Гейзлорру — подарок императора за верную службу своему Мечу.

— Скажи, не тот ли это император, что за верность короне отдал приказ тебе убить Эрриана, как только он начнет проявлять признаки безумия? — прищурилась я.

Ответа мне не требовалось. Впрочем, смуглый его и не озвучил. Но посмотрел выразительно.

— Знаешь, я, конечно, далека от двора, высшего света, ни демона не смыслю в ваших темных традициях, но что-то мне подсказывает, что благосклонности вашего темного властелина стоит остерегаться едва ли не больше, чем его немилости.

— Ну… как сказать. Врагов владыка убивает сразу.

— Ага, а друзей — с отсрочкой, — невесело усмехнулась я.

— Иногда смерть — благо, — возразил темный. — Безумный маг с силой Эрриана не просто страшен. Он — бомба, которая обязательно рванет, только неизвестно, где, когда и сколько тысяч жизней унесет с собой! — И, опережая мой вопрос, добавил: — Браслеты сдерживают его магию, пока его разум ясен. А как только он сойдет с ума, они продержатся не больше пары ударов колокола. За это время я должен буду убить друга. К тому же душа безумца после смерти не уходит за грань, а развеивается туманом.

О последнем я, увы, и так знала. А вот что до силы лунного — не думала, что она такая… впечатляющая.

— Смерть иногда дар, а не проклятие, — задумчиво повторил смуглый.

— Извини, но я привыкла сражаться с Хель до самого конца. За каждого заболевшего! Так что я не разделяю твоих убеждений.

Мой взгляд упал на один из кладбищенских памятников за оградой. Да уж… Вот что значит «разговор к месту».

Пару сотен лет назад хеллвильский погост был за городской чертой, на выселках. Но с тех пор городок подрос и вобрал в себя и обитель мертвых.

Снег укутал землю. И сейчас, отворив чуть скрипнувшие чугунного кружева ворота, мы с Джеромом шагнули в мир, где досточтимым почившим горожанам надлежало вести себя чинно и спокойно.

Седые кусты. Все, сразу, до последней веточки, до самого тонкого прутика. Белые, искрящиеся серебром надгробия. И тишина. Оглушительная, поглощающая тебя всего без остатка. Именно на кладбище зима всегда чувствовалась особенно сильно. Мы двинулись вдоль могил, ища Эрриана.

Под ногами хрустел снег. А мы все брели, зайдя уже почти в самый центр. Щеки и пальцы пощипывал морозец, и я не сразу поняла, что дело вовсе не в кусачем зимнем воздухе. Нет. Это была тревога. Она разливалась окрест. Где-то совсем рядом…

Рев, разрезавший тишину, заставил нас вздрогнуть. А в следующий миг мы наконец-то увидели Эрриана. А за ним и свору тварей, в которой я не сразу опознала кладбищенских гримов — нежить, которая обычно не больше волка. Но эти… Они впечатляли размерами. Самый малый — с годовалого быка.

Один из гримов прыгнул на лунного, пытаясь впиться в его плечо острыми желтыми клыками. Они клацнули в какой-то пяди от Эрриана. А потом сверкнула сталь, и лунный коротким взмахом обезглавил нежить. Угольно-черная башка грима с шерстью, свисавшей сосульками, покатилась по снегу. В небо уставилась оскаленная пасть с кровавой пеной и горящие алым глаза.

Откуда в Хеллвиле гримы?! Да еще столько! И такого размера. Я же лично еще пару месяцев назад на этом кладбище в полночь луноцвет собирала. И все было тихо, спокойно, добропорядочно и групно. Никто не бегал, зубами не щелкал.

Увы, свора резко понизила уровень благопристойности сего погоста.

Все произошло в краткий миг. Эрриан увидел нас. Ну и свора тоже… увидела. Я опомнилась и, крикнув «К воротам!», сама подала пример.

Вот только стая была больше, чем я предполагала. Я обогнула одну из могил, когда мне наперерез с рычанием выскочил еще один грим.

Джером хотел помочь Эрриану? Что же, ему это отлично удалось. Теперь у темных есть неплохой шанс удрать, пока у гримов будет обед из ведьмы в собственном соку.

Вот только я с таким меню не хотела соглашаться. Если нежити требуется в рационе белок, то у меня есть на примете одна упитанная белка. Могу даже познакомить. Бесплатно. Правда, при встрече грима и Эйты еще неизвестно, кто из них двоих познает внутренний мир противника. Лично я голосовала бы за рыжую.

Тварь рявкнула, обнажив желтые зубы и напружинив голенастые, с неестественно вывернутыми суставами лапы к прыжку. Я сгорбилась, сжала дужку котелка и рыкнула в ответ. Получилось не так громко, зато выразительно. И мы понеслись навстречу друг другу.

Отчаянный крик «Магда!» я услышала, но слишком поздно. Черная лавина с желтыми клыками уже тронулась, и единственный шанс спастись — опередить ее, мчаться не останавливаясь.