— Ты прекрасная кулинарка! — похвалила она армянку. — До этого мы ели то, что давали нам в доме Голицыной, и мне ни разу не пришлось отведать твою стряпню.

— Армянину стыдно не уметь готовить, — сказала Зара, покраснев от удовольствия. — Даже мужчины нашей национальности считаются лучшими поварами.

В конце ужина она принесла Жанне травяной чай, который графиня никогда в жизни не пила.

— Мне посоветовал Фарид, — произнесла служанка. — Он смешивает горные травы, которые сам собирает, и получается великолепный напиток.

— Да, напиток действительно великолепный. — Жанна с жадностью осушила кружку. — Теперь покажи мне ткани. Татарин прав, мы должны поторопиться с покупкой покрывал и занавесей. Неприятно, если ночью в окно нашего домика заглянет какой-нибудь заплутавший прохожий.

Расторопная Зара быстро принесла образцы. Графиня с удивлением рассматривала парчу и шёлк.

— Интересно, где Фарид взял такую материю? — задумчиво проговорила она. — Не думаю, что он ездил за ней в столицу.

— И что это значит? — Армянка не понимала слов госпожи.

— Это значит, что мы всё равно возьмём товары, хоть они и контрабандные, — пояснила Жанна. — Принимайся-ка, дорогая, за работу. Сделай необходимые расчёты, сколько нам понадобится на окна и на кровати. А я помогу тебе.

Вместе они принялись с помощью трости графини измерять кровати и окна. Результаты Жанна записывала в блокнот, отделанный золотой ниткой, купленный в Петербурге перед путешествием.

— Завтра отнесёшь это Фариду, — она с сожалением вырвала листок с цифрами, — и спросишь, сколько должна ему. Если татарин не поверит тебе, пусть придёт к нам. Я оставлю деньги на столе.

— Слушаю, госпожа, — почтительно склонилась Зара. — Завтра у вас всё будет. Но вы всё же не задерживайтесь на прогулках.

Графиня рассмеялась.

— Этого я тебе не могу обещать, дорогая! Знай одно: со мной ничего не случится.

На следующий день Зара привела Фарида в домик. Жанна, спрятавшись за туями, слышала их разговор. Татарин отмерил материи ровно столько, сколько требовалось, похвалил вкус Зары и ушёл. Жанне показалось, что Фарид немного помедлил, прежде чем стал спускаться по ступеням. Она подождала, пока звук его шагов пропал вдали.

— Госпожа, — навстречу ей шла радостная Зара, — госпожа, посмотрите, как красиво в нашем домике!

Графиня переступила порог и улыбнулась. У неё был вкус, а потому и занавески, и покрывала, и маленький коврик, который приобрела армянка, показались ей слишком пёстрыми и вычурными. Но вслух она не пожурила верную женщину, разделявшую все тяготы этой вынужденной ссылки, как когда-то Элиза. Только бедная Элиза жила в лучших условиях, а на долю Зары выпало самое тяжёлое.

— Ты молодец, — похвалила она служанку. — Это именно то, что нужно.

Довольная армянка побежала готовить обед, а графиня прилегла на кровать. Она, как наркотика, ждала наступления вечера. Прогулка стала частью её жизни, она нуждалась в ней, как в еде и питье. И когда наконец наступил долгожданный вечер и на море опустились сумерки, женщина надела чёрное платье, неприметную накидку того же цвета и отправилась по проторённой дорожке. Напрасно Зара предупреждала её об опасности. Де Ла Мотт не хотела об этом и слышать. Так пробежали две недели, и даже ливни, начавшиеся в Крыму, не заставили Жанну изменить своей привычке. Она уже не задыхалась, когда карабкалась вверх, и дала себе слово непременно спуститься к закрытой бухте.

Однажды, в конце ноября, порадовавшись сухой и тёплой погоде, графиня, как всегда, совершала вечерний моцион. Её смешило это слово, так великолепно звучавшее в парижских и петербургских гостиных и столь неуместное здесь, на лоне дикой природы. Пройдя по тропе горы Аю-Даг, женщина глянула вниз, где воды омывали закрытую бухту, и резко отшатнулась. Метрах в пятнадцати от берега стоял небольшой парусник. Лодка, отделившаяся от него, казалась совсем крошечной. Жанна заметила, что гостей с судна на берегу поджидали какие-то люди. Один из них смело вошёл в холодную ноябрьскую воду и подтянул лодку к берегу. Двое моряков выскочили из неё и вместе с другими принялись выгружать большие тюки. Жанна поняла: судно привезло контрабандные товары. Княгиня Голицына не раз говорила о высоких пошлинах, которые установила ещё Екатерина Вторая. По её мнению, это было неправильно. Крым нуждался в промышленных товарах, на полуострове, заселённом едва ли наполовину, ничего не производилось.

В то же время Таврида могла предложить материку соль. Её и везли в обход таможенных заграждений. Анна Сергеевна предполагала: когда в Крыму поселится много народа, высокие пошлины отменятся государством.

— Так вот откуда у Фарида такая материя! — прошептала Жанна, заходя за сосну, чтобы её не увидели с моря. — Он наверняка один из них.

Она хотела немедленно идти в дом, но любопытство и жажда приключений пересилили. Женщина осталась стоять за сосной, думая, что контрабандисты её не заметят. Украдкой выглянув из укрытия, она видела, как лодка поплыла назад к судну, а шестеро крепких мужчин, взвалив тюки на спину, стали подниматься по крутой тропе. Казалось, крутизна их не пугала. Они знали каждую выбоину, каждый камешек и ни разу не споткнулись. Вскоре они были наверху, и Жанна слышала их прерывистое дыхание.

— Что-то сегодня не видно Чёрной графини, — произнёс кто-то из них грубым голосом с восточным акцентом. — Обычно в это время она всегда вертится в этом месте.

— Интересно, от кого она прячется? — поинтересовался другой мужчина. — Странная женщина! Она думает, что никто о ней ничего не знает, а окрестные рыбаки часто любуются её чёрной фигурой. Пару раз они принимали её за привидение и обращались к Аллаху или к Богу, пока Фарид не выследил её.

— Да, выследил. — Жанна узнала голос знакомого татарина. — Служанка сказала, что ждёт важную госпожу, но какая важная птица поселится в таком домишке! Сюда совсем не наведывается Голицына.

На своём языке татары стали хвалить приятеля. Жанна сильнее прижалась к сосне и вдруг, к своему ужасу, почувствовала: что-то мохнатое ползёт по её щеке. Она истошно закричала и выбежала из укрытия.

— А вот и наша Чёрная графиня, — улыбнувшись, произнёс Фарид, сверкая в темноте белыми ровными зубами. — Мы так и думали, что вы где-то здесь. Нравятся наши края?

Жанна стояла бледная и ничего не отвечала. Один из татар снял с её щеки какое-то большое насекомое.

— Скорпион, — произнёс он. — Вы совершенно зря испугались. В такое время они все полудохлые и не кусаются.

Он отбросил мохнатую мерзость в кусты и посмотрел на своих товарищей.

— Волей случая мы оказались раскрытыми, — его голос заметно посерьёзнел. — А это значит, что в любой момент нас могут схватить жандармы. Давайте решим, что делать с этой дамочкой?

— Я никому не скажу, — выдавила из себя графиня. — Поверьте, ни одна живая душа не узнает о том, что я сегодня видела.