– И что же это означает?

– Означает, что все фирмы, участвовавшие в аукционе, кроме компании «Астроль», фиктивные однодневки, созданные под несуществующих людей только для этого аукциона. Значит, результат аукциона был заранее предрешен, его должна была выиграть фирма «Астроль»…

– С другой стороны, Майка говорила мне, что фирма эта еле сводила концы с концами, дышала на ладан. Значит, она никак не могла потянуть такой крупный проект…

– Тем более подозрительно… – Я заметила, что Сарычев на глазах мрачнеет, значит, вспомнил про тот документ, который случайно увидел у жены.

– Там говорилось о том, что город продает фирме «Астроль» этот самый участок, бывший завод. Все законно, был конкурс, «Астроль» его выиграл и заплатил какую-то смехотворную сумму. Но строить они, разумеется, там ничего не будут, кишка тонка. А перепродадут этот участок кому-то, кто не хочет светиться. И он, разумеется, заплатит большие деньги, да только не фирме «Астроль», а…

– А тому чиновнику или целой группе, кто организовал все это, – подсказала я.

И добавила про себя, что его жена работала в Городском комитете по строительству, и раз оказался у нее этот документ, то замешана она в этом опасном деле явно по самые уши с бриллиантовыми сережками.

– И Лена… – вздохнул Сарычев, очевидно, мы с ним мыслили одинаково.

– Понимаешь… – осторожно начала я, – этот тип, Клык, он не сам по себе, и если уж он так опасен, то его хозяин и того хуже. Но он мне сказал, что это не они убили твою жену. И как ни странно, я ему верю. Им это было невыгодно, понимаешь? Следствие ведь идет, шум поднимется, а им шум совершенно не нужен. На полицию давят, потому что она все же высокий пост занимала.

– Да не поэтому! – с досадой ответил Сарычев. – Ты за дурака-то полного меня не держи! Думаешь, если я растерялся, не знаю, что делать, то и мозги потерял совсем?

– Да я ничего не говорила…

– Да им нужно как можно быстрее дело закрыть, чтобы круги по воде не пошли! – Сарычев повысил голос. – Оттого и хотят они на меня все свалить!

Я молчала. Все так и есть, оттого Клык и ищет меня, чтобы выйти на Сарычева. Сдадут его полиции и будут жить спокойно.

Ну уж нет, мы еще потрепыхаемся…

Тут я почувствовала какое-то смутное беспокойство, раздвинула жалюзи и выглянула в окно.

– Что там такое? – заволновался Сарычев.

– Сама не знаю… – Я вгляделась в темноту за окном. – Выключи-ка свет…

Он щелкнул выключателем. Внутренность бытовки погрузилась в темноту, за окнами, наоборот, чуть заметно посветлело, из монолитной темноты проступили очертания кустов и деревьев.

И тут я заметила на верхушках деревьев, окружающих поляну, мелькающие цветные отсветы.

– Быстро уходим! – проговорила я, невольно понизив голос.

– А что такое? – недовольно проворчал Сарычев, с сожалением оглядывая бытовку.

Его клонило в сон и явно не хотелось покидать тепло и сомнительный уют.

– Видишь эти цветные вспышки на деревьях?

– Правда… а что это?

– Это отсветы полицейских мигалок! Они не включили сирены, чтобы не спугнуть нас, но мигалки включили… и они уже съезжают с шоссе, будут здесь через пять минут! Надо же, парень-то прыщавый на заправке, с виду лох лохом, а оказался глазастым! Узнал тебя по фотографии, да еще и позвонить ментам не поленился!

Тут Сарычева словно ветром подхватило – через секунду он уже вылетел в темноту. Хорошо хоть успел прихватить листок с Майкиной распечаткой.

Мы отбежали в сторону от бытовки и спрятались в темных кустах на краю поляны.

Через пару минут темноту прорезали яркие вспышки света, и на площадку выехали две машины с включенными проблесковыми маяками. Машины остановились в нескольких метрах от бытовки, из них высыпали полицейские.

Человек постарше, с замашками начальника, приказным тоном отдал короткие веские распоряжения.

Я узнала того майора, который был два дня назад возле дома Сарычева, стало быть, работает по этому делу. Еще бы, отчитался начальству, что к вечеру дело закроет, что подозреваемого уже почти арестовали, время идет, а он ни «тпру» ни «ну». Ох и нагорит ему от начальства!

От этой мысли я ощутила самое настоящее злорадство.

Трое полицейских вошли в бытовку, остальные рассыпались по площадке.

Через две или три минуты один из полицейских появился на пороге бытовки и срывающимся голосом доложил начальнику, который дожидался на улице:

– В бытовке чисто, никого нет, но чайник еще горячий. Они только что здесь были и не могли далеко уйти.

Майор, который сегодня был в штатском, внимательно огляделся и скомандовал:

– Рассыпаться цепью, обследовать площадку и территорию вокруг нее! Да смотрите там, в яму не провалитесь!

Мы с Сарычевым переглянулись и двинулись сквозь кусты в темноту, прочь от площадки. При этом мы старались не шуметь, хотя, на мой взгляд, у Сарычева это не очень получалось.

Ну, что тут удивительного, он же менеджер, а не разведчик…

Полицейские выстроились цепью, включили фонари и двинулись на поиски.

– Интересно, как они нас так быстро выследили? – прошептал мне в ухо Сарычев.

Я покосилась на него:

– А кто покупал воду на заправке?

– Ты думаешь… не может быть!

– Очень даже может! Я же тебе говорила – там возле кассы висел твой портрет! Очень, кстати, похожий. А когда мы уезжали, продавец куда-то звонил по телефону. Скорее всего, в полицию звонил, скотина… Надо же, какой законопослушный оказался!

Сарычев обиженно замолк, и мы двинулись дальше, стараясь производить как можно меньше шума.

Мы довольно долго продирались сквозь колючие кусты, полицейские перекликались у нас за спиной. Их голоса, по крайней мере, не приближались, так что в моей душе пробудилась слабая надежда. Может быть, мы сумеем оторваться от них и выйдем к тому месту, где я оставила машину…

Вдруг со стороны Сарычева раздался сухой треск и короткий негромкий вскрик.

– Что случилось? – прошептала я, остановившись.

– Тут подо мной какая-то доска подломилась! – ответил он чуть слышно. – Я ногу подвернул.

– Ту же, что в прошлый раз?

– Не помню…

Нет, ну чистый дурдом! Не помнит, какую ногу подвернул! Может, он все выдумал?

– Идти можешь?

– Могу! – ответил он тоном мученика.

– Они здесь! – раздался позади голос одного из полицейских, и совсем рядом с нами по кустам заплясал луч фонаря.

– Скорее, вперед! – прошипела я, раздвигая кусты.