– Обязательно передам. – Тут Виола увидела на стене постер, извещавший о танцклассе Айлы. – Кажется, Адаму очень понравилась танцевать.

Дженнифер резко вскинула голову:

– Он что-нибудь говорил?

– Нет, но я встретила Элейн, и она сказала, что Адам оказался прирожденным танцором.

Для себя Виола не могла определить, какая тема у Дженнифер больная – танцы или Адам.

– Уверена, что решительно все участники к концу урока плясали под дудку Айлы, прости за каламбур…

Дженнифер издала странный звук, и Виола отважилась спросить:

– У вас с Айлой что-то происходит?

– А, ничего особенного.

Виола поставила хлебопечку на стойку и присела напротив Дженнифер. Она молчала, и Дженнифер заговорила первой:

– Я беспокоюсь, что она закрутит с Адамом.

– А почему ты беспокоишься? Она на что-то жаловалась?

– Она по натуре ветреница. Когда ей опять все надоест, она уедет из Кловердейла.

Стало быть, правды она не знает. От Виолы не укрылось, как Дженнифер вела себя в присутствии Адама. Виола подозревала, что чувства подруги глубже, чем подобает замужней женщине.

– Ну, у них у каждого своя голова на плечах, и, должна сказать, Айла начинает остепеняться. – Поколебавшись, Виола спросила: – Тебя беспокоит, что Айла заставит Адама страдать и это отрицательно скажется на вашей дружбе?

Дженнифер ответила не сразу, но когда она заговорила, у нее вырвалось признание:

– Я беспокоюсь, что она его завлечет и бросит, а с последствиями разбираться придется мне. Адам – мой друг, причем друг хороший.

– Точно друг, не больше?

Дженнифер мгновенно насторожилась:

– Естественно! Ты к чему это клонишь?

Разговор прервало появление Зоэ.

– Я пришла одолжить такую штуку под названием сучкорез, – сказала она, сделав гримаску и рассмешив женщин.

– И ты не знаешь, что это, – договорила Дженнифер, направившись к нужной полке.

– Это такие большие ножницы, – объяснила Виола, – чтобы подрезать переросшие ветки деревьев или толстые сучья, которые не берет секатор.

– Тогда ясно. Папа хочет отрезать длинные ветки, которые мешают закрывать заднюю дверь. Он сказал, если оставить до будущего лета, зарастет окончательно.

– Правильно. А я как раз хотела написать твоему папе и узнать, могу ли я прийти в пятницу вечером.

– Я после нетбола приду в полпятого.

– Отлично. – Зоэ явно нравилось общество Виолы, и теперь, когда последняя кое-что знала о семействе Паркеров, ее материнский защитный инстинкт многократно усилился.

– Ты прямо себя не жалеешь с этим коттеджем «Лилипут», – сказала Дженнифер, когда девочка ушла. – Кажется, Зоэ к тебе хорошо относится.

– Она прекрасная девочка.

Которой, вероятно, будет хуже всех, когда в Кловердейле обо всем узнают. Ознакомившись с началом дневника, Виола отчаянно хотела снова до него добраться и прочесть до конца. Если она узнает историю без купюр, то примет верное решение.

– Они вообще прекрасная семья.

– Да, но что мы о них знаем?

– Конечно, у них тоже есть свои скелеты в шкафу, как и у всех. Но я надеюсь, что Адам Паркер останется в Кловердейле.

– Ты хотела сказать, Паркеры. Ты надеешься, что все Паркеры останутся в Кловердейле.

– Это одно и то же. – Дженнифер раздраженно отвернулась к монитору.

Такое завершение разговора Виола приняла за предупреждение не совать нос куда не просят и покинуть помещение. Уходя с хлебопечкой под мышкой, она с волнением думала, что подруга сближается с Адамом больше, чем велит благоразумие, и не могла прогнать эту мысль, пока готовилась к приходу своих родителей – событию, и в лучшие времена требовавшему предельного напряжения.

Визит родителей прошел достаточно культурно, но Виола просто извелась, не пережгла ли морковь, достаточно ли свежими получились на вкус булочки и нежная ли баранина, или стоило потомить ее подольше. За ужином Айзек незаметно опустил руку под стол и сжал ее колено; до этого Виола даже не понимала, насколько она на взводе. Она каждую секунду ожидала критики и вздохнула с огромным облегчением, когда родители ушли, ни на что не пожаловавшись.

– Сказывается возраст, – сказал Айзек, когда они с Виолой поднимались в спальню. – К старости многие добреют.

– Как сказать. – У Виолы страшно разболелась голова. В присутствии отца с матерью она до сих пор чувствовала себя ребенком, ожидающим одобрения, и горько разочаровывалась, если не получала его. Когда-то родители установили для нее высокие стандарты, и теперь Виола делала то же самое со своими детьми, но уж она, по крайней мере, активно участвовала в жизни Хейзел и Авы. Ей-то, маленькой, раз и навсегда предложили справляться своими силами, и даже много лет спустя старая обида не забылась.

– Ты предупредила в своем агентстве, чтобы не ждали Аву на стажировку? – Айзек, раздевшись до трусов, забрался под одеяло, откинув края одеяла для жены.

– Конечно нет! Это отличная возможность, Ава многому научится.

Он вздохнул:

– Тебе нужно дать ей хоть какое-то подобие самостоятельности.

– Но подыскивать что-то еще крайне сложно. Я оказываю ей услугу, а она даже не позволяет мне помочь написать резюме, и это при том, что я работаю в кадровом агентстве, господи боже!

Когда Виола легла в постель, Айзек накрыл ее руки своей теплой рукой.

– Оставь ее в покое, пусть поступает как хочет. Если ничего не найдет, тогда вмешаемся. Ну, я тебя прошу.

Виола готова была заспорить, но у нее не осталось сил. Она взяла книгу в твердом переплете, которую купила несколько недель назад, но до сих пор не успела даже открыть, и попыталась читать, однако спустя пять страниц спохватилась, что не помнит ни слова из прочитанного. В голове роились мысли, но на этот раз не о собственных детях, а о двух других, которые жили недалеко отсюда. Где-то теперь мама Зоэ и Зака, женщина, так много претерпевшая от своего мужа? Единственная причина, по которой Виола до сих пор не вмешалась, состояла в том, что Адам обожал своих детей и те казались вполне счастливыми.

Она решила выждать благоприятного момента. Надо прочесть дневник до конца и разобраться, как поступить с человеком, с которым стремительно сближается Дженнифер и которым не на шутку увлеклась Айла. Виоле в этой ситуации нужно быть не клином между сестрами, а подругой Дженнифер, которой ей так хотелось снова стать.

Но если до нее стороной донесется, что Адам жестоко обращается с кем-то из своих детей, Виола не остановится ни перед чем. Она всем расскажет о содержании дневника, и Адам Паркер заплатит за то, что совершил.

Пришла пятница. Виола провела день в библиотеке общих вещей, хотя все, чего ей хотелось, – чтобы стрелки часов крутились быстрее: ей не терпелось уйти в коттедж Паркеров. Утром она поболтала с Биллом, который заглянул порасспрашивать насчет зимних