— Сколько я вам должен?

На столе появился лист бумаги с несколькими табличками и пояснениями к ним.

— Вот расчёт, пожалуйста. Затрачено человеко-часов, с учётом…

Ишь ты, бюрократию какую развёл, вместе с бухгалтерией. Хотя, удивительного мало, вообще-то. Хотя на просторах одной шестой и распространено мнение, что в Латине одна сплошная «маньяна»28 и никому ничего не надо и царит сплошное разгильдяйство (и это мнение, до определённой степени, даже соответствует действительности), в плане бюрократии их крапивное семя российскому ещё сто очков вперёд даст.

— …за вычетом аванса, получается две тысячи семьсот экю, сеньор.

Эхе-хе-х… чувствую, как жаба решительно пережимает трахею. Ладно, что поделаешь — нужно платить. Есть у меня мысль попробовать себе эти деньги компенсировать из бюджета нашего колонизационного общества, но это уже без гарантий — я же хоть и на общее благо действую, но по своей инициативе.

Отсчитываю пять пятисоток и столько же сотенных. Принцип дополнительного вознаграждения за хорошо сделанную работу никто не отменял, а Диего и его детективное агентство мне ещё могут понадобится. Могут и не понадобиться, конечно, но тут уж лучше соломку подстелить, а от лишних трёх сотен не разорюсь.

Мексиканец довольно улыбается, на фирменном бланке пишет расписку за деньги и, одним глотком добив бурбон, откланивается. Не забыв попрощаться с сидящим чуть поодаль Роджером — они знакомы, а Хесуса он вообще ещё по Мексике знает. Собственно, именно телохранители мне Диего и посоветовали.

В глубокой задумчивости, потихоньку допиваю пиво. По крайней мере, теперь есть ясность в плане того, зачем Марк ходил на то самое первоначальное собрание, на котором я вообще узнал обо всей этой затее с колонией. Сто к одному, что товарищи марксисты (или троцкисты, кто уж они там) хотят получить под свой контроль ещё один анклав. На западном побережье Халифата им это удалось, а аппетит, как известно, приходит во время еды. Ну, это мы ещё поглядим, что у них получится.

Вообще, конечно, неплохо было бы и с новороссами такую же штуку провернуть. Зуб даю, кого-то они к нам заслали, таким же макаром. Но, боюсь, скрытно проследить за кадровыми разведчиками у Диего и его людей умения не хватит. А если сослуживцы Марата Феликсовича узнают, что я нанял кого-то за ними следить, они это могут расценить, как… нехорошо, короче, могут расценить. Не надо мне этого, и так проблем хватает.

А вот что мне надо, так это пообщаться с Глебом, и чем быстрее, тем лучше. Киваю домучивающему что-то безалкогольное Роджеру в сторону выхода. Тот понятливо кивает в ответ и тянет из-под пиджака коробочку рации. Блин, надоело мне уже чувствовать себя «охраняемым объектом», честно говоря. Ладно, недолго осталось.

…

Свободная территория Невада и Аризона,

Нью-Рино, Фримонт, Лазарев-стрит,

офис паевого товарищества

«Колонизационное общество «Русский Юг»

— …вот. Ну и поехал к тебе, обсудить.

Глеб хмуро посмотрел на висящую на стене карту и вздохнул.

— Понятно… Сколько потратил на это дело?

Вот, это правильный подход. Уважаю.

— Четыре. Документы есть.

Бородач присвистнул.

— Неплохо.

Пожимаю плечами.

— Контингент опасный, за такими слежка дорого стоит.

— Ладно. Компенсируем из фонда. Как думаешь, что они собираются устроить?

— Начнут с завоевания авторитета, скорее всего. Для начала выпивку там пару раз всем поставить, поговорить по душам. Потом к агитации перейдут. За несправедливость жизни, с переходом на конкретных виновников. Рабочие, особенно несемейные, в этом плане народ подверженный всякой хрени. А по ушам ездить эти ребята умеют, я думаю, иначе бы их не отправляли.

«Несемейные» я малость выделил голосом, типа предупреждал ведь, что мимо внимания Глеба не прошло, судя по мелькнувшему в глазах раздражению. Впрочем, отвечать он не стал, вместо этого задав следующий вопрос:

— Что делать предлагаешь?

Это я уже обдумал, по пути сюда.

— Выкидывать их из списка сейчас смысла нет — подсунут кого-то другого. Уже в Нью-Галвестоне скажем, перед посадкой, что ни фига они не велкам.

Глеб согласно кивнул.

— Хорошо. У нас всё на финишную прямую выходит, думаю, пайщиков уже новых не появится. Послезавтра собрание, поставлю вопрос об уплотнении — возьмём ещё семь семей из общего списка, тридцать шесть человек, и на этом всё. Что думаешь?

— Я за. Люди пригодятся, тесноту в дороге потерпим, а всякого добра и так много берём с собой — не пропадём.

Раз уж речь зашла о дальнейших планах…

— Слушай, мне тут уехать надо срочно, по делам. Так что, на собрании меня не будет, тебе тогда голос передаю. За моим грузом присмотришь тогда, если до начала перевозки не вернусь?

Здоровяк воспринял новость философски.

— Не вопрос. Когда вернёшься?

Да вообще-то, я сюда возвращаться не планирую. Но распространяться об этом не стоит, думаю. Информация — штука такая, пока её только ты знаешь — ты ей хозяин, а как хоть с кем-то поделился, так уже и нет.

— Через недельку, думаю. Ну, может, попозже чуть.

Направление убытия я не уточнил, а Глеб не стал проявлять неуместное любопытство. А? Что за «мой груз»? Ну, всякое-разное-нужное. Я же не с одной сумкой на край света поеду, правильно? Собственно, у меня, кроме сменной одежды и носков/трусов, в гостиничном номере только автомат и винтовка, всё остальное уже упаковано и на складе.

Попрощавшись с нашим «фюрером», спускаюсь вниз. Роджер, завидев меня, неспешно тянется к рации. Теперь вернусь в отель, соберу стволы и можно ехать в аэропорт. Билет до того же Нью-Галвестона или Форт-Линкольна заранее брать не обязательно, там небольшие самолёты в режиме воздушной маршрутки функционируют — вылет чуть ли не каждый час.

Что-то как-то дискомфортно я себя ощущаю. Не в плане «съел не то», а скорее некое беспокойство. Причём, довольно быстро нарастающее. Хм… с чего бы это? Что-то пропустил, а интуиция пытается помочь?

В машине чувство опасности не проходит, скорее даже наоборот. Почему? Роджер! Ведёт себя как-то не так. Не нервно, а скорее наоборот, нарочито вальяжно. Поведение Хесуса я оценить не могу, прямо у него за спиной сижу. Или это у меня паранойя разыгралась?

Поворачиваем с Лазарева на Четырнадцатую авеню — грязноватую, застроенную, в основном, складами и дешёвым жильём улицу, ведущую на юг. Маршруты Хесус регулярно меняет, так что, пока ничего необычного не происходит. На Четырнадцатой пробок мало, всё логично.