– Давайте я вас покормлю, – ласково предложила Лариса. – Я купила курицу гриль.

– Лора, ты же знаешь, я не ем мясного, – отчеканила Алевтина Робертовна, но без своей обычной неприязни к невестке в голосе. – Я вполне обойдусь творогом.

Лариса вздохнула и, достав из холодильника коробочку с творогом, протянула ее свекрови.

– Бабуля, хочешь шоколадку? – предложила Вика, которая уже чувствовала себя виноватой.

Алевтина Робертовна заставила себя улыбнуться и сказала:

– Давай! И вообще, давайте посидим все вместе, пообщаемся в кои-то веки… А то живем в одном доме, и все по своим углам.

Лариса в изумлении остановилась посреди кухни, явно не ожидавшая ничего подобного от свекрови. Вика тоже была весьма удивлена. Я, в общем, тоже, хотя меня мало касались перемены, произошедшие со старушкой. Я не знала, надолго ли это, и сомневалась, чтобы своенравная Алевтина Робертовна вдруг в один миг стала мягкой и пушистой. Оставалось лишь надеяться, что какие-то изменения к лучшему в ней все же сохранятся. Так или иначе, мы хорошо и не скучно скоротали остаток вечера на кухне, вплоть до приезда Аркадия Николаевича, который сегодня припозднился.

Спросив у меня, нет ли каких новостей, и получив отрицательный ответ, он кивнул и принялся за жареную курицу. Я, правда, вскользь упомянула об осколках стекла в ванной, которыми порезались два человека.

– Врач нужен? – нахмурился Ясенев.

– Да нет, все уже благополучно заживает, – сообщила я. – А у Ларисы и вовсе рана не такая глубокая.

Ясенев тут же успокоился и отмахнулся:

– Не берите в голову, Женя! Ну, кто-то из женщин что-то разбил, а теперь не хочет признаться, надеясь в душе, что подумают на кого-то другого. А следовательно, ни на кого конкретно. И он сам в безопасности. Обычная людская психология.

– А что разбили-то? – продолжала я приставать к нему.

– Да какая разница! – поморщился Аркадий Николаевич. – Вот еще я стану голову ломать над такой ерундой! Нужно будет – купим новое!

Что «новое», он, однако, не уточнил, но я уже и не трогала его, поняв, что только раздражаю своими пустячными расспросами.

«И впрямь ерунда, – подумала я. – Чего я к этому прицепилась?»

Спать семейство Ясеневых в тот вечер отправилось сразу после одиннадцати. Я тоже не стала задерживаться, тем более что фильм, который хотела было посмотреть перед сном, не понравился мне с первых же кадров. Выключив ди-ви-ди, я опустила голову на подушку и очень скоро заснула…

* * *

Сон оказался не очень спокойным, сквозь него я постоянно чувствовала какую-то смутную тревогу… Ворочаясь с боку на бок и натягивая на голову одеяло, пыталась снова заснуть, но мне что-то мешало. Наконец решила встать и выйти на балкон покурить. Накинув на плечи теплый халат и сунув ноги в тапочки, я взяла с тумбочки пачку сигарет и пошлепала к балконной двери.

В Белогорском ущелье было прохладно. Щелкнув зажигалкой, я с удовольствием затянулась и выпустила дым вверх, созерцая небо, усыпанное звездами. Тихо шелестя, сбрасывали последнюю листву деревья. Желтые, красные листья пролетали прямо перед моим лицом и опускались на землю. Стрекотал кузнечик, каким-то чудом не отправившийся еще в зимнюю спячку. Но все эти звуки и шорохи были негромкими, а в целом атмосфера была умиротворяющей. И вдруг в ней диссонансом прозвучал пронзительный звонок домашнего телефона…

Я сделала три подряд глубокие затяжки, быстро затушила окурок в пепельнице и вернулась в комнату. В ночной тишине слышался доносившийся откуда-то приглушенный голос Ясенева. Вскоре к нему присоединился и голос Ларисы. Слов было не разобрать, только через некоторое время я услышала, как Лариса громко ахнула, а следом мне неожиданно показалось, что она запела.

Раздались шаги, внизу включился свет, кто-то забегал туда-сюда. На всякий случай надев брюки и рубашку, я решила спуститься и узнать все-таки, что произошло, но тут торопливые шаги приблизились к двери моей комнаты, послышался стук. Я открыла дверь.

Это была Лариса. Она вовсе не пела – она плакала. В этот момент я, признаться, испугалась, что кто-то умер, и стала лихорадочно перебирать в голове всех домочадцев, убеждая себя, что все они дома и что с ними-то уж точно ничего не должно было случиться.

– Что? – вымолвила я, и, поскольку Лариса продолжала молча лить слезы, я тряхнула ее за плечи и повторила свой вопрос.

– Пожар! – вытаращив глаза и обретя наконец дар речи, сказала Лариса.

– Где? – встрепенулась я. – У нас?

– Нет, – всхлипнула Лариса. – В моем магазине! Только что позвонили из полиции, сказали, что все сгорело! Все, все, вы понимаете?

Честно говоря, мысленно я перевела дух. Пожар в магазине показался мне сущим пустяком в сравнении с тем, о чем я только что подумала. Видимо, Лариса уловила мое настроение, потому что она тут же разревелась в полный голос и, опустившись на кровать, принялась перечислять свои беды:

– Только что новый товар получила-а-а! Вы сами видели! Сколько шуб, вы представляете? Они теперь все сгорели! И здание тоже испорчено! Это значит, еще и ремонт делать за свой счет! И выручка сегодняшняя вся в магазине осталась, значит, тоже сгорела-а-а!

– Успокойтесь, это все-таки не смертельно, – пыталась я хоть как-то утешить Ларису, но она ничего не воспринимала.

Через некоторое время в комнату заглянул Аркадий Николаевич. Он был уже в костюме и даже при галстуке.

– Женя, нам нужно проехать на место пожара, я прошу вас сопровождать… – произнес он. – Понимаю, что уже ночь, но…

– О чем вы говорите? Конечно, я поеду! – откликнулась я. – Тем более что уже практически готова.

Я хотела было причесаться, но вспомнила, что треклятая расческа так и не нашлась, а ту, что дала Лариса, я оставила в ванной, поэтому плюнула на все и просто нацепила на лохматую голову кепку, предварительно пригладив свои вихры руками. Ясенев бросил взгляд на супругу, шагнул к кровати и несколько раз мелко похлопал ладонью по ее спине.

– Ну-ну-ну-ну-ну, – быстро заговорил он. – Будет убиваться-то! В конце концов, не наш дом сгорел!

– Вот именно! – вставила я. – А шубы – дело наживное!

– Только товар новый пришел! – подняв на мужа красные глаза и прижав руки к груди, принялась по новому кругу жаловаться Лариса уже ему, но Ясенев не стал выслушивать длинные тирады, просто сказал:

– Ничего-ничего, купишь новый товар, еще лучше! Пойдем, пойдем!

И повел Ларису к выходу. Внизу он помог ей натянуть куртку, и мы все пошли к его «БМВ». Ясенев сам сел за руль, ехать по пустынной дороге было легко, и очень скоро мы добрались до места, где находился магазин Ларисы, из которого мы еще сегодня – точнее, вчера – выходили такие счастливые и довольные.

Встретил нас один из полицейских, уныло слонявшихся посреди обгорелых руин. Пожарные уже уехали, огонь был потушен, но перед нами предстало печальное зрелище. Почерневшие стены, обуглившаяся дверь, запах паленой шерсти. Лариса несмело шагнула вперед, походила по пепелищу, потом присела, попытавшись извлечь что-то из-под бесформенной массы на полу, но тут же брезгливо отдернула руку и поднялась. Новая порция слез градом покатилась из ее глаз.