– Всенепременно.

– Что с Ариэлем? – спросил Пип.

Приукрашать события она считала лицемерием. Он достаточно взрослый и сам слишком много пережил:

– Он умер.

– Что случилось? – спросил Пип.

– Мы ещё не знаем. Держись рядом с Пасьянсом, ладно?

– Можно мне его увидеть? – настаивал брат.

– Позже.

Когда она вернулась в комнату, Финниан уже распорядился обыскать всё имение. Другим предстояло проверить стражу у входа в библиотеку на случай, если кто открыл туда ворота из другого убежища. Но ключи от тяжёлой железной двери Фурия носила день и ночь при себе; вот и теперь они оттягивали карман её штанов. Скорее всего, убийца Ариэля скрылся посредством прыжка.

– Но это под силу только библиоманту, здесь мы единодушны, ведь правда? – спросила Кэт. С Ариэлем её связывало меньше всего дел, и тем не менее девушка еле сдерживала слёзы. Теперь уже обоих братьев-бардов, давших сопротивлению его название, не было в живых.

– Это не был обычный библиомант, – заявила Саммербель, с трудом стараясь сохранять спокойствие. – Стражников перед дверью швырнуло по коридору с невероятной силой. А стену вы видели? Мне такое не под силу.

– Зато мы все отлично знаем, кто на такое способен, – сказал Финниан.

Фурия предвидела такой поворот разговора и на минуту чуть не поддалась искушению выплеснуть на него весь накопившийся гнев.

– Ты и в этом подозреваешь Изиду?

– Её или Арбогаста, если она ему доложила, где нас искать.

– Или же их обоих, – подпела Саммербель.

Фурии пришлось сделать усилие, чтобы на них не накричать. Просто не хотелось рядом с их мёртвым другом затевать ссору. Пару минут назад она ещё верила, что, может, убедит их обоих. Теперь же стало ясно: она проиграла. Кто бы Ариэля ни убил, тот – сознательно или неосознанно – укрепил подозрения против Изиды.

Позвавший её фавн вошёл в комнату и затворил за собой дверь, чтобы держать экслибров подальше в коридоре. Фурия не могла припомнить его имени: сейчас целые блоки её памяти были словно уничтожены. Из прилегающей комнаты он принёс простыню и накрыл ею тело Ариэля. Волосатые руки фавна забила дрожь, когда он, слегка помедлив, прикрыл также и лицо.

– У Шекспира он и дальше живёт, – прервала Кэт молчание, и все посмотрели на неё.

– Но здесь ему это больше не поможет, – возразил Фавн.

Кэт вздрогнула:

– Простите, я не хотела… проявить непочтение.

Экслибр ей улыбнулся и покинул комнату. Когда он за собой закрыл дверь, до них донеслось, как снаружи он успокаивает других. Теперь они остались вчетвером со своим убитым другом.

Фурия прекрасно поняла, что имела в виду Кэт. Уже не первый раз она задавалась подобным вопросом: могут ли экслибры умирать, как люди? Если герои, выпадая из книги, не меняют хода повествования, значит, их другое «я», источник их существования, остаётся неприкосновенным. Сходным был и обратный вариант: смерть персонажа в книге не оказывала никакого влияния на своего двойника в библиомантическом мире, ведь выпадал он из книги до своей смерти и здесь вёл совсем другую жизнь.

Иными словами, если сейчас Фурия сидела бы в своём кресле с шекспировской «Бурей», почувствовала бы она, что Ариэль, которого она знала, живёт и здравствует? Или же он по-прежнему остался бы выдуманным персонажем, выплеснутым на бумагу фантазией автора? Персонажем, имеющим с её другом из плоти и крови едва ли больше общего, чем одно только имя?

Кэт всё же подошла к Финниану, положила ему руку на плечо и приобняла. Она тихо успокаивала его, гладя по волосам. Парень ненадолго закрыл глаза. Тем временем Саммербель опустилась на корточки рядом с Ариэлем и, приподняв простыню с его лица, потрогала сомкнутые веки, другую свою руку она положила на сердечную книгу. Казалось, она прислушивается к Ариэлю, ища следы; если она действительно получила бы такую возможность, она оказалась бы гораздо сильнее, чем думала Фурия.

Фурия медленно приблизилась к столу, где в стопку были сложены три тома «Книг творения». Единственный стул валялся на полу, Ариэль, по-видимому, его опрокинул, когда в комнату проник нападавший.

Долгое время Ариэль работал над тем, чтобы пролистать все книги и каталогизировать их содержание. С самого начала он спросил Фурию, не хочет ли она помочь ему, и, объединив усилия, они приступили к расшифровке манускриптов Зибенштерна. Но воспоминание о письмах Северина к Фурии оказалось болезненнее, чем она это предполагала. Некоторое время она сдерживалась, стараясь подавить волнение при виде знакомого почерка, но наконец ей пришлось попросить Ариэля продолжить работу без неё. С тех пор он день-деньской в одиночестве ломал голову над текстами Зибенштерна, конспектируя их суть в черновую тетрадь и пополняя список новых обстоятельств и уложений в библиомантическом мире.

На столе лежали пятый, шестой и седьмой тома. Видно, незадолго до смерти Ариэль сравнивал отрывки из них, может быть, искал противоречия, проливавшие свет на какие-то недочёты в «Книгах творения» Зибенштерна, логические ошибки, представлявшиеся если не необъяснимыми феноменами, то злой иронией судьбы. «Случайности, – объяснял Ариэль Фурии, – часто восходят к противоречиям в законах Зибенштерна, а события на первый взгляд бессмысленные – к упущениям».

Двадцать четыре тома Зибенштерна представляли собой обширный свод правил, но достаточен ли он, чтобы описать все аспекты жизни? Едва ли. Зибенштерн просто заложил фундамент, с трещинами и неровностями, а Академия возвела на нём своё сооружение: создала новые убежища, издала уставы и предписания, склоняя и спрягая игру ума Зибенштерна по собственному усмотрению. Но при этом три семейства могли действовать только в рамках границ, заданных Зибенштерном. Создавать собственные «Книги творения» им было не дано, равно как и вносить коррективы в уже существующие. То есть основы библиомантического мира были заложены раз и навсегда, и никто и ничто не могло вносить изменения – не исключая и самого Зибенштерна, уже задолго до того утратившего всякий контроль над своим Творением.

Пока Кэт и Финниан друг с другом шушукались, а Саммербель осматривала тело Ариэля, Фурия подошла к стене и принялась изучать книжные полки. Один большой промежуток между четвёртым и восьмым томами объясняли лежавшие на столе книги, а вот другой – между десятым и двенадцатым томом…

– Саммербель!

– Ау?

– Ты не видела одиннадцатый том?

– Нет. – Саммербель подошла к Фурии и задумчиво провела указательным пальцем по кожаным корешкам, пока не наткнулась на пустоту. – Странно.

Фурия кивнула и спросила:

– Выносил Ариэль книги из помещения? По-моему, нет… Он сам придумал эти правила.

– Для верности следует всё-таки поискать у него в комнате.

– Спорим, что тома там нет?