Сначала я говорила, что невозможно постоянно есть треску в щёлочи. Как бы мне ни нравился этот вкус, токсины не перестают действовать на моё тело. Разум каждый раз напоминал о лизиноазалине, заставляя раз за разом сжиматься тело.

Потом решила – Вальдемар Рихтер прав, как оказывался прав всегда и во всём. Одежда какого бренда будет уместна на мероприятии, если мы приглашены как официальная пара. Куда стоит инвестировать средства. Когда должна состояться наша свадьба. Прав. Я действительно «такая девочка».

Пока однажды не заявила на совместном с почти венценосными Рихтерами ужине – по случаю выхода второй книги о Ёжкине, – что разрываю помолвку с Вальдемаром и отказываюсь выходить замуж за самого завидного жениха страны, а может быть, и всего мира.

«Ешьте сами свой лютефиск!» – подумала я, бросив смятую салфетку на белоснежную скатерть.

«Морковка!» – поддержал меня Ёжкин.

Любой астматик боится задохнуться. Страх живёт в нас подспудно и бесконечно. Единожды испытав приступ, никогда не забываешь ужас, поражающий каждую клетку организма.

Вода – чужеродная среда для человека, в ней невозможно дышать, поэтому я никогда не любила воду. Я любовалась Тирренским морем из окна уютной квартирки, ходила на пляж, набережную и пирс, но никогда не подходила близко, словно мелкая, ласковая волна у берега могла поглотить меня с головой, лишив возможности вдохнуть, а главное – выдохнуть.

В тот день я узнала, что тоническое торможение под струями тропического душа страшнее морской волны и бронхиального спазма.

Вальдемара Рихтера я не видела с того мгновения, как он вышел за стеклянную дверь ванной комнаты.

– Как ты могла? – заламывала руки Артемида Люблянская, вышагивая по моей спальне утром.

К тому времени я почти научилась заново дышать, хоть и на половину лёгких, мышцы перестало сводить судорогой, а разум – корчится от мысли, что он готов снова и снова есть чёртов лютефиск.

– Как ты посмела?! Это Рихтер, сам Рихтер! – продолжала мама.

– Так уж и «сам», – хмыкнул под нос папа.

– Боже мой, боже мой, какой скандал!

– Меньше драмы, – Сергей Люблянский посмотрел на жену, приподнимая брови, будто видел её впервые за много лет.

– Сергей!

– Бросила, значит, есть за что, – философски изрёк папа.

– Какой скандал! – продолжала визжать Артемида, обвиняя меня во всех грехах человечества разом, предрекая вспышку бубонной чумы, нашествие саранчи и ураган Камилла на головы несчастных Люблянских по моей вине.

А чего вы хотите от жутко неорганизованной, бесталанной и бестолковой носительницы второго размера груди и пышных бёдер, на целых пять сантиметров превышающих золотой стандарт в девяносто?

– Я ухожу, – заявила я.

– Куда? – уставилась на меня блистательная в своём несравненном совершенстве Артемида Люблянская.

– Куда? – по привычке я посмотрела на папу, который смерил меня одобряющим взглядом, подмигнул и ответил:

– У тебя есть квартира бабушки Зины.

– Точно! – воскликнула я… И действительно ушла.

Собрала минимум вещей, уложила их в чемодан жизнерадостной расцветки, взяла ноутбук, фотоаппарат, телефон и уехала, с огромным трудом отыскав закинутые в самый дальний угол ключи от квартиры.

Отвезла меня Агриппина, она же деловито объявила, что с нынешнего дня я числюсь в штатном расписании глянцевого спортивного журнала и обязана раз в месяц появляться пред ясны очи старшей сестрицы, отныне моего руководителя, царицы и немного бога.

Той же ночью я открыла файл, чтобы начать третью книгу о Ёжкине, но маленький храбрый дракончик умер – задохнулся под струями воды в душевой кабине в имении блистательных Люблянских. Не смог выбраться из-за неизбежного тонического торможения при встрече с токсичным лизиноазалином…

Итак.

Что же произошло между Фаиной и почти венценосным Вальдемаром Рихтером.

В 15 главе Фаина даёт описание своему состоянию:

✒В тягучей полудрёме я мучилась от жара и холода одновременно. Что-то огромное, горячее придавливало меня со спины, не давало вывернуться, освободиться, проснуться…

Мои руки были не моими, ноги не шевелились. Тело мне не принадлежало. Психологи называют подобное состояние тоническим торможением, только от того, что я даже во сне понимала, что происходит, лучше не становилось. Когда человек знает наверняка, что он неминуемо умирает от удушья, потому что яд кураре, применённый против него, блокирует ацетилхолиновые никотиновые рецепторы поперечно-полосатых мышц – легче ему не становится.

✒Что же такое тонического торможение?

В животном мире существует такое явление, как танатоз.

Танатоз (акинез) - мнимая смерть, защитная реакция у некоторых животных. Естественно, ни опоссумы, ни жуки-пилюльщики не притворяются осознанно! мёртвыми, чтобы их не съели. Запускается сложный биологический процесс, приводящий к танатозу.

Примерно такой же процесс может происходить с организмом человека, подвергающемуся насилию. Психологи называют этот процесс тоническим торможением.

Жертва насилия не оказывает ни малейшего сопротивления, порой она не в состоянии совершить самые простые действия. Поднять руку, повернуть голову, закричать.

Фаина, находясь под сильнейшим давлением-внушением-газлайтингом Вальдемара была не в состоянии оказывать морального сопротивления, в организме же включались защитная функция, то самое тоническое торможение.

✒В последний раз это произошло в душевой кабине.

Для астматика, панически боящегося задохнуться, не любящего воду по этой причине, впасть в состояние, когда нет возможности двигаться (банально отвести голову от струй воды) — смерти подобно.

зы. газлайтинг - форма психологического насилия, главная задача которого заставить человека сомневаться в адекватности своего восприятия окружающей действительности.

Кирилл добрался через два дня, тогда же начали подтягиваться остальные участники соревнований. Я была уверена, до финиша мы с Киром не увидимся. Регистрация, ветеринарный осмотр, подготовка, тренировка, приведение в норму хвостатой братии – всё требует внимания. Каюру также необходимо время на отдых после двух суток за рулём.

Кир посчитал иначе, вечером он пришёл ко мне в номер, пахнущий морозом и ставшим привычным гелем для душа. Немного сюрреалистичный вид – Кирилл Сафронов вне стен, отделанных деревом, ароматов трав и дровяного отопления. Без привычных крутящихся поблизости собак и мурчания Флешки.

Он сидел рядом, а я не сводила глаз с гладко выбритого, немного обветренного лица, тёплого, открытого взгляда и широкой, солнечной улыбки. Смотрела на сильные руки, вспоминая, как они почёсывали неугомонного маламута, делали перевязку рычащему Чаплину, перекладывали пушистый мурлыкающий помпончик с кровати на кресло так, чтобы не разбудить.