Был среди них Анджело, кто и созвал эту сходку, была и прекрасная обладательница искусственного глаза Элена Марлона. Среди присутствовавших женщин Джеймс мог бы узнать и еще кое-кого: Альджизу Фьоре, Виолетту Картенца, новоиспеченную девственницу Сильвану Сеттимо, Серену Тиволони… Здесь собрался весь цвет женского населения Неаполя, и цвет этот был охвачен негодованием.

— Как работать, если бордели закрыли? — возмущалась Альджиза Фьоре. — Что за идиотство. Приходится обслуживать на дому или прокрадываться на улицу так, чтоб тебя никто не видел.

— Нам еще того хуже, — заметил мужчина средних лет, владелец старейших в городе пиццерий. — Вы, по крайней мере, орудия своего труда всегда имеете при себе. Я же без своей печки никак не могу обойтись.

— Что касается меня, — сказала Элена, высокомерно окидывая всех своим настоящим глазом, — то закрытие борделей меня мало трогает. Перед войной я была лучшей шлюхой в Неаполе, и когда закончится война, ею же и останусь. Но этот запрет на браки просто невыносим. Рынок забивается кучей жалких приготовишек.

— А все из-за этого молодчика Гулда, — сказал кто-то. — Неужели нет на него управы?

— Да кончить его, и все тут, — сказал мужланистый сутенер. — Я сам готов, тут и думать нечего.

— Пустая трата времени, — отрезал Анджело. — Его просто заменят кем-нибудь другим. Я британцев хорошо знаю: если кого из них пристрелят, эти еще круче заворачивают гайки.

— Тогда его надо совратить.

— Я пыталась, — мрачно вставила Альджиза Фьоре. — Niente.[40]

— Или подкупить.

— Он даже конверта моего не вскрыл, — заметила Мартина Фонтанелле.

— Может он, как Джексон, девочек любит? Или мальчиков? Человека развратить всегда есть чем.

— Не тот случай, — сказал Анджело. — Этот даже за ужин свой платит. Хотя, если хорошенько пораскинуть мозгами…

— Ну?

— Есть у него одно пристрастие. И это — вкусная еда, — с расстановкой произнес Анджело. — Правда, думаю, он сам себе в этом не отдает отчета.

— Оно и понятно, ведь у них поваром Чиро Маллони.

Знавшие Маллони хохотнули.

— Маллони приставлен туда не просто так, — сказал Анджело. — Он работает на Вито Дженовезе. Но я слыхал, семейство Дженовезе тоже не слишком одобряет все эти запреты…. Предоставьте это дело мне. Я что-нибудь придумаю.

«В поисках особо чувственного удовлетворения вкуса ничто не сможет сравниться с таким компонентом, как фасоль».

Марселла Хэзен, Кухня Марселлы.

«Скромная фасоль (фаджоли), многие поколения презираемая всеми, кроме простолюдинов, возвысилась до деликатеса, доступного богатым людям, и килограмм ее стоит теперь 150 лир — в то время как прежде стоил одну лиру и даже дешевле».

Памятка департамента общественного здравоохранения, Союзная Военная Администрация, регион 3, 1943 г.

Ливия проснулась, едва они спустились к гавани.

— Можешь высадить меня здесь, — сказала она, постучав Джеймса по спине.

Он притормозил и смотрел, как она отвязывает свой мешок от мотоциклетного контейнера.

— Может, еще увидимся? — робко сказал он.

— Может, — ответила она тоном, явно исключавшим такую возможность.

Пройдясь пальцами, Ливия распутала сбившиеся в пути волосы.

— Спасибо, что подвез.

Подхватив мешок, она без лишних слов пошла прочь.

— Может, вас проводить? — крикнул он ей в след.

Она не ответила. Джеймс решил, что девушка все еще расстроена тем, что забрали танк. Но ведь не могла же она надеяться, что он разрешит ей его оставить. Да и, прокрутив в памяти события этого дня, он решил, что вел себя в высшей степени прилично. Тогда почему вид у нее был все время недовольный? И почему это его так сильно огорчает?

Он чуть было не сделал попытки пуститься за ней следом. Но вздохнул и развернул мотоцикл в направлении Палаццо Сатриано.

Остаток пути Ливия решила пройти пешком. Но того, что в ее отсутствие Неаполь подвергнется таким жестоким бомбардировкам, она никак не ожидала. Пробираться по темным улицам было нелегко. Хуже того, дойдя до улицы, на которой жила семья Энцо, она обнаружила на месте их дома громадную воронку.

— Простите, — остановила она женщину, входившую в подъезд соседнего дома. — Не знаете, где теперь живет семья Телли?

— Господи, воля Твоя! — крестясь проговорила женщина. — Да они все погибли во время бомбежки.

Ливия, онемев, смотрела на груду битого кирпича. Да, во время бомбежек люди, случается, погибают. Но почему именно они? А ведь если бы она не вернулась тогда в Фишино, то и она почти наверняка погибла бы здесь вместе со всем семейством Телли.

— Это случилось вскоре после того, как малыш Энцо погиб в России, — добавила женщина. — Они получили извещение и тогда перестали прятаться в убежище. Мать его сказала, если Господь и ее призовет вслед за ним, так тому и быть.

Бедная Квартилла, подумала Ливия. Она была суровой свекровью, но она так любила своего сына.

— Вижу, ты горюешь, — сказала женщина. — Ты что, хорошо их знала?

— Я была замужем за Энцо… — едва смогла выговорить Ливия.

— Ай-яй… Нынче все родных теряют. Я вот всех братьев потеряла. Слава Богу, нет у меня сыновей, а то и они бы сгинули. — Она сочувственно глядела на Ливию. — Ишь, как тебя придавило… Хотя б покормить тебя, да нечем. — Она развела руками. — Война. Когда она только кончится!

На последние гроши Ливия сняла комнатку в обшарпанном пансионе рядом с портом, а на следующее утро отправилась на военный завод спросить, нет ли там работы. Но военный завод тоже был в руинах. Какой-то старик, рывшийся в поисках всякого хлама, сказал, что завод был взорван немцами перед отходом. Предположил, что больнице нужны уборщицы, и Ливия прошла две мили через весь Неаполь до Оспедале деи Пеллигрини только для того, чтобы услышать, что места уже давно заняты.

— Можно попробовать обратиться в крупные отели на Виа Партенопе, — посоветовал управляющий больницей. — Их вновь открыли теперь для офицеров союзных армий, и, наверно, там могут понадобиться горничные.

Ливия знала, что путь туда неблизкий, но она все равно прошла весь путь обратно до Виа Партенопе.

Швейцар в первом же отеле, где она спросила, нет ли работы, грубо и резко рявкнул:

— Горничной или шлюхи? Хотя — какая разница. Вакансий в обоих случаях нет.

И так оказывалось везде, куда бы Ливия ни обращалась. Потом она попыталась пройти прямо на ресторанную кухню, рассудив, что ее кулинарное мастерство может где-то понадобиться, но и там ответ был тот же: поваров у нас больше чем достаточно.