– И что же он сделал? – спросил Мэтью. – Надеюсь, ничего ужасного.

Али посмотрела на юношу и пробурчала:

– Конечно, он был ужасен – как иначе? Хандрей сказал, что запретил мне устраивать скачки с Умаром и что я ослушалась его.

– Он тебя избил? – Мэтью нахмурился.

– Хандрей никогда не бьет людей! – возмутилась Али. – Ну… за исключением одного раза, когда он сбил с ног моего гадкого дядьку Хаджи.

– Неужели? – заинтересовался Паскаль.

– Да, и мне было очень приятно это увидеть, потому что Хаджи бил меня все время. Так вот Хандрей тогда… О, вы бы слышали!.. Раздался резкий звук – точно выстрел, – и Хаджи завалился спиной на прилавок с овощами, а потом упал на землю!

– О господи… – пробормотал Паскаль. – Должно быть, Андре действительно разозлился.

– Да, очень. И лицо у него было как грозовая туча. Точно такой же вид у него был и в тот момент, когда я свалилась с верблюда. Так что мне следовало радоваться, что он не наказал меня, а только накричал. – Али потерла место на лбу, где тогда вскочила огромная шишка. – От этого у меня голова разболелась гораздо больше, чем от удара, – добавила она со вздохом.

– Держу пари, что он так и оставил тебя там лежать, – заметил Мэтью.

– Нет, не оставил, – возразила Али. – Он взял меня на руки и нес всю дорогу до палатки. Потом наложил мне на голову тугую повязку с какой-то вонючей мазью. После чего сказал, что я заслужила все эти неудобства от вони…

Наклонившись над своей тарелкой, Паскаль тихо засмеялся. А девушка, снова вздохнув, пробормотала:

– А потом он сел рядом со мной и в течение нескольких часов следил, чтобы я не закрывала глаза и не заснула.

– Да, естественно, – кивнул герцог. – Видишь ли, иногда бывает так, что люди, получившие сильный удар по голове, засыпают и уже больше не просыпаются.

– Правда?! – изумилась Али. – Значит, Хандрей не наказывал меня таким вот образом?..

– Нет, конечно. Я думаю, ты напугала его до умопомрачения, потому он и пришел в такую ярость.

Али обдумала слова герцога.

– Да, возможно, – согласилась она. – Не так-то просто напугать Хандрея. Но он действительно был очень встревожен.

– Дорогая, неужели ты не можешь понять, что Андре чувствовал тогда? – Паскаль отказался от вина, которое поднес ему слуга. – Ты ведь была на его ответственности. Он отвечал за тебя.

– Отвечал?! – возмутилась Али. – И посмотрите, как он поступил с этой ответственностью! Понимая, что Аллах вручил меня ему, он отделался от меня при первой же возможности. Но я придумала план, как отплатить ему, когда он вернется.

– И что же это за план? – с улыбкой спросила Лили.

– Я собираюсь превратиться в изысканную английскую леди. Его это страшно разозлит, потому что он терпеть не может изысканных английских леди.

– Неужели? – удивилась герцогиня. – Впервые слышу.

– Но это правда. И он очень пожалеет, увидев, что случилось со мной. А все из-за того, что прогнал меня! Для начала я, конечно, должна увеличить бюст и отрастить волосы, чтобы они снова свободно падали за спину. Ну, а потом… Потом Хандрей увидит меня и подумает: «Что это за ужасное создание?»

Али взяла салфетку и обмахнулась ею. После чего продолжила:

– А я посмотрю на него и скажу: «Я мисс Алексис Минерва Лейси. Неужели вы не узнали меня?» А затем, когда он придет в себя, я, возможно, прощу его и позволю станцевать со мной. Ну, что вы об этом думаете?

Али оглядела всех сидевших за столом и с удивлением увидела, что уши и шея Мэтью стали багровыми, а родители Андре смотрели друг на друга с каким-то непонятным выражением на лицах. Девушка украдкой взглянула на Джорджию – та в этот момент с улыбкой наблюдала за своим мужем. А Николас… Он сидел, прикрыв ладонью глаза, но все равно было видно, как по его щеке ползла слеза. И плечи графа тряслись от смеха.

– Что тут смешного? – с обидой спросила Али. – Вы думаете, я не сумею превратиться в изысканную леди?

– Нет, мы такого не думаем, – тут же успокоил ее герцог, и голос у него был немного неуверенный. – Я уверен, что у тебя все получится. И Андре ждет вполне заслуженное наказание. Ты только потом расскажи нам, как это все произойдет.

– Да, разумеется, – кивнула Али. – К тому времени, когда Хандрей вернется, я также планирую много чему научиться. Я, например, смогу побеседовать на любую выбранную им тему на шести разных языках. И пока я буду всему этому учиться – это займет довольно много времени, – грудь у меня вырастет. Ха, я ему еще устрою!..

Весьма довольная своим рассказом, Али принялась за пудинг.

Позже, когда весь дом затих, Али спустилась вниз, стараясь не заскрипеть ступеньками лестницы. В огромном доме царила тишина. Очень уютная и добрая тишина. С трудом можно было поверить в то, что еще девять месяцев назад, когда она в первый раз появилась здесь, миссис Херрингер силой втащила ее сюда за руку.

Улыбнувшись, Али вышла из дома и направилась к озеру. У нее имелась очень важная цель, но она не спешила. Яркая луна заливала серебристым светом влажную от росы траву, и где-то в ночной тишине громко заухала сова.

Вода тихо плескалось о берег, когда Али вышла к озеру. На ней не было ничего, кроме ночной рубашки, но она тут же скинула с себя и рубашку. Ей хотелось предстать перед Аллахом такой, какой Он создал ее – даже без одежды, которая сбивала с толку.

Али не стала опускаться на колени, наоборот – выпрямилась и подняла лицо к небу, усыпанному звездами.

– Аллах, сегодня я услышала множество странных и чудесных вещей, – торжественно начала она. – Но мне нужно узнать от Тебя, правда ли все это. Если да, если Ты не делаешь разницы между мусульманами и неверными и если Тебе действительно все равно, что я родилась христианкой, то, пожалуйста, дай мне об этом знать каким-нибудь образом.

Она подождала. Сначала ничего не происходило, но потом вдруг подул ветер, и кожа у нее покрылась мурашками, а ноги начали дрожать от неожиданного холода.

– О, что же это?.. – прошептала Али. – Могущественный Аллах, это знак, да? – Она обхватила плечи руками, пытаясь унять бившую ее дрожь.

Внезапно через все небо пронеслась туча, закрывшая собой луну. Али нервно покусала губы. Сначала – ледяной ветер, а теперь скрылась луна… Ответ Аллаха не показался ей благоприятным.

– О, Аллах, – в отчаянии зашептала она, – Ты ведь прислал меня на землю, чтобы любить Хандрея, не так ли? И Ты отправил меня в Англию, где стоит его дом, чтобы я дожидалась его возвращения. Почему Ты принял на себя столько беспокойства ради меня, если Ты – не Единый Бог для всех людей?

«Хороший вопрос», – подумала Али. Это отец Хандрея привел такой убедительный аргумент. Причем сделал это без крика, без пронзительных воплей и без бешеной жестикуляции – в отличие от Хаджи и других знакомых ей мусульман; те, общаясь с Аллахом, всегда громко кричали и размахивали руками.