А вот Паскаль спокойно и тихо говорил о Боге, об ангелах и о Младенце, родившемся в хлеву, в стране, лежащей совсем недалеко от Турции. Она вспомнила чудесную историю про пастухов, которых ангелы созвали с полей вместе с их животными, чтобы они прославили только что родившегося Младенца, лежавшего в яслях.

Но самое большое впечатление на нее произвели три волхва, которые пришли в хлев и принесли с собой подарки – золото, ладан и смирну. Овцы, пастухи и волхвы!.. И еще – сияющая звезда с востока, которая повисла над хлевом. Ведь только Аллах мог все так замечательно устроить. И Ему хватило благоразумия устроить такое не в Англии, где бедный Младенец наверняка бы погиб от зимнего холода.

«Аллах мудр!» – мысленно воскликнула Али. И в тот же миг почувствовала, как все ее существо затопили потоки тепла и любви – так с ней бывало всегда, когда она обращалась к Аллаху. И Али поняла, что получила ответ на свой вопрос.

Подняв лицо к небу, она улыбнулась и торжественно произнесла:

– Благодарю Тебя, мудрый Аллах.

Тут снова задул ветер, но Али уже не обращала на него внимания. Подобрав свою ночную рубашку, она принялась надевать ее, однако в этот момент в голову ей пришла неожиданная мысль. Оглядев свою худенькую фигурку, Али внимательно посмотрела на грудь – то были две припухлости почти без сосков.

– О мудрый Аллах, – вновь заговорила Али, – после стольких беспокойств, которые Ты принял на себя, чтобы отдать меня Хандрею, не мог бы Ты еще и сделать меня более привлекательной?

Тут вспышка молнии располосовала небо, а следом раздался оглушительный удар грома.

– Прошу прощения, – пробормотала Али. – Мне надо было сразу понять, что я прошу слишком много.

В следующее мгновение хлынул дождь, и Али, поспешно надев рубашку, помчалась к дому.

Когда она вытерлась насухо и залезла под одеяло вместе с Шерифей, ее охватила радость – ведь Аллах не оставил ее, и Он совсем не против того, чтобы Его называли другим именем. И еще она решила, что ей нужно научиться быть христианкой, чтобы полностью подготовиться к возвращению Андре.

О, как он удивится! А ей, конечно, следовало стать настоящей леди. Самой настоящей!

Али с улыбкой вздохнула и подсунула ладонь под щеку. Ей нужно проявить исключительное терпение. Андре стоил того, чтобы ждать его хоть сто лет, но она надеялась, что так много времени не потребуется. И самое главное: теперь план Аллаха окончательно прояснился, и было совершенно очевидно: ее предназначение не в том, чтобы быть служанкой Андре, а в том, чтобы стать его женой и родить ему много сыновей.

Июнь 1869 года

Ксанфос, Турция

Затянув последний ремень на последнем вьюке, Андре оглядел их с Джозеф-Жаном лагерь. Интересно, когда ему снова доведется вернуться сюда? Господи, как же он будет скучать по этим местам! Да-да, он будет ужасно скучать по голубому небу – такого больше нет нигде, – по снеговым вершинам и по ослепительно-белому песку на берегу темно-синего моря, чудесного в это время года.

За последние пять лет они с Джозеф-Жаном объехали Сирию, Ливан, Палестину и Египет. Но его почему-то всегда тянуло в Турцию, в особенности – в Ксанфос.

Андре уже давно завершил свою работу, однако все медлил с отъездом; ему казалось, что здесь, среди руин древнего города, он находил душевный покой. Кроме того, здесь жили его друзья юруки, которые никогда не отказывали ему в гостеприимстве.

Он тяжело вздохнул, подумав о том, что уже через пять дней окажется на Родосе, где взойдет на борт одного из кораблей Ее Величества и отправится в Англию. Иногда ему казалось, что он забыл, каково это – быть европейцем. Они с Джозеф-Жаном давно привыкли носить местную одежду – и не только потому, что считали ее более пригодной для жаркого климата, но и потому, что так было безопаснее, когда приходилось проезжать по некоторым местным территориям.

А какой ужас охватил Томаса Уэзли, когда их дорожки пересеклись в Ливане! Уэзли не понимал, как британский аристократ мог переодеться в наряд бедуина, а на голову нацепить тюрбан. Правда, он не произнес ни слова – лишь бросил на них с Джозеф-Жаном презрительный взгляд и усмехнулся.

Тут наконец-то к месту лагеря подошел Джозеф-Жан. Радостно улыбнувшись, он сообщил:

– Ахмед пригласил нас вечером на праздник. Это в честь нашего отъезда с его территорий. Я думаю, торжество затянется за полночь. Вся деревня уже готовится.

– Очень кстати, – заметил Андре. – Я буду скучать по этим людям.

– Я тебе не завидую, – с сочувствием ответил Джозеф-Жан. – Для меня самое лучшее – вернуться к своей семье. А у тебя что? Тебя ведь ждет герцогство…

Андре пожал плечами.

– Рано или поздно это должно было случиться. Дед не мог ведь жить вечно. Господи, с какой радостью я повернулся бы спиной ко всем этим проклятым обязанностям! И не думай, что я всерьез не размышлял об этом. Однако судьбы многих людей зависят от благополучия герцогства. Итак… Назад к холоду, да?

– Полагаю, что так, – кивнул Джозеф-Жан. – Теперь нам придется привыкать к северному климату.

– Привыкать… ко всему вообще, – пробормотал Андре. И почему-то вдруг вспомнил о Али. Он часто думал о том, как ей жилось с ее теткой в холодной и пустынной Канаде – то была последняя весточка о ней. Наверное, жизнь на природе ей понравилась, и она быстро привыкла к ней. Наверняка ходила в бриджах и вела себя как банши.

Господи, как он скучал по ней все это время!

Казалось, только вчера закончилось то лето, которое они с Жо-Жаном и Али провели в этих местах. Увы, после ее отъезда все изменилось. И ничто не могло заменить ему живую и веселую Али. Покачав головой, Андре грустно улыбнулся. Что ж, оставалось лишь надеяться, что она счастлива. А вот ему придется вернуться к тому образу жизни, который он терпеть не мог. К тому же предстояло отправиться в поместье – еще более ненавистное. С архитектурной точки зрения Сазерби-Парк был потрясающе красивым местом, но холодным и мрачным. Поместье это странным образом напоминало его деда со стороны матери – такого же холодного и мрачного.

Андре взглянул на друга и позавидовал ему – ведь он-то вернется в Сен-Симон. А для него, Андре, та дверь была закрыта навсегда, хотя иногда ему до боли хотелось вновь оказаться там – хотелось полюбоваться виноградниками, рядами сбегавшими по склонам гор, а также замком, мерцавшим в лучах утреннего солнца или же купавшимся в золотых волнах заката. И ужасно хотелось услышать шум деревенских праздников и, как прежде, насладиться семейным уютом.

Тяжко вздохнув, Андре решительно отбросил эти мысли, так как прекрасно понимал, что его будущее связано с другими местами. Но как же ему будет не хватать верного друга! Восемь лет Жо-Жан сопровождал его и ни разу не пожаловался. Только благодаря ему он сохранил рассудок и, возможно, жизнь. Потому что бывали времена, особенно вначале, когда казалось, что воля окончательно его покинула. К счастью, Жо-Жан всегда находился рядом, и следовало поблагодарить его за такую стойкую верность, в которой он, Андре, нуждался тогда больше всего.