— Интересно ты говоришь. Навредила себе. — Джейми неловким движением ставит у раковины стакан и пустую бутылку. — А мне-то казалось, что это я пострадала.

Я включаю горячую воду и нахожу под раковиной почти пустую бутылку с моющей жидкостью. Ищу губку. Джейми прислоняется к стойке, сообщает, что губки нет, забыла купить, и молча смотрит, как я прибираюсь после нашего обеда, для которого она пальцем о палец не ударила, а только сделала звонок да прошла пару кварталов до ресторана, чтобы не быть в номере, когда я приду. Чтобы Марино подготовил ей сцену. Чтобы обеспечил ей эффектный выход. Чтобы все и дальше шло так, как прописано в ее сценарии.

— Увы, я не большая мастерица избавляться от тех, кто так или иначе присутствует в моей жизни. — Я мою тарелки мылом и голыми руками. — Ты не могла бы найти кухонное полотенце и помочь мне вытереть посуду?

— Полотенца еще тоже надо купить. — Она протягивает мне рулон бумажных.

Я кладу пустые контейнеры в мусорную корзину. Прикрываю и убираю в пустой холодильник пахучий сыр и прихожу к выводу, что Марино был прав насчет трюфелей. Мне они тоже никогда не нравились.

— Я не знала, что делать. — Джейми не имеет в виду ни уборку после обеда, ни свое временное убежище здесь, в Джорджии. Она говорит о Люси. — Тебе нравится нести ответственность за кого-то, кто становится обузой?

— Ты меня спрашиваешь?

— Ты — другое дело. Ты — ее семья. Это не одно и то же. Боюсь, утром будет голова раскалываться. Что-то мне не очень хорошо.

— Конечно, не одно и то же. Как бы там ни было, я люблю ее. Даже если это не идет на пользу моему политически корректному имиджу. — Я возвращаюсь к дивану и забираю сумочку. Меня только что не трясет от злости, и я даже боюсь, что сорвусь. — И кто, черт возьми, не обуза?

— Это все равно что любить норовистую лошадь, которая однажды тебя сбросит и ты сломаешь себе шею.

— А кто ее пришпоривает? — Я снова иду в кухню. — Кто гонит ее галопом?

— Ты же не думаешь, что я просила Люси о чем-то подобном? — Джейми смотрит на меня мутными глазами.

— Конечно нет. — Я достаю телефон и набираю номер Марино. — Разумеется, ты не просила ее взламывать базу данных нью-йоркского управления полиции. Ты ведь и меня не просила приехать в Саванну.

Где-то далеко, в направлении реки, в темноте пыхтит и постреливает фургон Марино. Я выхожу из тени под оливой, где и жду его, потому что оставаться с Джейми Бергер больше не могу.

— Мне придется отключиться. — Я разговариваю с племянницей, и пока что мне удается сохранять ровный тон, не выдавать злость и удерживаться от критических выпадов. — Позвоню, когда буду в номере, примерно через час. Хочу сначала устроиться.

— Если не хочешь пользоваться сотовым, я могу позвонить тебе в отель, — говорит Люси.

— Я им уже пользуюсь. И раньше звонила. — Я оставляю при себе свое мнение насчет своекорыстных идей Джейми относительно платных телефонов и вездесущем «ухе» ФБР.

— Тебе абсолютно не о чем беспокоиться. Даже не думай. Дело не в тебе. И проблема не твоя. Даже я своей ее больше не считаю.

— Это не тот случай, когда можно делать вид, что ничего не случилось, — говорю я, глядя в сторону приближающегося фургона Марино. В том, что это именно он, сомнений нет, как и в том, что машина осталась без ремонта.

Через улицу, на площади, в ночи виднеется громадина дома Оуэнса-Томаса — бледная штукатурка, белые колонны, извилистая галерея. Старые деревья шевелятся, железные фонари туманно мерцают, и в какой-то момент я ловлю краем глаза неясное движение, но, когда поворачиваюсь и смотрю туда, там ничего уже нет. Игра воображения. Усталость и стресс. Нервы.

— Я все-таки беспокоюсь, что кто-то может знать или узнать. Тут ты права, — говорит Люси. Я делаю шаг вперед, ближе к улице, поглядываю вправо-влево, на площадь, но никого не вижу. — Я сразу об этом подумала, как только узнала про выданный ЦСЭ судебный приказ о неразглашении. Решили наехать, взять за хакинг. Я была очень осторожна. Они бы с радостью прижали меня за старые дела с ФБР и АТО.

— Никто на тебя не наезжает. Тебе уже пора бы выбросить это из головы.

— Все зависит от того, что Джейми сказала определенным людям, что продолжает говорить и как преподносит факты. Она все испортила, сделала хуже, чем было. Как будто поставила целью изобразить меня злодейкой и оправдаться перед собой за то, что сделала. И чтобы все поняли, почему она подвела черту в наших отношениях.

— Да, я бы сказала, что именно так оно и было. — Всматриваюсь в темноту — фургон слышен, но пока не виден, он где-то на Эйберкорн и приближается. Я же стараюсь не проникнуться окончательно презрением к женщине, которую, подозреваю, все еще любит моя племянница.

— Я потому и уехала из Нью-Йорка. Напрямую меня никто не обвинял, но о прорыве в системе безопасности уже поговаривали. Заниматься судебной компьютерно-технической экспертизой я бы больше не могла.

— Ты уехала из Нью-Йорка из-за нее, из-за того, как она обращалась с тобой. Ты уехала, бросив все, что сама же и построила, — негромко и спокойно возражаю я. — Ни за что не поверю, что ты решила начать все с нуля в Бостоне из-за каких-то слухов.

Я оглядываюсь на освещенные окна в апартаментах Джейми. Вижу ее силуэт за затянутыми шторами… спальни?

— Жаль, ты сама ничего мне не сказала. И не понимаю почему.

— Думала, что ты не захочешь принять меня в ЦСЭ. Ни в качестве специалиста по информационным технологиям, ни в каком-то другом. Не захочешь, чтобы я там крутилась.

— И ты решила, что я прогоню тебя так же, как это сделала Джейми? — Я уже не могу сдерживать себя. — Она попросила тебя совершить правонарушение, зная, что ты не сможешь ей отказать… Ладно, больше не буду.

Люси молчит, а я наблюдаю за освещенным окном — Джейми ходит туда-сюда по комнате. Может быть, у нее там подключенный к камере монитор и она сейчас его проверяет или даже наблюдает за мной. А может, расстроена, потому что я высказала свое мнение и ушла, не пообещав вернуться. Говорят, люди не меняются. Но Джейми изменилась. Она стала прежней, той, что пошла потом кривой дорожкой. Она как вино, скисшее из-за того, что его хранили в неподходящих условиях. Снова лжет, но только теперь принимать ее уже невозможно. Я попробовала — не мой вкус.

— Так или иначе, теперь я все знаю. И для меня это ничего не меняет.

— Важно, чтобы ты понимала — все было не так, как она тебе рассказала.

— Мне наплевать. — По крайней мере, в данный момент так оно и есть.

— Я всего лишь проверила кое-какие цифры, заглянула в электронные записи исходных жалоб, посмотрела, как они зашифрованы. Не надо было этого делать, конечно.

Да, не надо было, но все равно то, что сделала Джейми, гораздо хуже. Она действовала расчетливо и хладнокровно. Хуже и придумать трудно. Злоупотребила своим влиянием на Люси, а потом предала ее. Кто же следующий, думаю я, убирая телефон. Кем теперь она будет манипулировать и кого ей удастся скомпрометировать? Люси, Марино и… наверное, в список надо добавить и меня. Я в Саванне и уже впуталась в дело, о котором совершенно ничего не знала всего лишь несколько часов назад. Снова смотрю на ее окна. Силуэт за шторами пропал и появился. Джейми как будто расхаживает по комнате.