— Времени прошло не так уж много, — говорю я. — Это дело даже по определению к «холодным» не относится. Теплое, прохладное, но не холодное. Речь ведь не идет об убийствах пятидесятилетней давности. Должны быть документы, должны быть люди, которые хорошо помнят этот случай, имеющий столь громкий резонанс.

— Следователь Лонг сказал, что вся информация изложена в его отчетах. Я ему напомнил, что там нет ни слова о сигнализации в доме Джорданов. Сейчас он клянется, что они просто отключили ее после нескольких ложных срабатываний.

— Если так, то Лонг должен был навести справки в обслуживающей компании. — Мы объезжаем Рейнольдс-сквер, темный, сумрачный, со скамьями и статуей выступающего с проповедью Джона Уэсли [20]возле старинного здания, некогда использовавшегося в качестве госпиталя для больных малярией.

— Должен был, да, но уже не помнит.

— Люди забывают, у них случаются приступы. А еще им нет никакого интереса открывать повторное расследование, которое может показать, что они ошибались.

— Согласен. Журнал регистрации надо посмотреть.

— Думаю, тех, кто пользовался услугами «Саузерн кросс секьюрити», здесь не так уж мало. Наверняка их системы устанавливали не только Джорданы. Кто эти клиенты? Что с ними сталось?

— Скорее всего, их счета перешли какой-то другой обслуживающей компании.

— Так, может быть, и архивы туда же перешли? Или жесткий диск.

— А это мысль.

— И Люси могла бы помочь. Она прекрасно отыскивает якобы пропавшую бесследно электронную информацию.

— Вот только Джейми ее помощи вряд ли захочет.

— Я и не предлагаю, чтобы она помогала Джейми. Пусть Люси поможет нам. И Бентон кое-что интересное мог бы предложить. Думаю, нам пригодились бы любые обоснованные мнения, потому что сейчас улики, похоже, указывают в разные направления… Хорошо, ехать недалеко, а то чувство такое, что эта штука либо сама остановится, либо взорвется, — добавляю я. Фургон, трясясь и запинаясь, все же движется на север, к реке.

Большинство ресторанов и пивных, мимо которых мы проезжаем, уже закрыты, на тротуарах никого. Впереди, справа, возникает огромный, весь в огнях «Хайатт», освещающий целый квартал.

— А у меня чувство такое, будто мы в стену тычемся, — ворчит Марино. — У одних память отшибло, у других архивы пропали.

— Джейми работает в Саванне недавно, а компания вышла из бизнеса уже три года назад, — напоминаю я. — Так что никакой стены не вижу, по крайней мере на этом фронте.

— А вот мне кажется, что кое-кто точно не хочет, чтобы в это дело совали нос.

— Этого ты тоже наверняка не знаешь. Люди, пережившие расследование убийства, суд, испытание публичностью и все прочее, обычно хотят, чтобы их не трогали, оставили в покое. Особенно когда речь идет о таких серьезных делах.

— По мне, так всем будет легче, если Лола Даггет получит свою иглу и все кончится.

— Для некоторых так и впрямь было бы легче. В том числе и в эмоциональном отношении, — говорю я и, помолчав, спрашиваю: — Кто такая Анна Коппер?

— Не представляю, какого черта Джейми понадобилось об этом упоминать. — Мы с громким скрипом останавливаемся перед отелем.

— И все-таки, кто или что такое «Анна Коппер» или «Анна Коппер КОО»? — повторяю я.

— Компания с ограниченной ответственностью, вывеской которой она пользуется в последнее время, когда не хочет светиться сама.

— Как в случае с апартаментами, которые сняла в Саванне.

— Честно говоря, удивлен, что Джейми тебе об этом упомянула. Я бы сказал, ты — последняя, с кем она поделилась бы информацией о компании.

Подошедший швейцар осторожно наклоняется к окну со стороны водителя, словно не вполне уверен, стоит ли парковать эту развалюху.

— Я лучше сам заеду в гараж, — предлагает ему Марино.

— Извините, сэр, но здесь в гараж никому заезжать не разрешается. Только тем, у кого есть пропуск на подземную парковку.

— Ладно, только вам вряд ли понравится на ней кататься. Может, я оставлю ее прямо здесь, вон у той пальмы, а утром пораньше заберу и поеду в мастерскую?

— Вы наш гость?

— Постоянный. ВИП. «Бугатти» пришлось оставить дома, слишком много багажа.

— Вообще-то нам не положено…

— Да он же вот-вот дух испустит. Хотите сидеть в нем, когда это случится?

Фырча и дергаясь, фургон паркуется чуть в стороне от выложенной кирпичом дорожки.

— «Анна Коппер» — компания с ограниченной ответственностью, созданная Люси, по-моему, около года назад. Идея тоже принадлежала ей. Не сказал бы, что Люси руководствовалась какими-то благородными порывами. Произошло это после ее размолвки с Джейми. Не первой, кстати.

— Так чья это компания, Джейми или Люси?

Марино поворачивает ключ, и мы несколько секунд сидим молча и в темноте. На часах почти два, но ночь дышит в открытые окна теплом.

— Джейми. В принципе Люси лишь создала для нее завесу, за которой удобно спрятаться. Делалось все вроде как в шутку. Люси зашла на сайт, представила требуемые данные, зарегистрировала компанию, а когда получила по почте свидетельство, то положила его в красивую коробочку с бантом и преподнесла Джейми.

— Это версия Джейми? Или тебе Люси рассказала?

— Люси. Примерно тогда же, когда переехала в Бостон. Я даже удивился, когда узнал, что Джейми на самом деле этой компанией пользуется.

— И как ты об этом узнал?

— Благодаря почтовому адресу. Я помогал ей установить охранную систему, и мне понадобилась кое-какая информация. — Мы выходим из машины. — Этим именем она пользуется здесь повсюду. Признаться, немного необычно. По крайней мере мне так кажется. Джейми ведь юрист. Создать новую компанию ей и пяти минут хватит. Так зачем пользоваться той, которая ассоциируется с определенными воспоминаниями? Почему бы не оставить прошлое в прошлом и не двигаться дальше?

— Она не может.

Джейми не может отказаться от Люси или по крайней мере от Люси как идеи. Интересно, что думает об этом Бентон? И, отправляя эсэмэску насчет того, что у Анны Коппер «запятнанная репутация», имел ли он в виду Джейми? Если да, то он, должно быть, проверил бумаги по дому и наткнулся на имя — «Анна Коппер КОО», а потом уже проверил, кто она такая, и выяснил, что это Джейми. Вряд ли Бентон сочтет случайностью, что Джейми появилась именно сейчас. Возможно, ему известно и то, во что она вляпалась и из-за чего ей пришлось расстаться с прежней жизнью в Нью-Йорке.

Мы проходим через ярко освещенный вестибюль. За стойкой — одинокий портье, в баре — несколько человек. У стеклянного лифта Марино раздраженно тычет пальцем в кнопку, как будто дверцы раскроются от этого быстрее.