Как можно жить, лишая себя всех радостей жизни, – этого Нас понять не мог.

Маленький отряд Ога двигался без остановок. Торопились, но лошадей не гнали. Берегли. Охотник сказал, что свежие лошади будут только тогда, когда они доберутся до безопасных мест. Что это за места, не уточнял.

Он ловко вынул стрелу из ноги Ежа, обработал рану мазью, наложил плотную повязку – в седельных сумках у него оказались подходящие полоски ткани, как раз для того, чтобы перевязывать раны. После он сделал нечто странное, чем вновь удивил Птицу. Положил руки на плечи мальчишки, и воздух опять стал плотным и слегка дрогнул. По крайней мере, так показалось девушке. Непонятно было, что совершил Ог, но Еж приободрился. Рана от стрелы на ноге была небольшой, располагалась чуть выше колена, но мешала двигаться. Парнишка пытался сдерживать болезненные вскрики и храбрился, но ехать верхом ему было бы нелегко. А после того, как охотник дотронулся ладонями до его плеч, мальчишка словно забыл про боль и усталость, перестал морщиться, поднялся на ноги и зашагал, слегка прихрамывая.

Ог подсадил его на лошадь и ласково сказал:

– Молодец, парень, молодец, – и погладил шею кобылки.

В голосе его прозвучала странная ласка, теплая и нежная, и девушка удивленно посмотрела на хозяина. Как он может так по-доброму разговаривать с рабом? Благодарен, что Еж спас Травку? А ей, Птице, теперь достанутся тумаки и ругань?

Но Ог даже не глянул на нее. Вскочил на вороную, легко дотронулся ладонью до ее холки, и послушная кобыла вновь пустилась в путь. Следом двинулись собаки, которым чудом удалось уцелеть под градом стрел. Путешествие продолжалось.

Птица угрюмо молчала. Ее донимала жара и постоянно дергающаяся Травка. Хотелось ругаться, хотелось пить. Сейчас бы они отдыхали в собственной хижине на дворе мамы Мабусы или купались бы на Песчаной косе, в прохладных водах залива. Жевали бы огурцы, лепешки и жареную рыбу, болтали бы о жизни. И было бы им хорошо на родной земле.

Из-за чего духи отвернулись от нее? Из-за чего прогневались и прислали проклятого охотника Ога?

Путь хозяина пролегал через холмы и жаркие степи, покрытые хрусткими, высохшими травами. Щедрая река осталась далеко позади, и уже не попадались ни звонкие ручьи, ни сосны, с их дающими тень и хоть какую-то прохладу ветвями. Солнце обрушивалось на землю жестким белым гневом, и навстречу ему из серой земляной пыли поднимались только рыжеватые колючки с толстыми стеблями. Тут нет никакой еды: ни зайцев, ни оленей. Нет воды. Даже лошадей тут нечем будет накормить. Куда ведет их хозяин?

Наконец, дневное светило опустилось за спины путешественников, и его лучи потеряли злость и жар. Ог повернул лошадь, и маленький отряд направился в небольшую низину, проехал рядом с выступающей скалистой грядой, неровной и рыхлой. Земля пошла под уклон, появились кусты шиповника и еще каких-то колючек.

– Переночуем тут, – крикнул им охотник, и показал рукой на узкий вход в пещеру.

Птица только подумала, что придется спать грязной и липкой от пота, как послышался голос хозяина:

– Тут неподалеку есть ручей, сходим к нему по очереди и искупаемся.

Прохлада пещеры немного сняла усталость, свежий воздух выгнал жар из легких. Лошади, почуяв воду, нетерпеливо замотали головами, зафыркали.

– Чем мы будем кормить лошадей, Ог? – закричал Еж, спрыгивая со своей кобылы.

Быстро же он подружился с хозяином. Болтает запросто, задает вопросы. И охотник отвечает ему, приветливо и спокойно:

– У меня здесь в пещерах припасены мешки с едой. Овес для лошадей, крупа и сушеные фрукты для нас. Картошки немного, моркови да яблок. Яблоки не должны были испортиться, воздух в пещере хороший.

Столько фраз сразу – и все для Ежа. А для Птицы у Ога не находилось ни одного слова, только хмурая усмешка, будто она – ничего не соображающая глупая девка. Почему так?

Травка, оказавшись на земле, слегка покачнулась, тут же опустилась вниз и вцепилась в какие-то тонкие стебли.

– Птица, заводи свою лошадь в пещеру, так велел Ог, – из сумрака вынырнул бодрый Еж, прихрамывая, подошел и подхватил малышку на руки, – ну, что ты так смотришь? Испугалась, что ли?

Девушка дернула плечом, поморщилась. Еще чего доброго, Еж начнет ее утешать и давать советы. Этого только не хватало! Паршивый мальчишка для мытья полов будет жалеть ее и говорить, что делать!

Гордо подняв голову, Птица взяла повод, потянула и грубо велела:

– Но, пошла!

Лошадь мотнула головой, переступила, и наконец двинулась вперед.

После Ог сводил всех трех лошадок на водопой, оставив детей вместе с собаками около разгорающегося костерка. А когда вернулся – мокрый, голый по пояс, – его глаза светились радостью, даже весельем.

– Дуйте к ручью, купайтесь. Вода прохладная, хорошая, – сказал он и улыбнулся.

Улыбка у него вышла такой доброй, такой красивой, что Птица не могла не улыбнуться в ответ. Лицо хозяина преобразилось, и черные брови уже не хмурились, а губы не сжимались в презрительной гримасе.

– Давайте, не копайтесь, обормоты, – снова распорядился хозяин, – а я пока состряпаю ужин для нас.

Узкий ручей бежал в самой низине – сочился из холма множеством едва заметных дорожек, а после сливался в один, шумный и говорливый поток, уходящий вниз, в темноту. Трава возле воды росла сочная, высокая. Ею сейчас и питались стреноженные лошади, около которых оставался один из верных псов хозяина.

В ручей, конечно, по пояс не залезешь, он слишком мелкий, но можно просто поливать себя набранной в ладони водой. Хозяин снова дал мыло, и Птица не стала копаться. Искупалась сама, отмыла Травку. После приблизился Еж – ему девушка велела держаться в стороне и не глазеть, пока она раздета.

Когда они вернулись в пещеру, хозяин уже закапывал в прогоревшие угли круглые картофелины, а рядом с костром лежали накрытые одеялом ветки.

– Картошка на углях получается замечательной, – весело протянул Ог, – и солонины у меня тут немного есть, ее тоже пожарим. Соленая козлятина – ели такое?

Еж мотнул головой и сказал:

– Не-а, мы все больше рыбу. У нас ее знаешь сколько?

– Знаю. Рыба и у меня дома есть, правда, речная и костлявая. Сам увидишь, когда приедем.

Еж вдруг посмотрел на хозяина и несмело спросил:

– А где твой дом?

Сам он при этом теребил сухую веточку и заметно нервничал. Раб осмелился задать вопрос своему хозяину – да где это видано? Совсем одурел он, что ли?

– В Каньоне Дождей. Я живу там, – совершенно спокойно и даже дружелюбно ответил Ог.

Подняв на него глаза, Птица растерянно моргнула. Вот оно, сбывается предсказание Хамусы! Языки костра зловеще вспыхнули и разлетелись множеством искр. Теперь огонь горел только с одного края кострища, маленький и угасающий. А в чуть светящихся углях лежала картошка.