улыбаться. Но стало ясно, что работаем сейчас на Эдиковские рейтинги. Снова на них. Нападение на него было забыто, но сейчас о нем неизбежно вспомнят, и обязательно надо подчеркнуть, какой он золотой и отходчивый. Разумеется, поговорить со своим парнем на глазах десятков свидетелей я пока возможности не имела, хотя очень соскучилась.

Бунгало на краю пирса было почти родным, но теперь нас заселили в другое – в центре. Видимо, всех собрали в одну кучу для удобства съемки. Но внутреннее убранство было почти таким же, специально отличий я не искала, а соседство Эда и Тони меня волновало – теперь-то мы могли общаться даже криком всего через две стены! И это давало надежду, что разговаривать и случайно встречаться у нас получится чаще, чем раньше.

Однако мы опасались сделать неверное движение, да и Дмитрий Алексеевич уходить не спешил: он все крутился в бунгало, сам разбирал наши вещи, чтобы еще раз оценить гардероб, давал новые советы и повторял старые, прикидывал варианты будущих конкурсов, чтобы морально себя подготовить к чему угодно. Его тревога была объяснима: в первый раз от нас все ждали ошибок – и потому ошибки заведомо были простительны, но сейчас нами заменили лидирующую пару, которая выбрала нас из пятнадцати покинувших шоу претендентов. Если мы облажаемся, то стыдно будет не только нашему агентству.

К счастью, Тоня и Эдик пришли сами – уже после полуночи, когда мы перестали надеяться когда-нибудь выгнать Дмитрия Алексеевича и поспать. Мы с моим парнем сразу же подались друг к другу и схватились за руки, чтобы успеть за две минуты наглядеться за недели разлуки. М-да, сердце-то колотится, но скорее от вины и волнения, чем от страстного желания упасть в его объятия. Ладно, с этим со временем разберемся.

Дмитрий Алексеевич и Слава завалились на кровать и одинаково подложили руки под головы. Тоня с грустным личиком нерешительно мялась возле стены, не зная, куда приткнуться. Теплота их встречи серьезно отставала от нашей. Эдик осыпал поцелуями мое лицо, успевая пересказать все последние новости:

– Я не ожидал, что вас вернут. Да никто не ожидал! Орки два дня думали, но потом решили, что из этого можно сделать крутой поворот – типа вас выгнали из-за ссоры со мной, поэтому теперь именно на наши отношения смотреть будет интереснее. Признаюсь, я поначалу даже психанул – подумал, какой бред нам с тобой соперничать, а в последних турах нас ведь буквально будут лбами сталкивать. Но быстро остыл. Побеждайте! Я серьезно. Буду хлопать громче всех. Мы с Тоней и так прекрасно себя показали, ты же видела последние состязания?

Видела. Они и на шоу ехали популярными, но теперь количество упоминаний их в сети зашкаливало. Тоня тоже кивнула в подтверждение. Вообще-то, так будет намного проще, если никому из нас не придется терять человеческий облик в борьбе за победу. Эдик продолжал говорить мне, но все присутствующие его тоже внимательно слушали:

– Мы с агентством наконец-то определились с новыми контрактами: у меня главная роль в кассовом блокбастере, просто шикарнейшем, а у Тони мелодраматический сериал. Менеджер говорит, что мы можем тоже в каком-нибудь состязании взять первое место и с вершины топа свалить, как укатили Маргарита с Игорем. Это будет выглядеть лучше проигрыша. Кстати, фанаты Маргариты Ивановны наверняка вас поддержат, хотя бы часть из них, поэтому не сдавайтесь!

Слава с зевком ответил:

– Мы приехали не сдаваться, Эд, обойдемся без твоего вдохновения. Но буду благодарен, если вы не приступите прямо сейчас к исполнению супружеского долга.

Эдик выпустил меня из объятий и отступил, но понял по-своему, переведя взгляд со Славы на Тоню:

– Вы все еще в ссоре? Столько времени прошло.

Тоня жалко хлюпнула носом, а Слава произнес, даже не удосужившись изменить позу, зато почему-то глянув на меня:

– Теперь-то можно? – не дождался моего согласия и обратился к бедной девушке, которая и сама уже все понимала: – Дорогая Антонина, нам нужно расстаться. Проблема не в тебе, а во мне.

У него очень странное равнодушие: оно иногда восхищает, но в такие моменты раздражает донельзя – неужели нельзя было это сделать как-то более душевно? Подойти, обнять напоследок, ведь они не чужие люди! Разбивать кому-то сердце иногда приходится, но необязательно это делать настолько размеренно и невозмутимо.

Тоню подводил голос:

– Догадалась, ведь ты ни разу мне не перезвонил. Я ведь извинилась!

Эдик выступил вперед и почти театрально произнес:

– Прости, что лезу не в свое дело, Слава, но у любой ошибки есть цена. Мы тогда с Тоней тоже поругались, в тот день мы оба показали себя не в лучшем свете, но все мы люди. Неужели ты никогда не ошибался, не вел себя как идиот – как я и Тоня тогда?..

– Да, – прервал его Слава. – Ты лезешь не в свое дело.

Он наконец-то решил подняться на ноги и подойти к бывшей девушке. Дошло и до его каменных сухожилий что-то, а я лично от вида Тони сама была готова разрыдаться. Меня никогда не бросали, и никогда я на себя подобную ситуацию не примеряла, но почему-то казалось, что это должно происходить как-то иначе. Слава почти нежно взял ее за запястье и потянул за собой:

– Пойдем на улицу, там поговорим.

Она сделала шаг, но застопорилась, неожиданно быстро вернув уверенную интонацию, все-таки актеры – интересные существа, переключают эмоции по щелчку пальцев:

– На улицу нельзя! Вас еще не предупредили? Из шоу сделали настоящее реалити – теперь камеры натыканы почти везде, даже террасы захватывают. Хотели и в бунгало установить, но мы тогда под руководством Маргариты Ивановны объединились и свои права отстояли. Но за пределами личных комнат ни одного лишнего слова говорить нельзя – они все видят и запросто пустят в эфир, если посчитают интересным.

– Серьезно? – Дмитрий Алексеевич побледнел. – То есть они уже знают, что вы к моим звездулям в гости приперлись?!

Эдик отмахнулся:

– Может, мы приперлись окончательно недомолвки уладить? По мнению нашего агентства, будет даже неплохо сейчас изобразить теплую дружбу между нашими парами.

Именно теплую дружбу он и изображал, прижимая меня спиной к себе. Так привычно и тепло, такие знакомые руки, такой родной запах, но все еще не по себе, особенно при взгляде на Славу. Хотя надо признать, что тот вообще никак не демонстрировал негодование от этой картины. Ему для начала надо со своими отношениями разобраться, а потом уже в чужие вмешиваться.

Но даже с этим возникла загвоздка: вдвоем они в другое бунгало уйти не могли, как и мы их наедине