— Вонни считает, что мне надо в Калифорнию к сыну. Но пока я не решил.

— Вонни занята выпроваживанием нас по домам! Как только Мария научится водить свой фургон, Вонни и меня выставит налаживать мир с родителями и работать с отцом, — угрюмо предположил Дэвид.

— Она считает, что Шейн не вернется, говорит, что здесь нет работы, а мне лучше вернуться в Дублин.

— Она здесь больше полицейский, чем Йоргис. Считает, что мне пора прекратить отношения с человеком, который меня не любит, — хихикнула Эльза.

— Она никогда так не ставила вопрос, — сказал Дэвид.

— Почти в точности так, но я не такая, как вы все, мне она советует продолжать движение и не возвращаться домой.

Каждый выложил все, что узнал о Вонни: она приехала сюда с запада Ирландии более тридцати лет тому назад, потому что полюбила мужчину по имени Ставрос. Смогла купить ему бензоколонку, где работала день и ночь. У нее был сын, тоже Ставрос, с которым она теперь не видится. Ставрос-старший покинул остров, возможно, увезя с собой маленького сына. У Вонни были тяжелые времена, но люди Агия-Анны позаботились о ней, и она считала, что в долгу перед ними.

— Какие тяжелые времена? — задумалась Фиона. — Может быть, у нее был срыв, когда Ставрос ушел?

— Думаю, она стала алкоголичкой, — тихо сказал Дэвид.

Все были потрясены. Эта тихая, способная, собранная женщина — и алкоголичка? Невозможно.

— Почему ты так думаешь? — спросила Эльза.

— А вы заметили, что она никогда не пьет никакого вина или узо, вообще ничего спиртного? — задал вопрос Дэвид.

Они посмотрели на него с уважением. За столом с Вонни сидели они все, но только тихий, чуткий Дэвид заметил то, чего не смогли увидеть другие.

Вонни была права, говоря, что жители Агия-Анны встанут на ее защиту, плотным фронтом. Ни одному из четверых не удалось заполучить никакой информации.

— Кажется, Вонни владела той бензоколонкой, — небрежно спросил Йоргиса Томас.

Йоргис ответил так, что вышло ни да ни нет.

— Ей было жалко с ней расставаться? — спросил Томас.

— Не знаю, — ответил Йоргис.

— Или ей без нее стало легче.

— Вы живете в доме Вонни, могли бы расспросить ее сами, — вежливо закончил разговор Йоргис.

У Андреаса Дэвиду тоже не удалось ничего узнать.

— Вы, должно быть, знали мужа Вонни, Ставроса?

— Здесь все знают всех.

— Думаю, и Магду вы знали тоже?

— Как я уже сказал, это маленькое место.

— А их сын дружил с вашим сыном и с Маносом?

— В деревне все дети знают друг друга.

— Полагаете, я задаю слишком много вопросов, Андреас?

— Вас интересует это место и люди, которые здесь живут, и это хорошо, — ответил Андреас, но больше не вымолвил ни слова.

Эльза пыталась поговорить с Янни в деликатесной, когда покупала оливки и сыр. Это был мужчина лет шестидесяти. Он мог быть свидетелем той драмы.

— Замечательно, что Вонни стала частью этого города, не так ли? — начала Эльза.

— Вонни очень хорошая женщина, да.

— Думаю, вы знали ее, когда она была замужем за Ставросом? — продолжала Эльза.

— Она говорила с вами о Ставросе? — удивился Янни.

— Немного.

— Тогда, думаю, она расскажет вам о нем все, что захочет, — улыбнулся во все лицо Янни, обнажив зубы, многие из которых сияли золотом.

Даже Эльза, которая виртуозно умела брать интервью у политиков, крупных бизнесменов, писателей и актеров на немецком телевидении и ловко выуживать из них всю их подноготную, — даже она потерпела полную неудачу.

Фиона вошла в дом Элени с конфетами для детей.

— Хочу поблагодарить вас за доброту, когда я была нездорова, — обратилась она к Элени.

— Как вы теперь? — поинтересовалась женщина.

— В полном порядке, но немного грустно, потому что жду Шейна, — сказала она, — если он вернется, вас не затруднит сказать ему, где я остановилась?

— Шейн? О да. Я ему скажу, конечно. Если он вернется.

— Непременно вернется, Элени. Он меня любит.

— Да.

Возникла неловкая пауза.

Фионе больше не хотелось возмущаться, и она сменила тему:

— Вы знали Ставроса, мужа Вонни, давным-давно?

— Я плохо говорю по-английски. Когда этот Шейн приедет, я скажу ему, где вы. Спасибо за карамелес для детишек. Вы такая добрая, хорошая девушка.

— Вонни, поднимайтесь наверх, когда закончите. Выпьем апельсинового сока. О’кей?

— Стало быть, вы наконец-то заметили, что я пью только легкие напитки. — Она рассмеялась.

— Я нет, но Дэвид заметил, он из тех, кто все замечает. Тем не менее не важно, что вы пьете, мне просто надо с вами посоветоваться.

— Нет, не хотите. Вам нужно, чтобы я сказала, что все будет хорошо без каких-либо усилий с вашей стороны, не так ли?

— Если бы сказали мне убедительно, мне бы точно понравилось, — признался он.

— Буду через десять минут, — отозвалась она. Томас заметил, что на ней чистенькая желтая кофточка с маленькими вышитыми розочками. Она, должно быть, хранила свои вещи в сувенирной лавке.

— Какая прелесть, — указал он на вышивку. — Это вы сами сделали?

— Нет, это сделал кое-кто другой. Работе лет тридцать.

— Неужели? И кто же?

— Теперь не имеет значения, Томас. Она вышивала словно ангел.

Томас сглотнул слюну. Слишком много вопросов.

— Кажется, я слишком любопытен, Вонни, простите, не обязательно все рассказывать.

— Ну что же, это уж как посчитаете нужным. Вы четверо так сильно интересуетесь мною… расспрашиваете всех в Агия-Анне, — наивно улыбнулась она.

Томас уставился в пол.

— Вам все рассказали? — грустно произнес он.

— Конечно! — Для нее это было неудивительно.

— Простите, мы всюду суем свои носы. Поверьте, Вонни, вы особенная. Мы все восхищаемся вами.

— Польщена и потрясена. Но, пожалуй, расскажу вам все, что вы хотите знать. — Она улыбнулась ему, чтобы приободрить.

— Не знаю. Теперь, когда я могу задавать вопросы, не знаю, о чем спросить. Возможно, о том, счастливы вы или нет?

— Да, думаю, я совершенно счастлива, как это обычно бывает. А вы, Томас, счастливы?

— Нет. Не счастлив, и вы это знаете. Я все испортил с Биллом, вы же сами сказали. Но мы хотели поговорить о вас.