— Но я собираюсь выучить язык, — пообещала Фиона. — Было бы замечательно: Шейн возвращается, а я уже обустроилась здесь.

— Он огорчится, что у вас случился выкидыш? — Доктор Лерос кое-что слышал о поведении Шейна перед отъездом из Агия-Анны. Он знал: никто не верил, что Шейн когда-нибудь вернется.

Бедная, добрая, обманутая девушка.

Но работы у него для нее не было никакой.

— Он по-своему расстроится, но, может быть, гораздо лучше, когда беременность планируется более тщательно. Он будет рад узнать, что я здорова.

— Хорошо.

Славная девушка.

— А как насчет работы?

— Это невозможно, поверьте. Можете обратиться в гостиницу Анна-Бич.

— Да, но они на зиму закрываются, — вздохнула Фиона.

— Вы собираетесь жить здесь круглый год? — Он широко раскрыл глаза.

— Вонни живет, — оправдалась Фиона.

— О, это совсем другое.

— Почему другое? — воскликнула Фиона.

— Вы не знали Ставроса, — сказал доктор Лерос.

— А вы его знали?

— Да, он был моим лучшим другом.

— И где же он теперь?

— Не знаю, он уехал с острова. — Лицо его помрачнело.

Фионе отчаянно захотелось знать.

— Он когда-нибудь вернется, как вы думаете?

— Не теперь… Много воды утекло с тех пор. — Он встал, чтобы проводить ее. Консультация была закончена.

Йоргис колесил по Агия-Анне в поисках Фионы. Он был уверен, что встретит ее или кого-то из ее друзей. Он заметил ее с корзиной, покупающей овощи.

— О, прекрасно, Йоргис, вы тот, кто мне нужен. Как по-гречески «арбуз»?

— Карпуци.

— Отлично! Карпуци, карпуци, — радостно повторила она.

— У меня для вас письмо, — сказал Йоргис.

— От Шейна! Я знала, что он свяжется со мной. — Лицо ее засияло.

— Нет. Это от вашей подруги Барбары из Ирландии. — Он передал ей распечатанное электронное письмо.

Она едва взглянула на него, ужасно расстроенная, и просто положила в корзину.

— Вы всегда можете зайти в полицию и послать имейл в ответ, — предложил он.

— Нет, спасибо, Йоргис. А можно ли узнать, как там Шейн в Афинах?

Он прикусил губу и посмотрел на нее.

Определенно, не следовало скрывать от нее, что Шейн под следствием и не вернется за ней. Но в Афинах хватало и авторучек, и бумаги, и телефонов. Он мог бы с ней связаться, если бы захотел. А он этого не хотел.

Надо оставить все как есть.

— Карпуци, — сказал он, уходя.

— Это по-гречески «до свидания»? — спросила она.

— Нет, это арбуз, — засмеялся он. — Выбирайте самый крепкий.

Она присела возле кафе и достала письмо.

Ты, должно быть, удивилась, как Шерлок Холмс Барбара тебя отыскала, но это просто: у твоей мамы был номер, по которому ты звонила. Андреас сказал мне, что его брат работает в полиции и что у вас с Шейном замечательные друзья со всего света. Вот так новость!

О, мне тебя так не хватает в больнице. Кармел как старшая медсестра просто невыносима. Пугает больных, терроризирует медсестер, злит посетителей, носится повсюду, как сумасшедшая. У нас две новые медсестры с Филиппин, деликатные малышки, они чуть было не улетели обратно в Манилу, пока мы не сказали, что все сходим с ума от них.

В ортопедию требовались новые сестры, я думаю подать заявление. Какая радость работать с новыми коленками и новыми тазобедренными суставами. Есть какие-нибудь новости о том, когда вы с Шейном приедете? Если в конце лета, на рынке недвижимости появятся действительно отличные квартиры. Вы с Шейном могли бы купить какую-нибудь из них, и всего в десяти минутах от больницы. Мне бы самой хотелось, но вам придется двоим платить за нее.

На самом деле я рассказала твоим маме и папе про такую возможность, что вам бы понравилось жить там, когда вернетесь. Они даже глазом не повели. Помнишь, как они не могли даже имени его слышать? Ты, конечно, правильно все сделала.

Они очень образовались, когда ты позвонила по поводу этой трагедии. Наверное, было ужасно.

Тем не менее у тебя теперь есть мой электронный адрес. Расскажи мне, как вы там и как вам нравится Греция. Всегда хотела там побывать, но дальше Испании не выезжала. Помнишь, как мы были в Марбелле и встретили двух парней из Англии, которые поджарились на солнце до хруста и дали нам ключи от своей машины? Не сумасшедшие ли мы были тогда? Хотя ты до сих пор все та же!

Люблю вас обоих,

Барбара.

Барбара шлет свою любовь Шейну? Отец и мать смирились, что она будет жить с Шейном вечно? Мир слегка накренился.

Она прочла письмо еще раз и вернулась в номер Эльзы, чтобы приготовить суп и фруктовый салат.

Эльза остановилась возле сувенирной лавки Вонни и пригласила ее на обед.

— Фиона сегодня готовит, у нас будет девичник, — предложила она.

— Нет, спасибо, Эльза, очень мило с вашей стороны, но я должна работать.

— Работать? А чем вы занимаетесь?

— Каждую неделю навещаю группу слепых людей, которые ткут ковры. Я выбираю для них цветную шерсть. А потом продаю эти ковры. — Она пожала плечами, словно это была обычная работа, которую мог сделать каждый.

— Вы всегда знали, как ткать ковры? — спросила Эльза.

— Нет, не всегда.

— Тогда почему вы этим занялись, особенно со слепыми?

— О, мне надо было что-то дать взамен, и я поняла, что ткать лучше всего получается у слепых. Им надо было только, чтобы кто-то показал им, где красная пряжа, а где оранжевая.

— Что вы имеете в виду, говоря, что надо было дать взамен? — удивилась Эльза.

— Ко мне здесь слишком хорошо отнеслись однажды. Когда-то я была полное ничтожество, всем мешала жить, пугала их детей. Они мирились со мной, пока я не исправилась.

— Не могу поверить… вы могли пугать людей? — Эльза засмеялась, словно это была шутка.

У Вонни вид был очень серьезный.

— Ты мне не поверила. Но у меня было оправдание. Понимаешь, мой муж предал меня. Он играл в тавли в ресторанах и тавернах, я не возражала. Все так. Но когда он увидел красавицу Магду, он позабыл все на свете. Он был просто одурманен ею. И не вернулся ко мне. У меня был маленький сын, и люди помогали мне растить его, пока я работала на бензоколонке. Никогда этого не забуду… им было трудно встать на мою сторону. Я была чужестранкой… им следовало быть на его стороне, а не со мной.