— Хм-м-м, я так не думаю, — хрипловатый голос прошелся по ее шее и дальше, вниз по позвоночнику. Чувственная рожь резко сменилась болью, когда Даша почувствовала губы на шее там, где ещё недавно ее целовал Евгений. От легкой боли и шока Беляева дёрнулась и пугливо вскрикнула, но это не остановило Виталия.

Воронов ее укусил, нещадно прихватил зубами нежную кожу. Девушка попыталась встать, но сильные руки обхватили и силой заставили сидеть на месте. Вот теперь Дарья испугалась. По-настоящему. Она находилась в руках Воронова, в полном его распоряжении. Её тело было непослушным, а эмоции смешались из-за полярности, испытываемых чувств. Даша тяжело дышала, пытаясь абстрагироваться от знакомого древесно-цитрусового запаха, который её когда-то сводил с ума. Проходили секунды, а Виталий не отпускал её. Вцепился в нежную кожу словно питбуль, но, что примечательно, больно не было. В голову пришла идея закричать. Наверху спит Женя, и на крик подруга точно прибежит сюда. Но это выдаст ее страх перед ним…

Ее дилемму решил сам Воронов. Он неожиданно отпустил добычу, напоследок лизнув место укуса и вздохнув запах ее волос. Его руки больше не удерживали девушку, и Даша словно ошпаренная вскочила с места, отходя от него на несколько шагов. Рука ощупывала место укуса, а мозг отказывался анализировать поступок Вита.

Ворон же никак не прокомментировал произошедшее. Просто одобрительно смотрел на пятившуюся назад Беляеву.

— Теперь этот засос мне нравится гораздо больше! — довольно заявил он, и до неё дошло, что Виталий укусил то место, где раннее её «отметил» Жека.

Сделав свое черное дело, Ворон развернулся и стал уходить, оставляя совершенно ошарашенную и дезориентированную Дарью на кухне. Она так и осталась стоять безмолвным памятником посреди комнаты.

— Наше совместное проживание будет очень веселым! — донеслось до Даши из коридора.

После этих его слов, вся растерянность мигом испарилась, и она бегом выбежала следом за Витом. Он её ждал у открытой входной двери.

— Что ты имеешь в виду? — выпалила она.

— Я тебе не сказал? — его улыбка больше напоминала оскал волка. — С завтрашнего дня я переезжаю сюда. Как хозяин дома, я не могу без присмотра оставить столь дорогих гостей!

Виталий с видимым наслаждением наблюдал за изменением выражения лица Даши. Сама девушка пребывала в глубочайшем шоке, медленно перетекающим в… злорадную радость. Чем ближе объект мести, тем легче сделать свое дело! Воронов значительно облегчает ей задачу.

Не подозревая о том, какие мысли бродят в голове у Дарьи, Воронов попрощался и покинул дом, оставляя девушку обдумывать идею, которая пришла к ней во время разговора с ним.

Катя проснулась, но глаза не открыла. Просто продолжила лежать на спине, не шевелясь. Совершенно не желала просыпаться, хотелось подольше побыть под крылышком у спасительного сна, где она могла забыть о горькой реальной жизни. Девушка осознавала, что стоит только открыть глаза, как на неё обрушится всё то, что Катя так упёрто игнорировала. Вернее, пыталась игнорировать. Катерина знала, что вторая половина кровати опять осталась нетронутой и холодной. Голова Воронова сегодня ночью не касалась соседней подушки. Он вообще не ложился в их общую кровать. Виталий опять не ночевал дома. И был не с очередной ничего незначащей девицей, удовлетворяющей похоть. Нет. Он поехал к ней, к Даше. К светлой и идеальной Белоснежке, Дарье Беляевой. Бывшая подруга всегда являлась его наваждением и её наказанием.

Когда Воронов укладывал её спать, Алексеевская притворилась спящей. Катерина прекрасно слышала, как её будущий муж покидает квартиру, уходит от неё, оставляя на попечение телохранителей. Екатерина лежала и тихо глотала слезы, потому что ей было страшно. Страшно, что Вит больше не вернется. Ведь если Даша того захочет, то Виталия рядом с Катей никакой ребенок не удержит. Стоит Белоснежке только сделать намек на возможное примирение, и Ворон улетит к ней, оставляя Катю у разбитого корыта.

Больно. Нестерпимо больно от осознания своей ненужности и второстепенности в его жизни. Она так и не смогла занять какого-то более-менее важного места в его сердце и жизни, чтобы быть уверенной, что Вит не бросит. Прошло пять лет, а Катя так и осталась для него сексуальной игрушкой, правда теперь вынашивающей его ребенка. Если Катерина раньше и ощущала всю свою никчемность, то появление в городе Даши, усилило понимание своей несостоятельности, как женщины Воронова. Да и была ли она его женщиной? Но факт оставался фактом, стоило Даше вновь появиться в их жизни, как Виталий на всех порах помчался к ней, забывая о будущей жене. Такая своеобразная пощечина стала ужасным напоминанием того, что Алексеевская никогда не получит полностью Виталия. Всегда какая-то часть его будет скрыта и недосягаема для Катерины. Его сердце навсегда закрыто для нее. Ворон навесил на него амбарный замок, а ключи имелись только у Беляевой.

Ещё недавно самомнение Кати подписывалось мелкими неприятностями, которые устраивал Воронову Бес, после того как она сливала ему информацию. Таким образом она мстила. Да, мелко и подло, но это была её вторая натура. Они как бы были в расчете, он — изменял, она — делилась нужной информацией с его главным врагом. При этом Катя не считала такой подход предательством. Каждый преследовал свои цели, и всех это устраивало. Теперь же появилась Даша, меняя правила игры.

Девушка давно привыкла к боли от недостатка внимания и отсутствия понимания, элементарного уважения со стороны Воронова. Катя давно свыклась с ней. Срослась. Лишь изредка девушка обращала на нее внимание. Боль причиняла неудобства, но, в общем и целом, Катя игнорировала ее, как старую заживающую рану. С возвращением Белоснежки, почти заросшую рану снова вскрыли, да еще и разодрали ее, принося острую боль, от которой хотелось кидаться на стены.

Да что же такого в этой Даше? Неужто на ней свет клином сошелся? Ну, почему Воронов не видит, что она — Катя — рядом и любит его, несмотря на все его недостатки и жестокие поступки? Почему? Почему всё в ее жизни зависит от Беляевой?

Все эти «почему» кружили в ее голове, когда Катя все-таки осмелилась открыть глаза. Полумрак комнаты полностью отражал её внутреннее состояние. Медленно повернув голову, Катя посмотрела на другую сторону кровати. Как Катерина и думала, та оказалась пуста, а постель с его стороны осталась не тронута. Она прикрыла глаза и тихо застонала.

— Опять токсикоз? — глубокий баритон донесся из глубины комнаты, заставляя Алексеевскую снова открыть глаза и сесть в постели.

Воронов находился здесь. В их спальне. Чувство удушающей радости затопило Катю до самых краев черной души. Вит здесь, он не бросил её. Абсурдное желание вскочить с постели и броситься к нему заполонило Катю изнутри, но она сдержалась от столь бурных порывов. Катерина слишком хорошо знала, что Виталий не любил прикосновения и без его разрешения трогать его было опасно. Да и хмурый вид заставил девушку немного остыть.

Ворон сидел в кресле, в полностью расслабленном состоянии. Только лицо было напряжено, а рука с силой сжимала стакан с янтарной жидкостью. Наверняка не соком или компотом балуется. Виталий до сих пор был одет во вчерашний костюм, правда, без пиджака. Тот валялся прямо на полу, безбожно оставленный мяться. Белоснежная рубашка, которую она вчера лично погладила, даже сейчас отлично сидела на Воронове, несмотря на небрежно закатанные рукава и распахнутый ворот. Волосы находились в беспорядке, а взгляд… Взгляд приобрёл задумчиво-решительный настрой с ноткой агрессии. Будто он увидел какую-то досадную преграду и намерен от нее избавиться любыми доступными методами. Катя невольно вздрогнула, пожалев того беднягу, который встал на пути у её будущего мужа.