Да и ситуация с Катей еще не решена. Требовалось время, чтобы найти место, куда она спрятала доказательства. Парни из службы безопасности носом землю рыли и вышли на след, но результата пока не было. Ему придется играть роль смирившегося любовника еще некоторое время. А времени для него и Даши уже не имелось, оно закончилось. В той самой квартире, где она застала их с Катериной.

Понимая что нужно хотя бы соврать Беляеву, Воронов посмотрел тому в глаза и… Не смог. Впервые в жизни не смог сказать слова, которые от него ждали.

Беляев всё понял. Абсолютно.

— Тогда о чем нам с тобой разговаривать? Отпусти ее, Воронов. Даша достойна лучшего. Вы слишком разные, — Беляев стал обходить Воронова, но потом остановился и добавил: — А рыжей передай, что ей повезло. Не являлась бы она такой дурой, то отправил бы ее прямиком на зону. А так… Она сама себя наказала уже. Но если она хоть на километр приблизится к моей дочери, я ее в порошок сотру. Так и передай!

И продолжил свой путь, оставляя Ворона одного. Потерянный взгляд мужчины метался то по улице, по больничному комплексу, пока не зацепился за окно на третьем этаже. Он не знал, что привлекло его внимание, но мужчина очень долго простоял там, глядя на это окно. Потом Виталий сел в свою машину и уехал. Уехал обратно в свою порочную, свободную и такую одинокую жизнь.

Не знал Воронов, что там, на третьем этаже, в палате с окном, в которое он так долго смотрел, лежит одинокая девушка, спящая беспокойным сном и зовущая его во сне…

Даша сидела напротив Виталия и рассматривала его, пыталась уловить изменения, произошедшие с ним за последние пять лет. Мужчина до сих пор был чертовски красив, но сейчас совершенная красота практически не трогала ее. Наоборот, почти идеальное лицо, выразительные черты лица и холодные серые глаза вызывали в Беляевой чувство глубокого отвращения. Слишком хорошо девушка знала, какое прогнившее нутро скрывалось за столь обворожительной маской.

Виталий задумчиво смотрел на нее… Нет, смотрел куда-то мимо Даши, словно что-то вспоминая. Ей начинал надоедать весь этот фарс.

— Вит, какое тебе дело до моей жизни? — ещё раз спросила она его, чеканя каждое слово.

Виталий словно очнулся и посмотрел ей в глаза. С мужских уст не сходила грустная улыбка ангела. Только ангел был падшим и не имел права на милость. Не после того, что Даша пережила по его вине.

— Всё, что касается тебя, является моим делом, — уверенно, без тени сомнения констатировал Воронов.

Если он и захотел бы придумать более раздражающий ответ, то не смог бы. Беляева передернула плечами.

— С каких это пор? — Дарью начал угнетать этот разговор. Для Беляевой лучше, если они дружненько забудут о том, что сделали с ней, и перестанут пытаться копаться в прошлом. Легче будет начать мстить.

— Так всегда было, — ответил он, откидываясь назад, но не сводя с девушки задумчивого взгляда. — И так будет.

Сказал, как отрезал. Что-то начало жечь, где-то в районе груди. Захотелось потереть это место, но Беляева сдержалась.

— Странно это слышать от тебя, — усмехнулась Дарья и в свою очередь тоже откинулась назад, невольно копируя его позу. — Насколько мне известно, тебе было плевать все эти годы на мою жизнь и на меня.

Воронов ничего не ответил на её выпад, лишь продолжил сверлить непонятным взглядом, от которого у Даши по коже бежали мурашки, а внутри всё перевернулось. Перевернулось от ненависти, твердила она себе. Пыталась уверить, но понимала, что малюсенькая часть той прошлой девочки-дурочки, хотела подойти к нему и спросить в чем же дело. Узнать, что же заставило Виталия так низко и подло с ней поступить. Понять от чего у него в глазах усталое и болезненное напряжение. Но девушка затолкнула куда подальше ненужные сантименты. Слишком хорошо осознавала, насколько сильно они будут ей мешать в осуществлении плана возмездия.

Беляева здесь ради мести, и она доведет дело до конца. Чего бы ей это не стоило! А что до причин его поступков… То ей нет до них дела! Нет ничего, что могло освободить Виталия от вины в смерти их ребенка. Воронов виновен. Катя виновна. И только это имеет значение!

— Для чего ты здесь? — наконец прервал Виталий затянувшеюся тишину. — И не говори, что ради свадьбы с Алексеевским, не поверю. Ты даже не любишь его. И не ради концерта своей подруги приехала. Ты слишком долго нас игнорировала, а теперь решила вернуться. Для чего? Хочешь мести?

Даша напряглась. Она, как и Воронов, не любила быть предсказуемой, но сама прекрасно понимала, что очень легко догадаться об истинных ее намерениях. Ведь вариантов мотива поступков в её случае немного. Но у Дарьи имелось преимущество. Виталий не знал, насколько далеко она может зайти в стремлении к своей мести. Вит еще помнит ее, той миленькой всепрощающей девочкой.

— Узнаю тебя, Воронов, — протянула девушка, — по себе сразу судишь. А тебе не приходило в голову, что я просто пытаюсь оставить наше не очень счастливое прошлое пылиться на чердаке воспоминаний. Я слишком устала бороться с прошлым. Да и смысла нет этого делать. Твое предательство и моя боль так и останутся там, в прошлом. Ничего уже не изменить. Но именно в этом городе я прожила очень долгое, довольно счастливое время. Тут у меня похоронена мать. Я не собираюсь из-за вас с Катей терять этот кусок своей жизни. А что до Женьки… Да, я его не люблю, но это пока. Но не тебе меня осуждать. Ты сам Катю не любишь. Ты вообще никого не любишь кроме себя!

Даша была довольна, она прекрасно справилась с поставленной задачей. Не выдала настоящих эмоций. Великолепный монолог! Даже Станиславский бы поверил в искренность говорившей, но вот Воронов не Станиславский. Возможно, Виталий даже и поверил. Вот только, Даша знала, что он всегда проверяет и перепроверяет людей, находящихся рядом с ним. Ей надо быть осторожной, предельно осторожной, чтобы не вызвать подозрений. Сделать вид, что она все простила не выход, Виталий сразу заподозрит неладное. Скандалить тоже. Если судьба Кати ему и неважна, то о ребенке он явно заботится.

Х-м-м, ребенок! А это мысль….

Виталий резко встал из-за стола. Так резко, что немного напугал Дашу. Мужчина обошел разделяющий их предмет мебели и встал за спиной, положив руки ей на плечи. Девушка напряглась, ощущая дискомфорт, но заставила себя сидеть на своем месте и не шевелиться. Большие пальцы мужчины стали нежно, почти неуловимо поглаживать ее ключицы. И от этого, казалось бы, безобидного движения, Беляевой стало душно. Легким катастрофически не хватало воздуха. Она нервно облизнула губы, потихоньку начиная паниковать. Вцепилась побелевшими пальцами в стол. Она не понимала, что происходит. Так не должно быть. Даша должна научиться справляться с теми чувствами, которые вызывает Воронов в ней. Это всё ненормально!

— Допустим, я тебе поверил, — прошептал Вит ей на ухо. — Но зачем ты используешь Жеку? Не уж то думаешь, что этим можешь мне причинить боль?

— Нет, — судорожно выдохнула Дарья и тут же себя обругала, понимая, что дрожь в голосе выдала её с головой. Быстро собравшись, она вернула голосу твердость. По крайней мере, попыталась. — Женька — моя попытка наладить личную жизнь. К тебе наша помовка никакого отношения не имеет!