– Ох, нет, мама. Дэйзи…

– Мой бедный мальчик, тобой манипулируют самым отвратительным образом. Мисс Дальримпл заодно с полицией. Не бойся, я позабочусь о том, чтобы тебе не причинили вреда. Мисс Дальримпл, я вынуждена просить вас собрать свои вещи. Если ваш инспектор Флюстер откажется отпустить вас в Лондон, не сомневаюсь, вы сумеете убедить «Чеширский сыр» предоставить вам комнату.

– Нет! – громко произнес Себастьян, встав между Дэйзи и матерью. – Дэйзи вовсе не пытается мною манипулировать. Она сама рассказала мне, что знакома с инспектором Флетчером.

– Как бы то ни было, она не может оставаться в Окклз-Холле.

Вообще-то, позволять мужчине защищать себя противоречило принципам Дэйзи, но в данном конкретном случае она решила, что этот опыт окажется для Себастьяна полезным. Она даже поздравила себя с неожиданно быстрым эффектом своей воспитательной беседы.

– Вот Бобби ты бы ни за что не позволила останавливаться одной в гостинице! – продолжил он.

– Я не вижу причин, почему этого не может мисс Дальримпл, предпочитающая позиционировать себя как женщину независимую. Смею предположить, ей не привыкать жить по гостиницам, и по меньшей мере один из ее знакомых джентльменов уже проживает в «Чеширском сыре».

– Ах да, Петри. Но тогда ей и вовсе туда нельзя.

– Разумеется, можно. Она сама говорила, что Филипп Петри ей как брат. И не начинай скандалить, ты же у меня воспитанный мальчик.

Себастьян же, с которым обращались как с ребенком, начал по-детски и капризничать:

– Но я хочу, чтобы она осталась здесь! Она мне нравится. Она друг. Ты вообще не разрешала мне ни с кем дружить.

Леди Валерия вдруг одарила Дэйзи заискивающей улыбкой, которой едва не удалось то, в чем не преуспел испепеляющий взгляд: убить ее на месте от потрясения.

– Не говори глупостей, милый, – произнесла она. – Разумеется, ты можешь дружить с кем хочешь. Полагаю, ничего страшного не случится, если мисс Дальримпл задержится у нас на день или два. У вас, наверное, осталось еще над чем поработать, мисс Дальримпл? – Слово «поработать» она произнесла с особым ударением. – Не хочешь ли ты тихо и спокойно поиграть со мной в нарды, Себастьян?

Судя по его виду, он с удовольствием отказался бы, но под взглядом матери, разом ставшим вдруг снова стальным и неумолимым, он вздохнул и кивнул. Дэйзи пошла к себе наверх, размышляя о том, позволит ли леди Валерия своему мальчику выиграть партию.

Ей и на самом деле стоило поработать над статьей, поэтому она уселась за пишущую машинку, вставила в нее чистый лист бумаги и некоторое время сидела, глядя на него. О чем, интересно, говорил Себастьян? Если у него есть деньги на самостоятельную жизнь, какие еще проблемы беспокоят его, помимо неспособности противостоять матери? Почему он так нервничает?

Предположить она могла только одно: все-таки это он убил Грейс и сейчас живет в ожидании неминуемого ареста.

Спустя полчаса лист утратил свою белизну. Теперь на нем красовалось полтора предложения. Да и в размышлениях о виновности или невиновности Себастьяна Дэйзи особо не продвинулась. Правда, сейчас она смотрела не на лист бумаги, а в окно, на пару крякв, весело покачивавшихся под дождем на воде во рву. В конце концов она решила, несмотря на моросящий дождь, прогуляться навстречу Алеку.

Выйдя из комнаты, она увидела Грэг, заносившую в спальню Бобби перемену белья.

– А, Грэг, что, мисс Роберта уже вернулась? – окликнула она ее.

Служанка оглянулась и покраснела.

– Нет, мисс.

– Ты, случайно, не знаешь, где она?

– Никак не могу сказать, мисс, – уклончиво ответила та.

– Ты хочешь сказать, что не знаешь? – допытывалась Дэйзи.

– Не знаю, мисс, вот вам крест.

– Но тебе ведь что-то известно насчет ее отсутствия, так ведь?

– Ох, мисс, она заставила меня поклясться, что не скажу, а то их светлость прознают.

– Но ты же знаешь, что в доме полиция и они тоже спрашивают, – беспощадно напирала Дэйзи.

– Ага, мисс, я видела детектива Пайпера, но он-то не про сегодня спрашивал. Он хотел знать, не видала ли я мисс Роберту или ее светлость в тот вечер, когда Грейс пропала. Ну, или вообще еще кого.

– А ты видела?

– Нет, мисс. Я уложила сундук ее светлости, но она всегда одно и то же берет, так что уж даже не присматривает. Потом свою сумку пошла уложила. Ну а после ни у кого из них во мне нужды и не было, вот я и осталась у себя отдохнуть перед путешествием. Ехать с ее светлостью – это вам, мисс, не пикник.

– У меня от одной мысли о таком мороз по коже, – призналась Дэйзи, поежившись, и пошла дальше. Все равно, решила она, что бы там ни скрывала Бобби, это вряд ли помогло бы Алеку, потому что ему в любом случае придется допросить ее, когда она наконец вернется. Если это ему вообще будет интересно. То, что надо хранить в тайне от леди Валерии, совершенно необязательно интересно кому-нибудь еще.

Раскрыв красный зонтик, она пошла по тропинке, которую описал Алеку Бен. Тропинка привела ее в рощу, где росли осины, дубы и кусты орешника с ярко-желтыми сережками. Едва выйдя из леса, Дэйзи услышала мычание. Перед ней неспешно проследовала вереница черно-белых коров в сопровождении собаки аналогичной расцветки и пастуха. Все они направлялись в сторону нескольких невысоких кирпичных построек, окруженных деревянной изгородью. Коровы потянулись в широкие ворота слева от Дэйзи, и тут прямо перед ней из калитки вышел Алек.

Она сразу пожалела, что не пришла на несколько минут раньше. Конечно, как горожанин Алек мог и не знать, что в английской деревне такие дверцы в стене называют калитками для поцелуев, а если и знал…

Алек приветственно помахал ей свободной рукой: в другой он держал большой черный зонт.

– Привет. Надеюсь, ничего не случилось?

– Нет, мне просто показалось, что самое время подышать свежим воздухом. – Дэйзи подождала его и повернула назад.

Их зонты то и дело сталкивались, она закрыла свой и спряталась под его черным. Идти, когда Алек взял ее под руку, стало легче. Он улыбнулся ей.

– Сэр Рэджинальд сказал что-нибудь полезное? – спросила она, делая вид, будто им не привыкать идти рука об руку.

– Ни слова. Тринадцатое декабря сохранилось в его памяти вовсе не в связи с исчезновением Грейс или со сборами к утреннему отъезду жены и сына. Он даже ведет записи, и они подтвердили, что погода в тот день была теплой, а дойная корова-чемпионка по кличке Глориоза дала молоко с почти рекордным процентом жирности.

– Не могу сказать, – хихикнула Дэйзи, – чтобы это меня слишком удивило.

– Он очень милый старик и ложится спать рано, потому что его коровы просыпаются с рассветом. Как Себастьян воспринял ваше признание?

– На самом деле ему было все равно. Он совершенно расстроен и, похоже, считает, что моя роль в вашем появлении незначительна. – Дэйзи решила, что проблемы Себастьяна с матерью и ее собственные советы вряд ли будут интересны Алеку.