– Денег нет, – сказал он.

– Отдал сержанту последние? – усмехнулась я. – Жадные полицейские выгребли даже то, что было в кошельке?

Вадим угрюмо отвернулся к окну.

Я толкнула его в спину.

– Выходи.

Сперанский спросил:

– Мне что, идти пешком?

Я не дрогнула:

– К утру дотопаешь, прогулки полезны.

– Так друзья не поступают! – со слезами в голосе заныл Сперанский. – Мне плохо, ты обязана помочь!

– Рассказывай правду, – отчеканила я. – Разве по-товарищески втягивать человека в дело, связанное со взяткой полиции, и ничего не объяснить? А если нас снимала скрытая камера? Ответственность за вручение мзды пока никто не отменял!

Вадим обхватил руками колени.

– Я заглянул в гости к Стебункову. Даже десяти минут у него не пробыл, подъехал патруль и меня задержал. Меня избили! Пусть скажут спасибо, что я не собираюсь жаловаться на них. И никаких камер здесь нет, можешь не бояться.

– Очень странно! – вздохнула я. – Человек явился в гости, а его хватает полиция. Лупит, тащит в казенный автомобиль. Как отреагировал Иван Гаврилович? Почему не возмутился, не прекратил безобразие? Неужели он молча наблюдал за произволом? Ведь это не простой обыватель, а олигарх со связями.

– Бизнесмена нет в Москве, – промямлил Вадик, – он сейчас где-то за границей.

– Ой, верно! – сказала я. – Помнится, экономка нам говорила об отъезде хозяина. А вчера по телику сообщали, что Виктория Николаевна умерла. Охранник Михаил бросил работу – испугался заразы и удрал. Кто же остался в роскошных апартаментах? Горничная. Очень приятная девушка. Она еще принесла нам минеральной воды.

На секунду передо мной промелькнула сцена. Вот домработница Алена приносит на подносе бутылку и стакан. Виктория Николаевна с каким-то странным выражением смотрит на минералку. Что-то ее удивило или насторожило. Или, может, она осталась недовольна выучкой горничной? В квартиру вошли трое, а хрустальный стакан на подносе был один. Виктория Николаевна не стала делать при нас замечание неумехе, небось выдала ей по полной программе после нашего ухода…

Я покосилась на Сперанского. В квартире Стебункова психолог неожиданно попросился в сортир, что меня поразило. Ведь за короткий срок службы у фэншуиста я успела заметить, что Вадим никогда ранее, посещая клиентов, не заглядывал в клозеты. Более того, хорошо помню недавний случай.

За пару суток до посещения Стебункова фэншуисты-амулетчики побывали у весьма приятной дамы, желавшей заказать талисман для дочери. Когда мы, закончив работу, вышли на улицу, Вадим, не говоря ни слова, нырнул в какой-то подъезд.

– Куда это он? – удивилась я.

Нина ухмыльнулась.

– Пописать побежал.

– В парадное? – оторопела я.

Она развеселилась еще больше.

– На улице как-то неприлично.

– Мы только что вышли от милой дамы, она бы не запретила посетить санузел в ее квартире. И вон там открыто кафе. Можно зайти, заказать чашечку кофе, а заодно воспользоваться сортиром. Свинячить в подъезде дома отвратительно! – поморщилась я.

– Что с мужиков возьмешь, они все неряхи, – отмахнулась Нина. – У Вадима пунктик: никогда не пойдет ни в чужой, ни в общественный туалет. Нигде – ни в гостях, ни в ресторане, ни в кино, ни в самолете.

– Прикольно, – протянула я. – У чужих нельзя, а в вестибюле дома, пожалуйста?

– Все мужики с придурью, – подвела тогда черту под беседой Нина.

И вот интересный факт: у Стебункова Вадим наступил на горло своей мании. Меня его поведение удивило, но я забыла о незначительном происшествии, а сейчас вспомнила. И почему-то испытываю дискомфорт.

Я неотрывно смотрела на Вадима, а тот медленно краснел. Наконец, выдавил из себя:

– В квартире никого нет.

– И как ты в нее попал? – спросила я.

Сперанский поежился.

– Поднялся на лифте… достал маленькую железную штучку…

– Отмычку, – подсказала я.

– Вроде того, – нехотя признался Вадим. – Только не подумай, что я домушничаю на досуге. Понимаешь, Нина вечно ключи теряла, она чемпион по этому делу. Дом у нас старый, дверь дубовая, от прежних жильцов досталась, и замок отличный, теперь таких не делают. Один раз жена свою связку посеяла, когда моя внутри осталась, пришлось мастера звать. Он, как дверь увидел, аж расстроился, сказал: «Ребята, рука не поднимется такую вещь ломать. Вы потом нормальный замок не найдете, да и красивая створка будет испорчена. Ладно, я вам помогу. Но никому не рассказывайте, как!» Вытащил из кармана железную пластинку, сунул в замочную скважину, поковырял немного и – сезам открылся. Я впечатлился и тоже купил отмычку. Полезная вещь, пару раз нас выручала.

– Странно, что ты не взял запасные ключи, оставленные у Лейлы Ахатовны, – удивилась я.

– Совершенно о них забыл, – заявил Вадик.

Я подавила усмешку. Плохо, когда человека подводит память. Но сегодня-то, когда потребовались деньги, амнезия у Вадика испарилась. Думаю, он прекрасно знает, как к нему относится соседка, и предпочитает обходить ее по широкой дуге. А его излишне подробный рассказ про слесаря выглядит как желание скрыть правду. Сперанский явно не хотел честно признаться: «Я приобрел отмычку через Интернет». Сейчас все знают: очень просто получить практически любую вещь при помощи Всемирной паутины. Утром звонишь по круглосуточно работающему номеру, и к вечеру тебе доставляют покупку. Но Вадик придумал целую историю. А до этого отправил меня к соседке, с которой много лет не общался. Значит, ему было очень надо получить деньги.

Так что случилось пару часов назад? Дело, похоже, совсем не простое.

Я взяла хозяина за холодную, напоминающую на ощупь снулую рыбу руку.

– Ты поехал к Стебункову, прихватив отмычку, зная, что в квартире никого нет, вскрыл дверь и вошел внутрь. Я не сильна в юридических вопросах, но твои действия можно расценить как взлом чужого жилища, кражу, грабеж…

Вадим отпрянул к дверце.

– Я не хотел ничего воровать!

– Так какого черта ты поперся к олигарху? – зашипела я. – Только не говори, пожалуйста: «Шел мимо, попить захотелось, решил попросить воды».

Вадим открыл сумку, висевшую у него на плече, и достал… энергосберегающую лампочку. И забубнил:

– Я отправился ее поменять. Забрал новомодное изобретение, вкрутил в туалете обычную…

Я оперлась о руль. Нина в коме, Надя без сознания в палате реанимации, у Сперанского от стресса крыша поехала, ему срочно нужен хороший врач.

– Я ошибся, – бубнил дальше Вадик, – никак не мог понять, почему стрелы полетели в Нину и Надю. И вдруг, когда ты сказала, что желтый цвет при определенном освещении делается лимонным… Ну, помнишь, мы стояли на улице, ты еще мороженого захотела? Вот тогда меня и осенило: свет! Ранее я не имел дела с такими лампами, дома у нас нормальные, лук создавался в расчете на привычное освещение. А у Стебункова витая хрень! Помнится, я вошел в сортир и удивился, что за толстая белая пружина из-под плафона выглядывает. Свет изменил цвет! Лук дал сбой!