Я лишь успела вскрикнуть от ужаса, когда одна из этих змееподобных тварей устремилась ко мне. Меня будто парализовало, ноги приросли к земле, единственное, что я успела сделать — закрыть глаза рукой, приготовившись к немедленной смерти. Но смертельного удара так и не последовало. Открыв глаза, я обнаружила, что меня окружало какое-то силовое поле, очевидно, Влад в последний момент успел укрыть меня магическим щитом. Вот только он, произнося заклинание, не заметил, как к нему летела другая виверна. Кажется, я кричала, но принц меня не слышал. Через мгновения когти чудовища пронзили его шею, и он упал.

Я хотела броситься к нему, но щит меня не пускал. С ужасом наблюдала, как из раны хлещет кровь, как Влад бьется в конвульсиях. О господи, господи, в отчаянии шептала я, не в силах хоть как-то помочь.

Она появилась из ниоткуда. Высокая величавая женщина с темными волосами в черном одеянии, ее голову украшала корона из черных камней, напоминающая голову дракона, подолы платья, казалось, состояли из клубящегося черного дыма.

Виверны, ужасные змееящеры, жались к ней как к матери, впрочем, в некотором роде она и была их матерью, она покровительствовала им.

Передо мной сейчас предстала сама Марана, богиня тьмы. Та самая богиня, покровительствующая принцу.

Она подошла к истекающему кровью Владу.

— Глупый мальчишка, — сказала она, покачав головой.

А потом ее холодный взгляд устремился на меня. Сердце пропустило удар. Потому что внимание темной богини мне, как светлой, точно не сулило ничего хорошего.

— Надо же, непроглядный щит Тьмы, — отметила она с легким удивлением. Один взмах руки и магической защиты не стало. Теперь нас не разделяло ничего.

— Ну здравствуй, светлая.

— Ну здравствуй, светлая.

На меня смотрели пронзительные черные глаза. Женщина хищно улыбнулась:

— Твой бог не услышит тебя здесь, и Шиад не придет.

В этом я ни капли не сомневалась, как и в том, что богиня убьёт меня. В этом мире темные убивают светлых. Вот только за спиной богини находился истекающий кровью Влад. С каждым мгновением он становился все бледнее, его всего трясло.

Поэтому перед смертью я хотела узнать ответ только на один вопрос.

— Почему? За что?

Почему богиня напала на Влада? На того, кому всегда благоволила. Что он мог такого сделать?

— За то, что ослушался меня. Он ведь прекрасно знал, что виверны убивают светлых, и, тем не менее, пытался помешать. Даже не подумав, что за это придется заплатить.

Лицо Влада исказилось судорогой, каждая попытка сделать вздох отражалась новой порцией боли.

— Яд виверны довольно неприятная вещь. Жертва умирает в невиданных мучениях. Ему не стоило тебя защищать, как и увлекаться светлой. Он должен был убить тебя еще в первый вечер.

— Но Шиад…

Глупо, очень глупо говорить богине о том, кто истинный виновник случившегося.

— Захотел — нашел бы способ избавиться от вашей связи, он мальчишка неглупый, значит, не очень то хотел, — сказала богиня, спокойно следя за мучениями того, кому поклялась помогать.

— Ты убьёшь и меня, — тихо произнесла я, пытаясь понять чего она тянет. И в чем я виновна? В том, что моя магия оказалась не того цвета? Почему она медлит, словно заставляет смотреть на чужие мучения? А Влада трясет все сильнее, и я понимаю, то, что происходит, это уже агония.

— Зачем? — вкрадчиво поинтересовалась богиня, глядя на принца.

Я не выдержала и бросилась к нему. Будь все проклято, захочет пусть убивает. Влада явно лихорадило, инстинктивно я оторвала кусок от платья, чтобы как-то остановить рану, чтобы хоть что-то сделать. Но кровь не останавливалась ни в какую, материя тут же пропиталась ею, будто что-то было в этом яде. Его лоб покрылся испариной, глаза были закрыты, руки сжаты в кулаки так, что ногти давно впились в ладони.

— Он сам это сделает, — холодно сказала богиня, глядя на мои никчемные попытки, что-то сделать, Разорванное платье, испачканое в чужой крови. Наверно, ей величественной и прекрасной, я казалась совсем жалкой. — Принцу достаточно превратиться в дракона, чтобы прекратить эту агонию и исцелиться. Я думаю, что Всевлад рассказывал, что может произойти потом? Драконы убивают светлых, так повелось еще с древней войны.

Но Влада трясло все сильнее, он лежал с закрытыми глазами, крепко сцепив кулаки, я видела, как бледнеют его губы, как вместе с кровью утекает жизнь. Чувствовала, как его обычно горячая кожа холодеет.

— Упрямый и глупый мальчишка, все-таки решил бороться, предпочтя смерть, — с легким недовольством сказала богиня.

Это физически больно, больно смотреть на него такого, больно знать, что вот-вот его жизнь оборвется, а я даже не могу ничем помочь. Глупая светлая, так и не научившаяся исцелять. Почему Влад не превращается в дракона? Он ведь должен понимать, что она все равно убьёт нас. Какой смысл умирать обоим? Или… или то, что было между нами никогда и не было игрой, разыгранной, чтобы потом получить одного из сильнейших магов в наследники? Пусть, возможно, так было в самом начале

— Исцели его. — тихо взмолилась я.

— Зачем? — поинтересовалась богиня. — Не ты ли кричала совсем недавно, что ненавидишь его?! Как светлая, ты должна радоваться смерти дракона. Это ж вас священный долг.

— Плевать я хотела на долг и всех светлых вместе с их богом.

Марана смотрела на меня как на невиданную зверушку.

— Даже если его смерть вернет тебя домой? Более того, что я даже сотру тебе память. Ты никогда о нем не вспомнишь.

— Нет, — ответила я, плевать на дом и на все, я не могу дать ему умереть.

— С меткой Шиад ты может выйти замуж хоть за короля, хоть за принца. Зачем тебе этот дракон?

Такой простой ответ на вопрос, от которого так старательно уходила, и отчаянно старалась не думать, просто зная, что мне не могло так повезти.

— Ты знаешь скольких светлых он убил? Включая того, кто тебя инициировал.

— Сделай что-нибудь.

Плевать, что у всего есть цена, плевать, что выберет богиня. Просто потому что я не могу дать ему умереть.

— Я не умею исцелять, а Паламир никогда не спасет дракона. Зато этим даром наделена ты.

— Но я не знаю, как.

— Я породила богиню мудрости и знаний. Уж с этим я могу помочь. Но не просто так.

Сейчас я была согласна на все что угодно. Жизнь.

— Одно согласие в нужный для меня момент. Одно маленькое «да».

Я с трудом пыталась осознать, такая мелочь.

— Согласна

Богиня подошла ко мне и коснулась руки. Ее кожа была ледяной, но несмотря на это ее прикосновение обжигало. Легонько коснулась Влада, словно заботливая мать, поправляющая у ребенка челку. Принц тут же затих, его лицо разгладилось, и его наконец-то перестало трясти: