«И никто не заметил связи?» - спросила Маккензи.

«Один человек заметил. Опять же, это всё мои предположения. Просто соединяю все элементы пазла. Но женщина, которая заподозрила неладное и начала задавать вопросы после того, как журналист был найден...Я точно знаю, что ей был выписан чек на тридцать тысяч долларов. Деньги ей были переведены с одного из счетов Эрика, чтобы это никак нельзя было связать с Дамфрисом».

«Похоже, Эрик Коннор тоже не такой невинный, каким кажется».

«Он тоже делал неоднозначные вещи. К примеру, было две проститутки, с которыми он регулярно встречался. Но это происходило уже после того, как его брак распался. Насколько я знаю, он никогда не делал ничего подобного, пока был женат. Но его связь с Дамфрисом...Я так и не понял её сути. Никогда не понимал этого».

«Вы говорите так, словно Коннор - своего рода щит, а Дамфрис благодаря нему неприкасаемый», - сказал Эллингтон.

«Можно и так сказать. Он всегда отлично умел разгрести последствия своих дрянных поступков. И когда ему нужна была помощь, Эрик неизменно приходил на помощь. Дамфрис любит контроль и власть. Но он также знает, что будь он фигурой публичной, все его грешки оказались бы достоянием общественности. Он рад оставаться в тени. Ему так удобно. Будучи незаметным, он покупает всё и вся. У него появились влиятельные друзья, и я почти уверен, что большую часть времени его сопровождает какой-нибудь низкопробный телохранитель - из тех, что приходили в мой дом вместе с ним, чтобы угрожать мне. Я бы предположил, что и с журналистом расправились именно такие персонажи».

«Господин Джексон, у Вас есть какие-нибудь доказательства того, что Вы нам рассказали?»

«Существенных доказательств у меня нет. Но я получал звонки от Эрика, когда он говорил, что в доме Дамфриса опять что-то произошло, и что об этом нужно позаботиться. Я только несколько раз разговаривал с Дамфрисом напрямую. Я ненавидел его. Я чувствовал, что он видит во мне мальчика на побегушках, который должен подчищать и его дерьмо, раз я работаю на Эрика».

«А как насчёт другого телохранителя, который работал с Вами в то время?- спросил Эллингтон. - Может ли он подтвердить Ваши слова?»

«Я уверен, что он бы с удовольствием, но он не может ... Вскоре после того, как я уволился, он сделал то же самое. Он никому не сказал, куда уехал, и не оставил никакой информации о себе. Я часто задавался вопросом, в чём причина его исчезновения: надоело ли ему всё так же, как и мне или, возможно, Дамфрис добрался до него, прежде чем он успел уехать».

«Так что если бы мы попытались встретиться с Дамфрисом…»

«Я был бы осторожен на вашем месте, - сказал Джексон. - Из ФБР вы или нет ... у этого человека есть серьёзные связи. Я до сих пор не знаю, кто эти люди и что у них за отношения. Ходят слухи, что Коннор был близким другом Ричарда Кинга ещё в колледже».

«Ричард Кинг, - сказал Эллингтон. - Вы имеете в виду главу Министерства юстиции?»

«Да. На его сторону встанут многие влиятельные люди. Эрик был переизбран на последний срок в результате очень напряженной борьбы. Его победа ударила по Сенату, и он дал понять, что большая часть его успех был по большей части обеспечен верными друзьями и сторонниками, такими как Дамфрис. Он фактически вознёс этого ублюдка в своей победной речи, поблагодарив его. Если Дамфрис будет уличён в преступлениях, Эрик тоже сильно пострадает. Контроль над Сенатом будет утерян. Слишком многое поставлено на карту».

«Мистер Джексон, - сказал Эллингтон. - Вы знаете, сколько женщин он изнасиловал?»

Джексон покачал головой.

«Нет. Я знаю, что их было по крайней мере двое. Три, если считать его первую жену».

«Вы не знаете, где сейчас его первая жена?»

«Не знаю. Я никогда не пытался намеренно выяснять подробности его жизни».

«Вы имеете представление, сколько времени прошло с тех пор, как Вам угрожали или звонили в последний раз?» - спросила Маккензи.

«Прошло уже больше года. Вот почему я не решался впустить вас. Прошёл год, и я осмелился надеяться, что эта глава моей жизни наконец закончилась».

Он остановился и посмотрел прямо на Эллингтона.

«Послушайте, если Вы собираетесь допрашивать его в качестве подозреваемого, Вам следует иметь на руках железные аргументы. У него не должно быть шанса натравить на вас своих головорезов или заплатить за то, чтобы скрыть то, что вы найдете. И хотя мне не хочется думать об Эрике в таком ключе, я думаю, что Дамфрис может повлиять на него. И если он натравит на вас Эрика, бюро захлебнётся нахлынувшим на него дерьмом…»

«Поверьте мне, - сказал Эллингтон. - Мы примем все меры предосторожности».

Джексон кивнул, но судя по его виду, его не убедили эти слова.

«Желаю вам всего наилучшего. Я буду спать спокойно, если этот сукин сын попадёт наконец за решётку».

«Вы говорите о нём так, словно он какое-то чудовище», - сказал Эллингтон.

Джексон пожал плечами и спросил: «Помните историю Джекилла и Хайда.? Этот парень был монстром?»

«Нет, - ответила Маккензи. – Он был простым врачом, который дал волю своей тёмной стороне».

«Тогда и о Дамфрисе можно сказать то же самое».

Он сопроводил свои слова взглядом, от которого у Маккензи по спине пробежал холодок. Это был взгляд человека, который знал монстра, а также понимал, что монстры существуют, пока у них есть возможность прятаться в тени.

«Агент Уайт, как поживаешь?»

Это был многозначительный вопрос, особенно если он звучал из уст Макграта. Она посмотрела в ветровое стекло на тот участок дороги, где был следующий съезд на округ Колумбия. Они уехали от Эрла Джексона полтора часа назад, и она всё ещё боролась с дурными предчувствиями, оставшимися после той встречи. Когда она увидела входящий звонок от Макграта, её беспокойство усилилось, но она знала, что игнорировать его нельзя.

«Я в порядке, - ответила она. – Разве что немного не в духе».

«Отдохнула, надеюсь? Как твоя голова? Всё в порядке?»

«Да, сэр. Вы уже получили медицинские заключения?»

«Нет. Но они скоро уже будут у меня. Слушай, Маккензи…»

По её телу пробежала тёплая волна—то ли от страха, то ли от других эмоций, она не могла понять; Макграт никогда не называл её по имени.

«Я много думал о случившемся и чувствую, что знаю тебя достаточно хорошо для того, чтобы понять, почему ты решила не сообщать мне о беременности сразу. Но в то же время я считаю безрассудным, что ты оставалась активным агентом последние несколько дней. Мне ужасно не по себе от мысли, что что-то могло случиться с ребёнком только потому, что ты решила не говорить мне о своём положении. Это заставило меня осознать, что я ценю тебя больше, чем, вероятно, показываю».

«Благодарю Вас, сэр».