– А на следующий день меня случайно собьет машина.

– Можете оставить видеозапись как страховку. Вы ведь для этого ее сделали? На каком этапе вы поняли, что суете нос в совершенно секретную, а потому очень опасную тему? Можете не отвечать. Став нашим сотрудником, вы сами не захотите отправлять эту запись куда бы то ни было. Оказавшись в нашей системе, люди в корне меняют взгляд на окружающую действительность, поверьте.

– Нет уж, позвольте пока не верить!

– Как угодно. – Репин пожал плечами. – В качестве физкультурной паузы вам разрешается бродить по территории. Только не теряйте время даром. Работу следует завершить к исходу третьего августа.

«Три дня и две ночи. – Леонид внутри кипел, но уровень внутреннего возмущения постепенно снижался. – Если звезды зажигают, значит, это кому-то нужно. Много непонятного, это да, но ясно главное – меня к чему-то ведут. И не кто-то там, а люди из секретного подразделения КГБ. То есть перчатка брошена не просто КГБ, а еще и его секретной составляющей. Кажется, такие структуры принято называть «святая святых»? Вызов достойный».

– Мне потребуется доступ в Сеть, – после довольно долгой паузы буркнул Зимин. – И один звонок… другу.

– В Сеть выйдете с этого компьютера. – Репин указал на рабочий аппарат на столе. – И не пытайтесь опять хулиганить, ничего не получится. А Варваре Александровне мы сообщим, что ваше с ней свидание переносится на пятницу. Отдыхайте, товарищ Зимин. Подъем в полшестого, завтрак в шесть утра…

Без умысла меняет гнев на милость только погода. В это Зимин верил твердо. Все остальные делают это исключительно с определенной целью. Андрей Михайлович работал без вдохновения, это бросалось в глаза, но по инструкции, не придерешься. Сначала подманил Леонида допуском к секретным архивам, словно кота валерьянкой, затем щелкнул по носу, а когда «кот» не понял, наладил пинка под хвост – да какого! Теперь же майор Репин проявил снисхождение, погладил по загривку и удосужился объяснить, что котяра нужен ему для ловли мышей.

Почему не объяснил это сразу? Проверял на вшивость? А какое это имеет отношение к охоте на писклявых тварей? Тут нужны хороший нюх, слух, скорость, когти и зубы. Выискивать блох, а уж тем более пинать кота представлялось абсолютно лишним.

«Значит, все это туман и дым. И синяя папка, и все устроенные Репиным спектакли. Например, с мнимым трупом. Понятно, что никто из окна не падал. Один товарищ в штатском перевернул кверху пузом все в моем кабинете, выбросил заготовленный манекен, другой – утащил куклу в машину, а третий – «мнимый близнец», быстренько лег под дерево, изображая жертву. Провернули они эту подмену настолько быстро, что Никита всего и успел-то подняться с шезлонга и заглянуть через край своего балкона. А записи камер они, естественно, подчистили чуть позже. Поэтому сыщик в отделении поначалу обещал отпустить, а чуть позже умолк и притух. Какой ему резон связываться с КГБ? У них свои оперативные игры, мало ли какая это многоходовка? Да и кто вообще его спрашивал? Короче говоря, поскольку история шита настолько толстыми белыми нитками, что стежки увидел даже я, есть в ней какой-то другой смысл. Очень сильно скрытый».

На завтрак в шесть утра Леонида проводил помощник Репина, а вот в обратном порядке Зимину разрешили двигаться самостоятельно. Камер наблюдения Леонид не видел, но лесной поселок уже проснулся, и каждый шаг от большой столовой до «башни» так или иначе контролировался. Небольшие группы крепких парней нарезали круги утренней пробежки, одиночные фигуры мелькали между соснами, спеша по каким-то делам, и почти на каждом крыльце топтались товарищи с повязками дежурных.

Кроме Зимина, не разделяли всеобщей утренней бодрости всего два-три человека. Один, прихрамывая, ковылял в сторону медпункта, другой сосредоточенно ковырялся под капотом грузовичка, наполовину выгнанного из ворот гаража, а третий собирал сосновые шишки и сухие ветки в большой черный мешок. Леонид прикинул, сколько здесь этого природного добра, и мысленно посочувствовал «садовнику».

Словно уловив мысли Зимина, садовник остановился, поднял взгляд на гостя поселка и приветственно кивнул. Для профессионального садовника, в представлении Леонида, он выглядел слишком молодым и накачанным. Скорее всего, провинился и теперь отрабатывал свой штраф.

Или, будучи пока лишь кандидатом в бойцы спецподразделения, проходил что-то вроде «абитуриентской практики».

Зимин знал по собственному опыту, что с некоторых молодых бойцов просто необходимо предварительно сбивать спесь. А то попадают в «атмосферу высших достижений» и тут же задирают нос, забывая, что любые достижения – это в первую очередь труд. Вот и приходится встраивать их в систему трудным путем, «через плинтус». Выберутся из-под него – добро пожаловать в команду, а нет – до свидания, отправляйся служить, где служил раньше.

Садовник неожиданно изменил свой маршрут и приблизился к дорожке, по которой брел Зимин.

– Ночью приехали, да? – Говорил садовник почему-то полушепотом и ежесекундно озирался. – А я тут вторую неделю работаю. Уже насмотрелся. Вы не поверите, что я узнал! Только молчок! Никому! Иначе вас не выпустят. Вы что ели на завтрак? Вы заметили, что в меню нет яичницы? И молока нет. Я питаюсь только кашами, а пью только воду. Она из скважины, прямо в насосной набираю. Чай пили? Не пейте больше ни в коем случае! С одного раза вреда не будет, но если хотя бы два дня… все, вы пропали!

– Вы извините. – Зимин снова посочувствовал садовнику, но теперь по другой причине. Похоже, ни штрафа, ни испытательного срока у него не было. Этого парня перевели на вспомогательную работу в связи с неполадками в мозгах. Почему не уволили вчистую и не определили в психбольницу, вариантов масса, но из списков личного состава наверняка исключили. – Я спешу.

– Да, правильно, вы спешите, а я вас задерживаю. – Садовник неожиданно отреагировал на реплику Зимина, хотя, по идее, ему полагалось и дальше самозабвенно нести ахинею, слыша лишь себя, как глухарь на токовище или слишком рьяный парторг на собрании. – Они тоже спешат. Четвертое августа – крайний срок!

– Земля налетит на небесную ось?

Зимин понимал, что шутить с чокнутым аморально, да и может выйти боком, но не удержался. Спал он мало и тревожно, поэтому пока пребывал в слегка ненормальном для себя состоянии. В том самом, когда хотелось дерзить и подначивать, пусть даже с риском для жизни.

– Вам-то шуточки, вы приехали и уехали, а мне куда деваться? – Садовник наклонился, собрал для вида несколько горстей шишек, а затем снова поравнялся с Леонидом. – Думаете, брежу? Думаете, я сумасшедший?

«Какой сумасшедший признает себя таковым? – мысленно ответил Зимин. – Никакой. И убедительны бывают некоторые донельзя. Послушаешь их, и мозг взрывается – вот же она, истина! Потом задумаешься – ну дурь же!»

– Ничего не думаю, – ответил он вслух.

– А они думают, и еще как! Они только этим и занимаются. Просчитывают, как малым числом нас одолеть. С размножением у них не очень, что-то в нашей атмосфере не то содержится, мешает им. Но пока они не получат возможность атмосферу изменить, помеха не исчезнет! Следите за мыслью? Замкнутый круг! Значит, надо придумать способ захватить нас теми силами, что у них имеются!