Наблюдатель в кустах беззвучно усмехнулся: «Иваны» усилили охрану аэродрома, но сделали это так кустарно, что с ними бы справились и мальчишки из гитлерюгенда.

«Зеленые дьяволы» знали, что их уже ищут. Радист группы запеленговал несколько радиосообщений. Расшифровать их было невозможно, но по интенсивности радиоработы в эфире опытные диверсанты поняли, что кольцо вокруг них сжимается. И расчет был только на дерзость атаки и откровенную наглость действий. Русским и в голову не придет искать их возле аэродрома — потенциального объекта диверсии!

— Stein auf! Zum angriff![38]

Две группы по девять человек в каждой бесшумно рванулись вперед. Еще две тройки — расчеты 3,6-сантиметровых минометов приготовились открыть заградительный огонь вместе с расчетом пулемета MG-42.

И вот уже один из «зеленых дьяволов» совершает бесшумный и смертельный прыжок, а в его руке тускло отсверкивает боевой нож, нацеленный в спину русского часового — под левую лопатку… И тут же кубарем катится по земле. Брошенный ловким приемом боевого самбо!

Мгновенно вспыхивают аэродромные прожекторы, направленные на опушку рощи. Ярчайший свет слепит глаза и сбивает прицел «зеленым дьяволам». Ночь безжалостно секут сверкающие плети трассеров! Грохают взрывы гранат. Вспыхивают над рощей и аэродромом осветительные ракеты, от их мертвенно-бледного света — не укрыться.

Взмывают в подсвеченное прожекторами и сигнальными ракетами небо истребители, в пологом пикировании проносятся они над рощей, поливая деревья и начинающееся от опушки поле хлесткими очередями двадцатимиллиметровых пушек и крупнокалиберных пулеметов!

Но оставшиеся в живых «зеленые дьяволы» не сдаются и сходятся в рукопашной схватке с бойцами Осназ НКВД. Волки — с волкодавами! Хитрые приемы борьбы и ножевого боя сталкиваются с подобными же навыками и боевыми рефлексами. Опыт не обычных солдат, привыкших ходить в штыковую, а суперпрофессионалов, вышколенных, вымуштрованных инструкторами, проверяется теперь единым и абсолютным критерием — боевой эффективностью!

Рубились молча. Ножами, прикладами, саперными лопатками. Успевали сделать один, максимум — два выстрела. И вцеплялись друг другу в глотки. И рвали их с отчаянием и яростью прирожденных волков и волкодавов…

И не зря, ох не зря гонял своих ребят капитан госбезопасности Анатолий Воронцов! Окровавленные, избитые, потерявшие нескольких бойцов, но осназовцы все ж стали брать верх в этом ночном побоище.

— Halt! Nicht schissen![39]

Отборные десантники люфтваффе, «зеленые дьяволы», прекратили сопротивление. Естественно, кто в живых остался. Они бросали оружие и поднимали руки.

Наши, еще не отошедшие от горячки скоротечного — а с момента атаки диверсантов прошло не более десяти-пятнадцати минут — боя, настороженно следили за ними. И враги, и бойцы НКВД узнали цену друг другу и видели, кто чего стоит.

— Взять их, — устало приказал капитан госбезопасности Воронцов, сам он был ранен в руку, левое подреберье пересекала широкая кровавая полоса. Лоб был разбит, лицо — в крови.

Представитель Особого отдела в штрафной эскадрилье и «по совместительству» — командир взвода охраны НКВД лично повел своих солдат в бой. Под пули «зеленых дьяволов». И рубился тоже — наравне со всеми.

Капитан Анатолий Воронцов сунул за голенище сапога финку и перезарядил диск в ППШ.

— Командира диверсантов — ко мне!

— Есть!

Стоит прямо, смотрит волком. Матерый…

— Как тебя зовут? Номер части?

Молчание.

За спиной — настороженно глядящие поверх мушек конвоиры. Не дернешься.

И вдруг…

«Матерый» одним неуловимым движением проваливается назад под руку бойца, того, что слева. Выворачивает его автомат и утыкает дырчатый кожух ствола ППШ в спину. Трещит короткая очередь, тело бойца бросает прямо на капитана НКВД.

А второй осназовец отлетает от мощного удара ногой. «Матерый» прыгает назад, в темноту, оставив в руках пистолет-пулемет мертвого бойца.

Но и капитан Воронцов распластался уже в хищном прыжке за ним следом. Не упустить! — вот главная сейчас мысль.

И хлещут ветки по лицу, а ноги каким-то чудом выворачиваются на невидимых в призрачном мелькании кочках и корягах. Вперед, только вперед! Туда, за ним, за матерым зверем в человеческом обличье, загнанным, но от этого еще более опасным зверем.

И никаких там: «стой!» «стреляю!» — береги дыхание для главного в своей жизни рывка!

Капитан Анатолий Воронцов среагировал на вспышки дульного пламени, наверное, раньше, чем световые пятна успели отпечататься на его сетчатке глаз. И слава богу — «бабочка» дульного пламени оказалась несимметричной. В противном случае это было бы последнее, что увидел капитан госбезопасности в своей жизни.

А так, вжикнули над головой пули, срезая ветки, с глухим характерным звуком впились в стволы деревьев. Анатолий Воронцов не стал отвечать огнем на огонь: все равно шанс прицельного выстрела во тьме, да еще и в лесу, когда каждая ветка может отклонить пулю, ничтожен.

Ничего, иногда отсутствие стрельбы за спиной действует на нервы сильнее, чем бестолковая пальба и крики. Особенно — на профессионалов. Да и несколько лишних метров дистанции, выигранные в этом смертоносном спринте, тоже в итоге повлияют на исход погони.

И вот он — исход. Небольшой полянке в лесу суждено стать полем боя для двоих непримиримых врагов.

Заметив колыханье кустов справа от себя, капитан Анатолий Воронцов, не меняя направления движения, выполнил кувырок. Очередь из ППШ в очередной раз прошла у него над головой. И с ходу он вскинул свой автомат, намереваясь нашпиговать окрестные заросли потоком раскаленного свинца. На ближней дистанции тяжелый, весом в пять килограммов, семидесятизарядный пистолет-пулемет Шпагина был просто «абсолютным оружием». Шансов уйти от веера смертельных свинцовых брызг не было ни у кого.

Но внезапно серо-зеленая камуфлированная тень метнулась вперед, прямо на ствол готового разразиться длинной очередью автомата! Самый парадоксальный тактический ход в данной ситуации оказался и самым верным. Офицер НКВД этого никак не ожидал и поэтому помедлил всего на доли секунды, но этого оказалось достаточно.

Отброшенный мощным ударом ноги, автомат улетел в кусты, а перед глазами капитана Воронцова тускло сверкнул десантный немецкий нож — такими же убивали «зеленые дьяволы» беззащитных раненых и медсестер.

Вспышка холодной ярости заставила немыслимым движением уйти от смертельного удара, а следующий, такой же — встретить клинком финки, которая, казалось, сама прыгнула в ладонь из-за голенища сапога.

Скрестились клинки, скрестились в немыслимом напряжении и взгляды противников. Оба были сжаты, словно тугие пружины. Ноги полусогнуты, руки переплетены во взаимных захватах, и только подрагивают холодные острия клинков, сдвигаясь то в одну, то в другую сторону.